Долгая дорога к дружбе

Апрельская авиакатастрофа под Смоленском, в которой погиб польский президент Лех Качиньский, стала новой точкой отсчета не только в непростых отношениях Москвы с Варшавой, но и с Западом в целом. В дни второй катынской трагедии мир увидел другую Россию. И уже появились первые робкие признаки того, что теперь именно к такой России придется привыкать.

Евгений Господинов

По злой иронии судьбы, Лех Качиньский, с которым во времена его правления Кремль враждовал, как, пожалуй, ни с кем из президентов стран ЕС, помирил Польшу и Россию. Правда, ценой собственной жизни. Уже на второй день после того, как 10 апреля под Смоленском рухнул лайнер, на борту которого находились президент Качиньский, его супруга Мария и еще 94 человека, все без исключения польские газеты, не сговариваясь, предположили, что вторая Катынь может перевернуть черную страницу в отношениях двух славянских народов. В Польше оценили, как в дни трагедии повело себя российское руководство.

Власти страны предоставили польским экспертам полную свободу действий при расследовании обстоятельств катастрофы. Премьер Владимир Путин лично посетил место крушения лайнера и, дождавшись там прилета своего коллеги Дональда Туска, вместе с ним возложил цветы. Президент Дмитрий Медведев, как тысячи простых россиян, приехал к посольству Польши в Москве, чтобы выразить соболезнования, а затем объявил в своей стране траур по погибшим на ее территории полякам. Спустя неделю российский лидер оказался в числе тех, кто, несмотря на извержение исландского вулкана Эйяфьятлайокюдль и накрывшие Европу облака вулканического пепла, прилетел в Краков, чтобы проводить Леха Качиньского в последний путь.

И хотя подобное отношение к трагедии вроде бы никого не должно удивлять, оно все-таки удивляло. Ведь все последние годы слово "Польша" вызывало в России только самые негативные ассоциации. Между Москвой и Варшавой то и дело вспыхивали громкие ссоры, отражавшиеся в конечном итоге на российско-европейских отношениях в целом. Так было в 2006 году из-за позиции Польши, наложившей вето на начало переговоров по соглашению между РФ и ЕС о партнерстве и сотрудничестве. Чтобы спасти ситуацию, для саммита тогда экстренно подобрали другие темы вроде энергетики, прав человека, ситуации в Грузии и на Северном Кавказе.

История повторилась и в 2007 году, когда перед саммитом в Самаре Варшава объявила об отказе поддерживать с Россией двусторонние отношения на высоком уровне до тех пор, пока Москва не отменит введенный ранее запрет на импорт польского мяса. В итоге российско-европейский форум прошел в формате "встретились, поговорили" — без подписания сколько-нибудь значимых документов. Наконец, в 2008 году, после августовской войны в Южной Осетии, в которой Лех Качиньский открыто поддержал Грузию, Польша стала активнее всех требовать наказания России санкциями за "агрессию" в отношении Грузии.

Однако уже в конце прошлого года все стало налаживаться. Владимир Путин нашел общий язык с Дональдом Туском, который находился в оппозиции к Леху Качиньскому. В сентябре 2009 года Путин впервые за четыре года посетил Польшу, чтобы вместе с другими европейскими лидерами принять участие в церемонии, посвященной 70-летию начала Второй мировой войны. Его статью в польской Gazeta Wyborcza, опубликованную в канун визита, многие наблюдатели назвали "знаковой". В ней премьер РФ написал о том, что с прошлого века осложняло отношения двух стран. "Народу России, судьбу которого исковеркал тоталитарный режим, также хорошо понятны обостренные чувства поляков, связанные с Катынью, где покоятся тысячи польских военнослужащих,— написал Путин.— Мемориалы "Катынь" и "Медное", как и трагическая судьба русских солдат, взятых в польский плен в ходе войны 1920 года, должны стать символами общей скорби и взаимного прощения".

