Реформа "Росвооружения" и отставка главы компании Александра Котелкина стали следствием ожесточенной борьбы за контроль над российским военным экспортом. На прошлой неделе противники Котелкина попытались доказать, что он не умеет торговать оружием. Пока им это не удалось.
Бывший генеральный директор "Росвооружения" после отставки не выпал из номенклатурной обоймы и претендует на один из влиятельных постов в системе госслужбы. По информации Ъ, ему было предложено занять кресло либо заместителя министра внешних экономических связей, либо заместителя министра экономики. Котелкин взял тайм-аут, чтобы решить, остаться ему государственным чиновником или уйти в бизнес. В его активе — связи с первыми вице-премьерами Борисом Немцовым и Анатолием Чубайсом. В пассиве — нежелание Виктора Черномырдина и вице-премьера Якова Уринсона видеть его в обозримом будущем сколько-нибудь влиятельной фигурой.
Сторонники нового директора "Росвооружения" Евгения Ананьева, которые опасаются того, что Котелкин останется у рычагов государственного управления, сделали распространенный аппаратный ход — попытались втянуть соперника в публичную дискуссию, чтобы создать вокруг его имени ореол скандальности. В случае успеха это по неписаным номенклатурным законам должно сделать новое назначение Котелкина в системе госслужбы маловероятным и выдавить его в частный бизнес. Там он был бы, несмотря на все свои связи, гораздо менее опасен и потерял бы возможность прямо влиять на ситуацию в "Росвооружении".
Формой борьбы стал дозированный сброс компромата — были обнародованы некоторые материалы, которые использовались для того, чтобы обосновать перед президентом необходимость реформировать "Росвооружение" и сменить его руководство.
Ответ Котелкина не заставил себя ждать. Правда, ввязываться в открытую дискуссию он не стал, отдав предпочтение контрмерам, которые провел через своих людей. Ъ удалось получить неофициальный комментарий сторонников прежнего руководства в "Росвооружении" и сопоставить аргументацию обеих сторон. Это сравнение тем интереснее, что в нем противоборствующие стороны представлены не жаждущими контроля над миллиардными финансовыми потоками аппаратчиками, а экспертами, оценивающими эффективность торговли российским оружием по разным методикам.
Первый и основной тезис оппонентов Котелкина состоит в том, что, по их данным, под его руководством в "Росвооружении" искусственно завышались финансовые показатели работы компании. Например, в официальных отчетах компании с конца 1996 года заявлено, что по объему экспорта оружия и военной техники Россия вышла на второе место в мире.
На самом деле Россия устойчиво занимает четвертое место после США, Великобритании и Франции. Дело в том, что вопреки заявлениям прежнего руководства компании большая часть экспортируемого вооружения оплачивалась не валютой, а по бартеру, зачастую дешевым ширпотребом. Некоторые контракты шли в счет внешнего долга России, а потому никаких денег в страну не приносили, хотя и записывались в актив "Росвооружения". Короче, реальные валютные поступления были значительно ниже декларируемых.
Данные противостоящей стороны подтверждают, что в счет долговых обязательств Россия по каналам "Росвооружения" поставляет оружие, в частности, в ОАЭ, Венгрию, Словакию и Южную Корею. Что на самом деле выгодно. Прежде всего из-за того, что внутренние российские цены ниже мировых иногда на 30%. Соответственно, российский производитель в любом случае получает прибыль.
Самой невыгодной бартерной сделкой, утверждают люди Котелкина, была поставка в 1991 году в Китай партии истребителей Су-27 (Котелкин пришел в "Росвооружение" в ноябре 1994 года). По условиям контракта Россия получала в валюте только 35% стоимости сделки, остальное — клиринг и бартер (около половины), то есть те самые дешевые китайские товары.
Все последние контракты Китай наполовину оплачивает в конвертируемой валюте, а оставшуюся часть — в клиринговой и замкнутой валюте, что сейчас позволяет закупать в Китае конкурентный на международном рынке товар.
По данным "Росвооружения", в 1996 году компания получила по исполненным контрактам $3,3 млрд. Из них $2,1 млрд — платежи в СКВ (так называемая живая валюта), $0,4 млрд — расчеты в клиринговых и замкнутых валютах (валюта, обращаемая только в стране покупателя, но имеющая хороший спрос на товарных и финансовых рынках), $0,8 млрд — поступления в счет погашения российского внешнего валютного долга. В целом объем валютных поступлений вырос с $1,4 млрд в 1994 году до $3,3 млрд в 1996 году.
Второе обвинение, выдвинутое против Котелкина, сводится к тому, что кредит, выданный Россией Индии в размере $800 млн, был зачтен в актив компании, а стало быть, включен в объем валюты, заработанной "Росвооружением".
