концерт / классика
В понедельник в Национальной филармонии приветствовали знаменитого дирижера Федора Глущенко. Концерт, в рамках которого прозвучали три разноплановые партитуры, напомнил о том, что господин Глущенко — одно из самых ярких явлений в истории Национального симфонического оркестра, руководителем которого он был целых 15 лет. Слушала ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Федор Глущенко руководил Национальным симфоническим оркестром (тогда еще просто — Госоркестром) 15 лет — с 1973-го по 1988-й. Это была, так сказать, золотая середина золотого века в истории коллектива: Глущенко принял оркестр из рук самого Стефана Турчака, а после передал самому Игорю Блажкову. Но Глущенко и сам по себе стал целой эпохой. При нем оркестр принимал участие в музыкальных фестивалях, много гастролировал и даже играл для ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС в 30-километровой зоне. Именно Глущенко открыл филармонический абонемент "Новые произведения украинских композиторов", в котором зазвучали произведения его современников Евгения Станковича, Ивана Карабица, Алемдара Караманова — записи тех премьер до сих пор считаются эталонными.
Для Федора Глущенко эта работа была одним из этапов — пусть и важным — пути, по которому он без передышек продолжает двигаться и сегодня. Этот путь пролегает вдоль всего континента: несмотря на то что у нас маэстро считают "своим", родился он в Ростове-на-Дону, учился дирижированию и композиции в Ленинграде, Москве и Вене (в том числе и у Герберта фон Караяна), работал в Стамбульской опере, управлял Королевским Ливерпульским оркестром филармонии и оркестром Би-Би-Си. Сейчас он — дирижер Государственного симфонического и Московского филармонического оркестров в Москве, Уральского оркестра в Екатеринбурге, шеф-дирижер екатеринбургского камерного оркестра B-A-C-H и регулярно гастролирует в Великобритании.
Такая востребованность стала понятна после нынешнего концерта в стенах Киевской филармонии. Глущенко эффектен сам по себе: его штрих обладает какой-то умной нежностью, грация неотделима от легкости, выверенность — от широты жеста. В разнообразных взмахах, пожалуй, нет строгого единства стиля — он пользуется сразу всем доступным арсеналом, однако при этом в каждом движении непременно видна четкая функциональность. Но магия маэстро все-таки в ином: у Глущенко иначе звучит оркестр — словно какой-то многоопытный звукорежиссер идеально выстроил баланс.
Так, Увертюра к опере "Вольный стрелок" Карла Марии Вебера неожиданно обнажила всю многопластовость своей фактуры, малейшее музыкальное событие партитуры было выявлено и с достоинством продемонстрировано публике. Концерт #3 для скрипки с оркестром Вольфганга Амадея Моцарта, в котором солировала скрипачка Мирослава Которович, был немного шаловлив, но строен и звонок — так, что все непростые моцартовские унисоны действительно были монолитны. Наконец, Симфония #3 Иоганнеса Брамса, которая, несмотря на свою сравнительную, как для этого автора, краткость (она длится около 40 минут) и прихотливую, запутанную нотную вязь, обрела доступные для понимания звуковую форму и композицию.
Глущенко дирижировал практически наизусть, не забывая показывать оркестрантам каждое вступление и переключая свое внимание с одной группы инструментов на другую. Национальный симфонический оркестр, который, кажется, на каждом концерте устанавливает какие-то свои неписаные правила, на сей раз выглядел слаженным механизмом в руках ловкача-дирижера.