Уход Сергея Беляева с должности председателя парламентской фракции "Наш Дом--Россия" в очередной раз подтвердил, что партия власти переживает кризис. У прораба капиталистической стройки нет ни фондов, ни ресурсов, ни кадров, ни даже начальства. А подрядили его строить небоскреб.
Движение "Наш Дом--Россия" создавалось специально под парламентские выборы 1995 года. Все делалось в страшной спешке, поэтому в первые месяцы своего существования внутреннее устройство движения представляло собой хаотическое нагромождение дублирующих друг друга структур. После выборов была сделана слабая попытка немного упорядочить хаос.
НДР скалькировал западный опыт партийно-парламентской деятельности: фракцией руководил Сергей Беляев, а лидером движения являлся Виктор Черномырдин, занимавшийся делами НДР от случая к случаю. Заместителем премьера по движению стал руководитель аппарата правительства Владимир Бабичев, занявший на общественных началах партийный пост председателя исполкома. Считалось, что новая схема поможет движению встать на ноги. На деле разделение обязанностей вылилось в длительное противостояние Владимира Бабичева и Сергея Беляева, которого в итоге и выдавили из движения.
Конфликт между исполкомом и фракцией сводился к тому, что их лидеры никак не могли выяснить, кто ведущий, а кто ведомый. В исполкоме считали фракцию одним из подразделений движения, которое должно, соответственно, следовать рекомендациям Бабичева. Напротив, Беляев настаивал на особом статусе фракции и соглашался подчиняться только политсовету движения, а еще лучше — лично Виктору Черномырдину.
Лидер фракции имел для этого некоторые основания. Во-первых, в ходе избирательной кампании между Виктором Черномырдиным и Сергеем Беляевым установились неожиданно теплые человеческие отношения. Во-вторых, лидер фракции понимал, что прямое подчинение Черномырдину, занимавшемуся делами движения от случая к случаю, делает его фактическим лидером НДР. Владимир Бабичев в этом случае превращался в простого исполнителя, а исполком — в техническую службу, призванную обеспечивать деятельность фракции.
Искушенный в аппаратных интригах бывший завотделом ЦК КПСС понимал угрозу. Прежде всего он сократил до минимума возможность личных встреч премьера и лидера фракции. Но Бабичев в тот момент был лишен главного — рычагов воздействия на депутатов своего движения. По закону депутат, пусть даже избранный по партийным спискам, никаких юридических обязанностей перед родной партией не имеет. Руководителю исполкома пришлось во многом заново устанавливать отношения с депутатами. Это требовало и времени, и соответствующих ресурсов.
Все усилия Бабичева могли бы оказаться напрасными, если бы Беляев смог показать товар лицом — продемонстрировать полезность и нужность думской фракции НДР. Но этого-то он сделать как раз не смог.
Трудности с фракцией НДР начались сразу же после окончания первых выборов в Государственную думу. В предвыборном штабе движения никто не рассчитывал на победу, более того, полученный результат — около 10% — был признан вполне приемлемым. Все расчеты спутали особенности избирательной арифметики: зачет голосов партий, не прошедших в Думу, в пользу партий-победительниц дал огромное преимущество КПРФ.
Однако и сравнительно малочисленная фракция НДР могла бы стать грозным оружием в руках Беляева, если бы у него были хоть малейшие способности к публичной политике. К сожалению, их не оказалось. Лидер думского НДР проявил себя не с лучшей стороны уже на стадии предварительных переговоров с лидерами остальных думских фракций. Геннадий Зюганов, Григорий Явлинский и Владимир Жириновский сначала с недоумением, а потом и с иронией наблюдали за тем, как руководитель НДР при обсуждении каждого важного вопроса то и дело отлучался к телефону, чтобы посоветоваться (кому звонил Беляев, так до сих пор и осталось неизвестным даже руководству НДР).
Лидер думского НДР вообще допускал ошибки на каждом шагу. Беляев вовремя не догадался поспособствовать созданию депутатской группы демократической ориентации, которая неизбежно стала бы сателлитом НДР (коммунисты инспирировали создание аж двух сателлитных групп). Беляев был противником учреждения центристской группы "Российские регионы", которая объективно являлась союзником НДР, — отношения потом удалось наладить не без труда.
В какой-то момент Зюганов и Явлинский предложили Беляеву сблокироваться и оставить ЛДПР вовсе без думских комитетов. Беляев, боясь потерять лицо, отказался. Через несколько дней его угораздило встретиться в аэропорту с земляком — депутатом Госдумы от ЛДПР Михаилом Монастырским. Беседу государственных мужей зафиксировало НТВ. Лидер фракции НДР еще долго отмывался от подозрений в альянсе с Жириновским.
В итоге думский филиал партии власти оказался не просто в оппозиции к левому парламентскому большинству — фракция НДР вообще осталась в изоляции и была не в состоянии влиять на решения, принимаемые Думой.
Пребывание на задворках думской жизни поначалу не слишком беспокоило депутатов НДР. Много надежд они связывали с президентской кампанией. Один депутат сказал тогда, что фракция чувствует себя "форпостом, глубоко выдвинутым в расположение противника". Однако фракцию НДР до избирательной кампании не допустили. Беляев попытался организовать агитационные поездки на Дальний Восток и в Чечню, но начинание не получило финансовой поддержки со стороны штаба Бориса Ельцина и заглохло.
Депутаты от НДР почувствовали себя ущемленными. Депутаты--сторонники Зюганова, Жириновского и Явлинского в полный рост участвовали в избирательных кампаниях своих лидеров и получали соответствующую материальную поддержку.