На это друзья Котелкина отвечают, что целевой кредит на закупку военной техники и вооружения был выдан Индии в 1992 году. Использована пока только половина. По израсходованной части индийская сторона исправно платит проценты и осуществляет строго по графику возврат.
И такой кредит ни при каких условиях не может быть включен в актив "Росвооружения". А льготное кредитование реального покупателя — это распространенная практика на мировом рынке оружия. Торговля оружием — весьма специфичная сфера бизнеса, где ключевую роль играет готовность продавца предложить целый ряд сопутствующих услуг, часто вообще не связанных с оружейным бизнесом. Кстати, по мнению экспертов конгресса США, основная проблема России в торговле оружием — отсутствие возможностей кредитовать военные контракты, что обычно делают западные конкуренты.
К мелким провинностям Котелкина оппоненты относят небольшую номенклатуру оружия и военной техники, которыми торгует "Росвооружение", а также потерю рынков сбыта в странах Ближнего Востока, Африки, Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. В качестве негативных примеров, показывающих неспособность "Росвооружения" работать на новых рынках, приведены факты продажи Белоруссией в Перу бывших в эксплуатации МиГ-29 и срыв контракта с Южной Кореей по продаже средств ПВО в пользу США.
Источники в "Росвооружении" выдвигают свои контраргументы. Компания торгует по списку, утвержденному экспертной комиссией при Минобороны. И в ближайшие два года по подписанным уже контрактам на экспорт будут поставлены: самолеты МиГ-29 и Су-27, вертолеты — Ми-17, Ми-35, Ка-50, системы и комплексы ПВО С-300, Тор-М1, Бук-М1, "Тунгуска", "Игла", танки и бронетанковая техника Т-80У, Т-72, Т-90С, БМП-2/3, БТР-80, ракетно-артиллерийские системы РС30 "Смерч", САО "Мста-С", "Нона-СВК", во множестве наименований легкое стрелковое оружие и артиллерийское вооружение, а также подводные лодки, фрегаты, эсминцы, авианесущий крейсер, ракетные катера.
По мнению негласных сторонников Котелкина, уход с некоторых рынков был продиктован объективными причинами. В советское время одними из основных потребителей российского оружия были Ливия и Ирак. Сейчас торговля с ними невозможна из-за международного эмбарго. По политическим же причинам отвалились восточноевропейские страны, Никарагуа, Куба, Ангола, Афганистан, которые, впрочем, не платили денег. С африканскими странами Россия перестала торговать ввиду их неплатежеспособности.
Сегодня клиентами "Росвооружения" остаются Китай, Индия, ОАЭ, Кувейт, Венгрия, Финляндия, Словакия, Южная Корея, некоторые страны Латинской Америки, Кипр, Алжир, Эритрея.
В ходе обмена ударами расчет оппонентов Котелкина оправдался, но лишь отчасти. Сторонники модели военного экспорта, разработанной прежним руководством "Росвооружения", вступили в полемику и противопоставили обвинениям свои аргументы. Пока доводы защиты выглядят более убедительными: сторонники Ананьева до сих пор не смогли найти достойный ответ на главный из них — что именно под руководством Котелкина объем продаж компании за три года вырос вдвое.
Тем не менее совершенно очевидно, что в ближайшее время борьба двух команд за право определять стратегию и тактику российского оружейного экспорта не прекратится. А следовательно, рано или поздно последует новый обмен ударами, которые, возможно, будут уже не "методическими". Пока у противоборствующих сторон есть шанс, не переходя на личности, удержаться на взятом ими уровне полемики. А у Котелкина — шанс остаться на госслужбе.
ВЛАДИСЛАВ ДОРОФЕЕВ
------------------------------------------------------
Разоружение "Росвооружения"
20 августа Борис Ельцин подписал указ о реорганизации системы военно-технического сотрудничества и уволил с должности генерального директора ГК "Росвооружение" Александра Котелкина. На его место назначен председатель правления МАПО-банка Евгений Ананьев. Часть своих функций "Росвооружение" передает двум новым компаниям — "Промэкспорту" и "Российским технологиям". Функции "Росвооружения" ограничиваются торговлей оружием и военной техникой, специально произведенными для зарубежных заказчиков. "Промэкспорт" займется реализацией высвобождаемого специмущества Минобороны, включая запчасти и комплектующие, а компания "Российские технологии" будет торговать информацией и лицензиями на производство вооружения и военной техники и соответствующих технологий.
--------------------------------------------------------
Больше всего противники Котелкина боятся того, что он вернется на госслужбу