В последнее время я смотрю телевизор, который обычно не смотрю вовсе. Причины два: бенефис президента Ельцина и ретроспектива Вуди Аллена.
"Слушай, а президент-то чрезвычайно бодр!" — не скрывая удивления, киваю на экран. Сидящий рядом со мной врач-хирург, кстати, перенесший операцию на сердце, аналогичную той, что сделали президенту, тоже увлеченно смотрит телевизор. "БН в полном порядке, — подтверждает доктор. — Любо-дорого смотреть".
И есть на что. Президент входит в кадр в тот момент, когда ему навстречу движется главный режиссер "Ленкома" Марк Захаров с протянутой для рукопожатия рукой. В тени Захарова стоит дама. Борис Николаевич проходит мимо Захарова к даме и целует ей руку. Безответно зависшая рука Захарова проделывает в воздухе артистичные па и наконец находит себе применение — режиссер принимает задумчивый вид, потирая рукой лоб.
Не знаю, как это происходило "в натуре", но на экране сцена выглядела именно так. Хороший тон задал именно президент, и мужскому рукопожатию (а, скорее всего, инициатива и здесь должна исходить от президента) предшествовал галантный жест.
А дальше Борис Ельцин держал зал так, как не удалось никому из звезд, выходивших в тот юбилейный вечер на сцену "Ленкома". В отличие от самого юбилейного действа, во всяком случае в его телеварианте, президенту сложно предъявить какие-либо претензии. Он сыграл свою роль безукоризненно — и с точки зрения текста, и с точки зрения формы. Ельцин сердечно говорил, был подобающе весел, в меру раскован и к месту игрив. Он обнялся с Броневым, пожал руку без поцелуев Абдулову (нередко появляющемуся на людях с бывшим телохранителем Ельцина Коржаковым) и пококетничал с Чуриковой.
Без репетиций. Но с домашними заготовками. Он выглядел весьма эффектно, что вынужден был констатировать и появившийся несколько позднее на подиуме и даже как будто непривычно стушевавшийся мэр Москвы Лужков.
Не пройдет и нескольких дней, и тот же Лужков (на сей раз в качестве сенатора) отметит, что Борис Ельцин выступил с программным заявлением в Совете федерации.
Прочитав это днем в ленте новостей, я решила снова взглянуть на президента и включила вечером одну из информационных программ. Слегка опираясь двумя руками на трибуну, Борис Ельцин четко и внятно объяснял, в какой стране мы жили, в какой никогда уже жить не будем и в какой нам предстоит жить. В кулуарах, как мне потом рассказали коллеги, он был тоже "в полном порядке", реагировал точно, отвечал кстати и по-деловому. А это все-таки не по бумажке читать доклад.
"В мире сплошные похороны, а наш взял да и ожил", — заметил один совсем аполитичный знакомый, окончательно убедив меня в том, что здоровая активность Бориса Ельцина за последние пару недель бросились в глаза даже тем, кто в эту сторону вовсе не смотрит.
Те же, кто в эту сторону смотрят особенно внимательно, типа меня, пытаются разгадать, случайно ли президент вдруг так раззадорился и так ли уж это вдруг?
Поскольку даже "вдруг" у Ельцина весьма симптоматично, то, скорее всего, мы наблюдаем, скажем так, очередной "промоушн" президента, организованный весьма профессионально. Встреча с банкирами, яркое общение с творческой интеллигенцией, жест в сторону сенаторов, обозначение позиции по всем ключевым вопросам внутриполитической и экономической жизни, объявление борьбы с преступностью, рвущейся или прорвавшейся к власти, лестные слова в адрес прессы. И одновременно, именно в тот момент, когда он находится в лучшей за последнее время физической форме, Ельцин как бы мимоходом бросает фразу о том, что уже староват, пора, мол, на покой, молодые на подходе. Все это он проделал и два года назад в преддверии выборов. В том числе намекал и на то, что пора на покой, устроив испытание ближнему окружению. Кое-кто, подоверчивее, рассказывают, на эту удочку попался. Называют, например, Шумейко. Большинство же хитрецов прекрасно поняли маневр шефа.
Ощущение, что Ельцин стоит перед каким-то очередным выбором (или выборами?). Во всяком случае его "раскрутка" в последние пару недель одинаково любопытна и с точки зрения содержания, и с точки зрения формы. Сломан стереотип, объективно возникший в послевыборный период: президент, конечно, сдал, уже не тот, но, может, как-нибудь дотянет до конца срока. Забудьте! И если стратегические планы Ельцина предсказывать рискованно, то с уверенностью можно сказать, что тактический эффект достигнут — президент силен, в здравом уме и трезвой памяти. Благодаря телевидению это увидели все. Собственными глазами. Посмотрим, что последует за этим.
Мои размышления прервал голос сына, который объяснял кому-то по телефону, что мама смотрит телевизор: "Да новости, конечно! У нее вообще в голове один Ельцин и еще какой-то шибзик в очках". И после паузы: "Наверное, помощник президента". Думаю, "шибзик в очках" — Вуди Аллен — по достоинству оценил бы юмор мальчика.
НАТАЛИЯ ГЕВОРКЯН