ЧЕЧНЯ И РОССИЯ ТАК И НЕ СМОГЛИ ДОГОВОРИТЬСЯ О ЦЕНЕ ТРАНЗИТА АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ НЕФТИ ПО ЧЕЧЕНСКОМУ ТРУБОПРОВОДУ. МОСКВЕ ЖАЛКО ДЕНЕГ. НО НЕ ТЕХ, КОТОРЫЕ ТРЕБУЕТ ЗА ПРОКАТ СВОЕЙ ТРУБЫ ЧЕЧНЯ, А СОВСЕМ ДРУГИХ.
3 сентября после консультаций с Асланом Масхадовым президент Южной нефтяной компании (ЮНКО) Хож-Ахмед Яриханов окончательно отверг предложенный Москвой тариф на транзит азербайджанской нефти через Чечню. Продолжавшиеся почти год переговоры сорвались.
Тем не менее Москву, как ни странно, это не испугало. И это при том, что уже 1 октября нефть должна была пойти через Чечню. Виктор Черномырдин заявил, что "в любом случае Россия полностью и четко выполнит свои обязательства перед Азербайджаном по транспортировке ранней каспийской нефти и в этом, и в следующем году". Если вопрос о транспортировке ранней каспийской нефти через чеченскую территорию не будет решен, то, по словам Черномырдина, "мы будем искать другие пути, и они есть".
Что это за другие пути, разъяснили вице-премьер, глава Минтопэнерго Борис Немцов и его заместитель Сергей Кириенко, руководивший российской делегацией на переговорах.
Путь первый — перевозить нефть танкерами из Баку на НПЗ в Астрахань и Волгоград, а из Новороссийска отправлять потребителям азербайджанской нефти, например, нефть западносибирскую. Второй путь, более сложный, — построить обходной нефтепровод через Дагестан, Ставропольский и Краснодарский края.
Послевоенный опыт российско-чеченского сотрудничества демонстрировал неизменную склонность Москвы к компромиссам. Шла ли речь о выводе войск, о выборах чеченского президента, о подписании странного мирного договора или о разработке полномасштабного договора, признающего суверенитет Чечни, Россия всякий раз делала уступки, руководствуясь соображениями политической или экономической целесообразности (разумеется, целесообразности в понимании ее лидеров).
Тем неожиданнее выглядела нынешняя реакция Москвы на ничем, в общем-то, не выдающиеся материальные притязания чеченцев. Спор ведь шел об относительно небольших суммах. По идее Москва могла бы согласиться на любой из предлагавшихся последовательно Грозным вариантов тарифов за транзит — $6 за тонну прокачанной нефти, затем $4,27, наконец, $2,2. Эти деньги — ничто по сравнению с тем, что Россия уже дала Чечне по другим соглашениям и еще должна дать ей из своего бюджета.
Но российская цена была неизменной — $0,43, и точка. Как сурово указал премьер Черномырдин, "пойти на какие-то хотелки мы не можем, капризы здесь неуместны".
Чеченцы, однако, упрямо гнули свое. "Чеченская делегация пыталась нас загнать в угол, прекрасно понимая, что до 1 октября остался месяц, — говорит руководитель российской делегации Сергей Кириенко. — Видимо, у них был некий расчет на то, что когда они нас подожмут, мы станем намного сговорчивее".
Однако получилось по-другому: играя на интересах России, чеченцы увлеклись и пропустили тот момент, когда вокруг Москвы начали собираться другие игроки — и все со своими трубами.
На сегодняшний день ни один из российских субъектов федерации ничего не получает за транзит нефти по своей территории (символические выплаты за возможные экологические последствия не в счет). И понятно, что многие трубовладельцы с таким положением дел не согласны. Еще в начале 1994 года тогдашний премьер-министр Татарии, а ныне депутат республиканского госсовета Мухаммат Сабиров выступил с предложением взимать дань за пропуск по татарской территории тюменской нефти. Впрочем, это заявление никаких последствий не имело — вскоре между федеральными и республиканскими властями был заключен договор о разделе полномочий, и Татария успокоилась. И вопрос об оплате нефтяного транзита больше никто (кроме, конечно, Чечни) не поднимал.
Но вот 28 августа 1997 года на эту тему неожиданно выступил вице-премьер России Рамазан Абдулатипов — он высказал пожелание, чтобы расценки за транзит нефти были одинаковыми "и для Чечни, и для Дагестана, и для Ставропольского края". Слова Абдулатипова явились сюрпризом для широкой публики: из них следовало, что за оплату нефтяного транзита борется не только Чечня, но и Дагестан, и Ставрополье. Как выяснил Ъ, так оно и есть: между федеральными властями и северокавказскими регионами уже ведутся тайные переговоры.
И уступка чеченцам — если бы она была сделана — не только направила бы эти переговоры в крайне невыгодное для центра русло, но и спровоцировала бы цепную реакцию по всем "трубопроводным" регионам России.
