Сорваться на клик

Президент Медведев "...абсолютно уверен, что грядет эпоха возвращения от представительной демократии к непосредственной, прямой, при помощи интернета". Это недавнее заявление руководителя государства заставило задуматься, а возможно ли в России интернет-голосование?

Дмитрий Орешкин, политолог

Тут недолго и испугаться. Прямая демократия довольно спорное изобретение. Не уверен, что стоит к нему возвращаться. Например, напрямую выбирали татаро-монгольских ханов. По умолчанию, только из "белой кости", т.е. из потомков Чингиса. Трижды поднимали новоизбранного на кошме и трижды же голосили на всю степь: "Хан, хан, хан!" После чего тот приобретал полное и неотъемлемое право распоряжаться жизнью и имуществом как всей Орды, так и каждого отдельного избирателя.

Похожая костюмированная процедура и на прямых выборах атамана в казацком круге: "любо", "не любо"...Остро не хотелось бы в случае чего попасть и под прямой демократический суд, который еще именуют судом Линча.

К счастью, президент у нас юрист и потому разъяснил, что имеет в виду все-таки скорее прямую интернетизацию выборов: "Это будет зависеть от того, насколько четко будет верифицироваться (заверяться) воля при электронном голосовании... Одно дело — просто мозги пудрить, а другое дело, когда это связано с прямым волеизъявлением избирателя".

С одной стороны, утешил. С другой — удивил. Коль скоро речь о выборах, стало быть, демократия все-таки представительная? Полагаю, да. Надеюсь не дожить до момента, когда государственный бюджет России или, скажем, военная политика будут формироваться методом прямой демократии. Хотя бы и через интернет. Не зря же запрещено проведение референдумов по экономическим вопросам. Иначе коллективным разумом неминуемо придем к тезису булгаковского Шарикова: "Собрать все да и поделить!"

Сэр Уинстон Черчилль много нехорошего сказал про демократию. И много важного сделал для ее укрепления. Например, проиграв выборы вскоре после войны, честно ушел. Хотя полностью контролировал силовые ресурсы и был популярен в правящих элитах. Чем сильно удивил Сталина... Слова Черчилля про то, что демократия — самая плохая форма правления, но все остальные еще хуже, все много раз слышали. Но вот вам еще цитата: "Лучший аргумент против демократии — пятиминутная беседа с рядовым избирателем". Тут они с Булгаковым явно по одну сторону баррикад. Да еще и Пушкин с ними, который клеймил американскую демократию за то, что в ней мыслящий человек обречен заискивать перед низменными вкусами толпы.

Нет, ей-богу, можно мы как-нибудь поживем еще без прямого народовластия? Пусть раз в пять лет сограждане решают, хорошо ли им живется, и выбирают, в меру догадливости, того, кто сулит улучшения. А потом, еще через пять лет, сравнят и оценят. Если лучше не стало — выберут следующего. При условии честной конкуренции, равном доступе к СМИ, строгом соблюдении закона и справедливой организации выборов эта система через два-три цикла (10-15 лет) приводит к появлению ответственного и квалифицированного правительства. Не обязательно гениального, но уж точно вынужденного соблюдать законы и всерьез думать об интересах избирателей.

И вопрос, на мой вкус, только один — как сделать эту представительную демократию честной, то есть безукоризненно законной. А уж с интернетом или без — дело второе.

Так что же все-таки имел в виду президент Медведев? На мой взгляд, три вещи. Что интернет имеет растущее влияние на политическую жизнь. Что он способствует развитию демократии. Что скоро он может быть прямо использован при организации голосования. Все это, на мой взгляд, верно, но в разной степени и с разными оговорками.

Конкретнее и опаснее всего последний тезис — насчет организации голосования. Тут есть серьезный риск опять оказаться впереди планеты всей.

Электронное голосование

Понятие "электронного голосования" включает в себя как минимум две важные составляющие — голосование на избирательных участках с помощью электронных устройств и дистанционное голосование вне участка через интернет или мобильные телефоны. Разница на самом деле огромная. Электронные устройства у нас в стране представлены двумя типами — КОИБ (комплексы обработки избирательных бюллетеней) и КЭГ (комплексы электронного голосования). Первый вариант предназначен для сканирования бумажного бюллетеня и автоматического составления итогового протокола. Второй построен на принципе сенсорной панели, в общем, без бумаг. Но тоже с распечаткой итогового протокола на участке, то есть под каким-никаким контролем членов избирательных комиссий, наблюдателей, журналистов и т.п.

Дистанционное ("прямое") голосование такому контролю по определению не подлежит. Достаточно написать несложную программку, которая как бы с разных адресов разошлет нужные начальству "волеизъявления" — и черта с два разберешь, откуда что пришло. А итог — вот он, готовенький. Даже если потом удастся доказать, что какая-то часть сфальсифицирована, на это есть проверенная отмазка: выявленный частный случай не повлиял на распределение голосов "в целом". На практике, чтобы суд признал процедуру незаконной и результаты недействительными, необходимо доказать, что сфальсифицировано не менее 30 процентов. Поди, попробуй. Тем более если речь не об одном конкретном участке (их в стране более 93 тысяч), а обо всей избирательной кампании.

Похоже, у нашей электоральной администрации диаметрально противоположное отношение к двум упомянутым типам электронного голосования: КЭГ и КОИБ она недолюбливает, а к прямому интернет-голосованию тяготеет всей своей прогрессивной душой. Дело в том, что электронные протоколы, там, где они использовались, обычно фиксировали пониженную явку избирателей и нередко вялую поддержку власти. Ну а там, где электроники не было (протоколы можно было оптимизировать, не заморачиваясь на данные тупой автоматики), явка стремилась к небесам параллельно с показателями "руководящей и направляющей силы".

