Премьера балет
"Shut Up And Dance! Reloaded" — под таким задорным названием начинающие хореографы, они же артисты Государственного балета Берлина, представили в Komische Oper трехчасовую программу своих работ, которую, в отличие от остальных зрителей, еле высидела ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Вечера молодых хореографов — главный способ выращивания свежих балетмейстерских кадров на Западе. Государственный балет Берлина начал свою селекционную деятельность в 2005 году. С тех пор он ежегодно обновляет и кадры, и, соответственно, программу. Общественное внимание всецело поглощено этим процессом: на вечера безвестных молодых хореографов спрос не меньший, чем на пышную классику со звездами в главных ролях.
Правда, берлинских начинающих, в отличие от наших, оформляют как взрослых, не скупясь на профессиональный светодизайн и качественную сценографию. С музыкой проще — спектакли идут под запись, да и костюмы хоть и стильные, но не слишком затейливые: молодежь предпочитает скорее обнажаться, чем одеваться.
В этом сезоне свои работы представили на суд публики шесть разных авторов, что не обеспечило программе разнообразия. Судя по предъявленной продукции, у начинающих хореографов есть целый ряд табу. Например, категорически запрещено шутить. Молодость — период мрачный, тяжелый, самое время задаваться основополагающими вопросами типа: "Кто я, зачем я и как выжить в этом мире?" Изобразить это в пластике не получается, да и ответов, понятное дело, у авторов нет, а потому их опусы смутны и бесформенны. Невнятность высказывания старательно прячется за многозначительной многословностью, а логика хореографов (особенно хореографинь) хромает на обе ноги.
Дурным тоном считается жанровая определенность. "Among Myselves" Себастьяна Нихиты и Мартина Бучко начинается как социально-психологическая драма. Но дуэт запертой в тесной выгородке семейной пары, поставленный в технике contemporary dance, тут же трансформируется в абстрактную балетную аэробику, стоит партнерше натянуть пуанты и вылезти из облезлого угла на авансцену.
Еще один всеобщий пунктик — Форсайт. Молодые западные авторы придавлены его гением не меньше, чем отечественные балетмейстеры творчеством Юрия Григоровича. Что бы ни ставила немецкая молодежь, всюду вылезают форсайтовские приемы: его комбинации движений, его позы со смещенными осями, его способы компоновки пространства. Только у эпигонов это выглядит почти пародийно. Берлинская прима Надя Сайдакова (пермская выпускница, работающая в Германии почти 20 лет) вместе с диджеем Люком Слейтером разразилась 45-минутным балетом "Egopoint", в котором сначала выложила все, что танцевала на Западе, а потом припомнила ту производственную гимнастику, которую считали современным танцем еще в СССР. Вместо едва заметных "золотых вишен", висящих под потолком в самом популярном балете Форсайта, у госпожи Сайдаковой к колосникам прикреплен вздернутый на дыбы исполинский металлический треугольник, который танцовщики используют на все лады: и как партнера, и как карусель, и как балетный станок — когда у хореографини окончательно иссякает фантазия и в арсенале остаются одни арабески да шпагаты.
Самым качественным, взрослым и непретенциозным выглядел "Сонет XVIII", поставленный Тимом Плегге на музыку Филиппа Гласа и выстроенный вокруг обычного — любовного — треугольника. Герой, чьи воспоминания материализуются в этой сценической истории, практически не танцует, но его невидимая связь с женщиной, которая честно, но тщетно пытается разобраться в своих чувствах к двум партнерам, не прерывается ни на секунду. Сложную полифонию этого квартета, полного недоговоренностей — полудвижений, беглых взглядов, легких сплетений рук и двусмысленных поддержек — хореограф разработал последовательно, точно и психологически достоверно.
И все же на трехчасовое испытание молодежной программой обозреватель "Ъ" смог отозваться только первой частью ее названия — "Shut Up..." Иное дело — толерантная публика Komische Oper, готовая бурно приветствовать любой проблеск балетмейстерского таланта. Тем более что в молодежных опусах были задействованы основные силы берлинской труппы — от классических прим Нади Сайдаковой и Беатрис Кноп до лучшего исполнителя современной хореографии Федерико Спалитты. И все они работали так классно и истово, будто исполняли нечто неоспоримо гениальное.
Наверное, берлинцы — и зрители, и труппа — правы. Ведь если каждый год из такого вот экспериментального сора произрастет хоть один стоящий цветок, через десяток лет можно набрать целый букет из собственного хореографического сада.