Обида усугубилась по окончании выборов. Членов фракции НДР практически не затронул вихрь кадровых перемещений, начавшийся после победы Бориса Ельцина. В ходе прошлогодней реорганизации кабинета министров ни одному члену фракции не предложили никакой должности. В то же время велись переговоры с представителями "Яблока", в правительство был приглашен один из лидеров КПРФ Аман Тулеев.
Не затронула фракцию и следующая перетряска правительства. Переформированная администрация президента тоже обошлась без услуг думского НДР. Фракция из форпоста постепенно превратилась в выселки, вернуться с которых было почти невозможно.
Пребывание НДР на задворках думской жизни нельзя списывать целиком на слабость Сергея Беляева. Низкий статус фракции стал симптомом общей болезни движения.
"Наш Дом--Россия" создавался в качестве партии власти и не мог быть ничем иным. Первоначально движение формировалось на основе правительства, и, естественно, в регионах костяком местных организаций были губернаторские структуры. НДР не имеет никакого внутреннего идеологического стержня, кроме оппортунизма, и органически не может работать в оппозиции.
Идеологические установки тех, кто шел в НДР, сводились к тому, что работа в движении — либо наикратчайший путь к хорошей государственной должности, либо новые перспективы в бизнесе. Личные политические убеждения, похоже, не имели большого значения. Активист движения Александр Кащеев, вышедший из НДР еще осенью 1995 года, с возмущением рассказывал журналистам, что после одного пленума совета движения во время неофициальной части несколько партийцев высокого ранга во главе с зампредом исполкома Леонардом Видом с воодушевлением спели "Интернационал" и гимн СССР.
Зависимость НДР от того, насколько его воспринимали как партию власти, проявилась еще в ходе парламентских выборов. После того как в сентябре 1995 года распространились слухи об отставке Виктора Черномырдина, движение потеряло 40% своих кандидатов в одномандатных округах, многие из которых прошли в Думу как независимые депутаты.
Переход из власти в оппозицию во всем мире считается явлением нормальным и обыденным, однако в России это в 9 случаях из 10 означает если не политическую, то карьерную смерть. Когда какая-нибудь из структур НДР оказывается в оппозиции, в ней тотчас же начинается разброд и шатание. Самый свежий пример — ситуация в Волгоградской области, где с недавних пор действуют две организации НДР. Раскол произошел из-за конфликта председателя областной думы Леонида Семергея с исполкомом региональной организации.
Сегодня НДР представляет собой что-то вроде слоеного пирога, в котором оппозиционные элементы перемежаются людьми номенклатуры. Разнородность особенно четко проявилась на III съезде движения, состоявшемся в апреле этого года. В НДР вступили несколько губернаторов, например саратовский лидер Дмитрий Аяцков, и в то же время ряд делегатов из покрасневших регионов с грустью рассказывали о тяготах новой жизни.
Правда, на одном из заседаний исполкома НДР Бабичев потребовал подготовить список притеснений региональных активистов НДР со стороны прокоммунистических властей. "Пусть они потом придут к нам с шапкой трансферт просить", — добавил он многообещающе. Однако, как утверждают информированные источники, подготовленный список отличался крайней лапидарностью. В красных регионах дома России таяли как снег.
Даже многие московские функционеры НДР утверждают, что их движение давно уже не является партией власти. И то верно: никто, например, не знает, что думает об НДР Борис Немцов или, скажем, Валентин Юмашев. На том же III съезде НДР Анатолий Чубайс вместе со своими сторонниками занял место не в президиуме, как это положено по чиновному обряду, а в ложе гостей. Это произвело удручающее впечатление на делегатов.
Однако самой большой проблемой для членов НДР является видимое равнодушие к ним их лидера Виктора Черномырдина. В исполкоме до сих пор с обидой вспоминают, что премьер не поздравил своих сторонников с победой Бориса Ельцина. Депутаты от НДР жалуются, что премьер проявил интерес к ним только тогда, когда готовилось смещение Беляева.
Равнодушие, возможно, вызвано очевидностью того факта, что НДР никогда не уйдет в оппозицию, как это сделал "Демократический выбор России" Егора Гайдара. Логика проста: зачем удерживать тех, кто и так никуда не денется? Правда, почему-то никто не задумывается о том, что наиболее способные могут запросто перейти, например, к идеологически совсем не чуждому им Юрию Лужкову.
При всем при этом НДР остается единственным объединением партийного типа, на которое могут рассчитывать Кремль и Белый дом на парламентских выборах. Отказываясь от НДР, власть лишает себя свободы маневра в диалоге с оппозицией: на выборах партии власти будет просто некого ей противопоставить. Провал предвыборного штаба Олега Сосковца доказал, что одних административных рычагов для победы недостаточно.
Выборы и связанный с этим карьерный рост может стать лишним стимулом как для активистов движения, так и для всех амбициозных молодых людей, которые заинтересованы в успешной карьере. В принципе власти могли бы превратить НДР в источник кадровых резервов.
Многие неудобства и унижения были бы забыты активистами НДР, если бы они имели ясную перспективу, особенно относительно 2000 года. Однако Виктор Черномырдин еще ни разу открыто не заявлял о том, что будет баллотироваться в президенты. Правда, и обратного он тоже не говорил. Зыбкая надежда на выборы и удерживает движение на плаву. Пока, однако, оно к ним не готово.
ГЛЕБ ЧЕРКАСОВ
ЕСЛИ ВЛАСТЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО ОТКАЖЕТСЯ ОТ НДР, ОНА ЛИШИТ СЕБЯ СВОБОДЫ МАНЕВРА В ДИАЛОГЕ С ОППОЗИЦИЕЙ, КОТОРОЙ ЕЙ ПРОСТО НЕКОГО БУДЕТ ПРОТИВОПОСТАВИТЬ