В беседе с корреспондентом Ъ первый заместитель министра топлива и энергетики Сергей Кириенко облек обеспокоенность правительства в лаконичную, но полную горечи фразу: "В разных регионах России возникает желание получить дополнительную плату за транзит нефти в проходящих по их территории трубопроводах".
Протяженность трубопроводов федерального назначения в России — 48,5 тыс. км. В прошлом году по ним было прокачано около 295,1 млн тонн нефти. Если бы с регионами расплачивались за транзит этой нефти (хотя бы по той же формуле, по которой считали чеченский транзит), то транзитный тариф внутри России за год составил бы примерно $42 млрд. Ввиду того что нефтяной экспорт России сейчас не превышает $10 млрд, нефть выгоднее стало бы не извлекать наружу, а оставлять в недрах.
Москву такая перспектива по понятным причинам не устраивает. Уж лучше построить обходной трубопровод вокруг Чечни, хотя на это потребуется год и $150-200 млн.
--------------------------------------------------------
Дело — труба
Первые российско-чеченские переговоры по транспортировке нефти начались зимой 1996 года после подписания 18 января 1996 года межправительственного договора между Москвой и Баку о транзите нефти через территорию России. 2 февраля российское правительство учредило Южную нефтяную компанию (ЮНКО). После смены власти в Чечне переговоры по транзиту нефти возобновились осенью 1996 года, когда 23 октября в Москве Аслан Масхадов и Виктор Черномырдин подписали первое экономическое соглашение о сотрудничестве. Затем переговоры были продолжены во время интенсивных ноябрьско-декабрьских кавказских вояжей Бориса Березовского, после которых заместитель секретаря СБ произнес знаменитую фразу: "Надо заплатить! И никуда не денешься".
Москва не скрывала своей заинтересованности в чеченском маршруте, поскольку 25-27 марта 1997 года в Москве между АК "Транснефть", Государственной нефтяной компанией Азербайджанской Республики (ГНКАР) и АМОК были подписаны соответствующие протоколы. На основании этих документов достигнута договоренность о прокачках азербайджанской нефти в объеме 200 тыс. тонн в течение 1997 года, 1,5 млн тонн в 1998 году с последующим увеличением до 5 млн тонн в 2002 году.
23 мая было подписано соглашение между ЮНКО и Минтопэнерго о восстановлении чеченского нефтекомплекса и решении вопросов транспортировки нефти по территории республики. В середине июля тройственное соглашение о транспортировке нефти подписали ЮНКО, ГНКАР и Минтопэнерго РФ. На этом настаивали чеченцы, что, по их мнению, также подчеркивало признание со стороны России суверенитета Чечни.
Затем переговоры затормозились. И продолжились только после встречи 18 августа Ельцина и Масхадова, когда российский президент пообещал чеченскому "независимость, там, или еще, значит, что... как там ее назвать". И согласился на совместную разработку и подписание "полномасштабного договора" с Чечней. Два раунда нефтяных переговоров прошли 27-28 августа в Грозном, затем 1 сентября в Москве. Результат известен.
--------------------------------------------------------
Сергей Кириенко, первый заместитель министра топлива и энергетики
Россию невозможно шантажировать
— Правительство рассматривает возможность транспортировки нефти в обход Чечни?
— Такие варианты существовали всегда. Наиболее реален сейчас такой: танкерами забрать нефть непосредственно из Баку и доставить на российские НПЗ. Для маленькой партии в 200 тыс. тонн, которую мы должны по договору с Азербайджаном прокачать до конца года, этот вариант наиболее целесообразен. Он позволит нам спокойно продолжать переговоры с Чечней.
Один из перспективных вариантов — строительство трубопровода в обход Чечни. Я считаю, что такой трубопровод строить необходимо. Расчеты АО "Транснефть" показывают, что в течение года такой обходной маршрут можно сделать.
— Обходной вариант — это прежде всего политический шаг?
— Я не хочу этот вопрос обсуждать. Просто мы не можем и не пойдем на изменение условий договора с Азербайджаном. В то же время мы согласны с тем, что чеченская сторона права, когда просит на обеспечение транзита большую сумму денег. Разрушена инфраструктура, нет системы охраны, системы учета. Все это требует гораздо больших вложений, чем заложено в тарифе. Мы готовы признать эту сумму. Но у нее совсем другая экономическая сущность и, следовательно, другой источник финансирования. Это должны быть денежные средства, которые необходимо выплатить на восстановление экономики. И они должны идти из бюджета России в рамках межправительственного соглашения. Это принципиально. Не надо все путать. Тариф — это тариф, а государственная дотация — это государственная дотация. Если мы здесь отступим, то создадим страшный прецедент — двойные стандарты и возможность нарушения экономических принципов.
--------------------------------------------------------
Сегодня ни один субъект федерации за транзит нефти по своей территории ничего не получает
Если Россия уступит Чечне, скоро ей придется расплачиваться со всеми трубопроводящими регионами. И экспортировать нефть станет просто невыгодно