Слова российского премьера сбылись в апреле этого года. Правда для того, чтобы две страны и два народа осознали необходимость простить друг друга, понадобилась еще одна связавшая их страшная трагедия. На похоронах президента Качиньского и. о. президента Польши Бронислав Коморовский выразил уверенность в том, что трагедия под Смоленском сплотит российский и польский народы и "послужит раскрытию правды о трагедии в Катыни". "На протяжении десятилетий поляки должны были молчать о Катыни. Об этом молчал и свободный мир, в Польше за правду о Катыни приходилось платить высокую цену,— сказал господин Коморовский.— Мы верим сегодня, что мечта многих русских сбудется и мы узнаем всю правду о катынском преступлении". О сближении высказался в тот день и Дмитрий Медведев: "Трагедии очень часто сближают. У нас были разные периоды в истории. Последний был не из легких. Но перед лицом тяжелых утрат мы можем приложить усилия для сближения позиций наших стран, чтобы наши народы слышали друг друга лучше, находя разрешение самых трудных проблем".

Спустя неделю после похорон польского лидера Росархив, по решению президента РФ, обнародовал документы из так называемой секретной "Папки N 1". Из этих материалов следовало, что решение казнить 20 тыс. польских военных, содержавшихся к началу 1940 года в лагерях и тюрьмах СССР, принималось руководством страны во главе с Иосифом Сталиным. А 9 мая в Москве, принимая Бронислава Коморовского, Дмитрий Медведев передал ему 67 томов уголовного дела N 159 — на польских офицеров, расстрелянных в Катыни. "Работа по уголовному делу N 159, включая рассекречивание материалов, по моему прямому распоряжению будет продолжена. Я сказал, что дам поручение по совместной дальнейшей работе по материалам по Катынскому делу N 159. Это сделать абсолютно необходимо",— заявил российский президент.

Так случилось, что Смоленская трагедия, произошедшая чуть менее чем за два месяца до очередного саммита Россия--ЕС в Ростове-на-Дону, пришлась на разгар работы Москвы и Брюсселя над масштабным интеграционным проектом "Партнерство для модернизации" (подробнее о нем). Эту инициативу в российском МИДе восприняли, как шанс добиться реального сближения с Европой. А не так давно в распоряжении журнала "Русский Newsweek" оказался еще один любопытный документ, содержание которого однозначно указывает на то, что Москва разворачивается навстречу Западу. Речь идет о подготовленной внешнеполитическим ведомством "Программе эффективного использования на системной основе внешнеполитических факторов в целях долгосрочного развития Российской Федерации". Среди прочего в нем указывается, что "укрепление отношений взаимозависимости с ведущими мировыми державами на основе взаимопроникновения экономик и культур" отныне соответствует интересам России, а в числе самых важных партнеров называются Евросоюз и США.

На фоне сближения между Москвой и Вашингтоном, которое началось после прихода к власти в США Барака Обамы, эксперты назвали появление новой внешнеполитической "Программы" свидетельством того, что на смену прохладным отношениям с Западом пришла долгожданная оттепель. Ведь обозначенные в ней подходы резко контрастируют с тем, что в России говорили, как о США, так и о Евросоюзе в последние несколько лет, особенно под конец правления в США Джорджа Буша.

Еще одним, во многом символическим, свидетельством смены подходов тому стало празднование в Москве 65-летия Победы в Великой отечественной войне, в рамках которого по Красной площади наряду с российскими военными маршировали солдаты стран НАТО.

Происходящие с Россией изменения почувствовали и в Европе. В статье, посвященной 65-летию Победы, британская газета The Times, назвала российского президента "представителем молодой России", подкрепив это в том числе недавними поступками российского президента, которые он совершил после трагедии под Смоленском. "Осудив Иосифа Сталина и критически отозвавшись о Советском Союзе перед празднованием Дня Победы, размах которого в этом году был самым грандиозным с 1945 года, господин Медведев, по-видимому, попытался освободить российскую историю от позорных ассоциаций с тоталитарным прошлым,— написало британское издание.— Россия передала полякам 67 томов ранее засекреченных материалов, проводившегося в 1990-е годы расследования резни в Катыни. И Медведев пообещал открыть еще больше архивов военных времен. Это прошлое, намекает тем самым он — хорошим оно было или дурным, но современная Россия не несет за него ответственности".