На последних президентских выборах в Суздале пять участков в порядке эксперимента были оснащены электронными системами. Средняя явка на них составила 55,4 процента, в то время как на остальных участках города и района получилось 70,8 процента. Разница в 15 процентов заведомо меньше пороговых в юридическом смысле 30 процентов, но задуматься заставляет. Сходные результаты и по большинству других территорий, где трудились автоматы. Если говорить о КОИБ, то их сдерживающая роль неплохо проявилась в Москве в 2007 году, когда сканерами было оборудовано 950 участков. По сравнению с неавтоматизированной частью города средняя явка оказалась на 3 процента ниже при падении результата "Единой России" на 6,3 процента.

Ситуация повторилась на президентских выборах 2008 года. На участках с КОИБ средняя явка вышла 57,3 процента, Дмитрий Медведев набрал 65,9 процента (что, отметим, очень даже сильно). Но там, где сканеров не было, явку показали в 70,5 процента, а поддержка президента составила 73,6 процента.

С точки зрения математической статистики при огромных объемах выборок такие расхождения совершенно невозможно объяснить слепой игрой случая. Значит, глупые машины с полным отсутствием политического чутья бросают тень на административное рвение организаторов выборов. Поэтому их под благовидным предлогом решено сбросить с корабля современности — как "морально устаревшие". Пожалуй, точней и не скажешь. Действительно, не вписываются. Вместо них, оказывается, на повестке прямое голосование в Сети.

Обосновывая необходимость расстаться с КЭГ и КОИБ, глава Центризбиркома В. Чуров в интервью газете "Трибуна" (27 июля 2007 года) отметил, что даже американцы после скандальных пересчетов во Флориде-2000 отказались от электронной системы голосования. Видимо, электронной системой он считает механические дыроколы, которыми во Флориде пробивали дырки в бюллетенях, не всегда попадая, куда надо. От дыроколов Америка действительно отказалась. Одновременно выделив 3,9 млрд долларов на внедрение современных технологий — в первую очередь как раз сканирующих и сенсорных — по программе Help America Vote Act (2002).

В результате на последних выборах в США оптико-сканирующими системами (аналогами КОИБ) воспользовались 55 процентов избирателей. Еще треть проголосовала с помощью сенсорных экранов (аналогов КЭГ). Ничего, моральная устарелость американцев нисколько не огорчила.

Зато, как видим, у нас зреет асимметричный ответ и прорыв по голосованию через интернет и мобильные телефоны. Как раз то, чего США при их более зрелой инфраструктуре связи делать пока решительно не намерены. Говорят, не готовы гарантировать защиту от несанкционированного вброса. Ну, у нас-то никаких несанкционированных вбросов точно не будет. Только одни санкционированные.

Игры с интернетом

12 октября 2008 года в городе Новомосковске Тульской области в ходе муниципальных выборов проводился эксперимент по интернет-голосованию, который политкорректно назывался "интернет-опросом избирателей". Снова пять участков, но на этот раз еще и серьезная пропагандистская работа. Вплоть до кукольных спектаклей "Выборы в сказочной стране" и прямого приглашения председателя ЦИК избирателей экспериментальных участков непременно прийти и проголосовать.

Избиратели вняли: активность повысилась на 2 процента. На пяти участках избирательного округа N 3, где проводился эксперимент, средняя явка составила 43,8 процента (от 39,5 до 48,6), а на пяти соседних участках округа — 41,8 процента. Ну и хорошо — по крайней мере, честно считали. Но это если брать официальные данные, размещенные на интернет-портале избирательной комиссии Тульской области. При той оговорке, что показателей явки в виде привычных всем процентов там нет. Приходится самостоятельно рассчитывать исходя из представленных абсолютных величин. Не каждый возьмется — надо знать официальную формулу расчета и понимать терминологию таблиц.

Зато, если брать цифры, представленные структурами ЦИК РФ (тоже вроде бы официальные?), результат просто восхищает. На следующий день после эксперимента руководитель Российского центра обучения избирательным технологиям при ЦИК России Александр Иванченко сказал: "Именно на избирательных участках, где проводился эксперимент, явка повысились примерно на 80 процентов по сравнению с другими избирательными участками". Позвольте, это как? Если явка по пяти экспериментальным участкам округленно составила 44 процента, то на других, значит, она была минус 36 процентов? Или имеется в виду минус 80 процентов от нынешних 44, то есть 24 процента? Но ни на одном из 52 участков Новомосковска явка не опускалась ниже 27 процентов. Не говоря уже про средние величины.

28 октября на круглом столе председателя ЦИК России Владимира Чурова с представителями интернет-сообщества и интернет-СМИ член ЦИК России Геннадий Райков сказал: "Если взять, допустим, голосование по Новомосковску по участкам — пришел 31 процент избирателей, которые голосовали на муниципальных выборах... Но если взять те участки, на которых был интернет-опрос, то там явка — от 41 до 48 процентов. То есть на участок пришли люди, которых заинтересовал сам процесс". Простите, откуда "31 процент по Новомосковску"? Нет этого в опубликованных протоколах. Там в целом по городу явка составила 41 процент. Отдельно по округу N 3 — 42 процента. Конечно, есть отдельные участки с явкой в 31 и даже в 27 процентов, но все равно средняя цифра по "контрольной группе" почти не отличается от "экспериментальной".

На этом же круглом столе председатель ЦИК России смело перевел процентные выкладки Райкова в разы, заявив, что "явка на участках, где проводился эксперимент, была в полтора раза выше, чем на тех участках, где эксперимент не проводился". В официальном отчете об эксперименте сказано иначе: "На экспериментальных участках явка оказалась на 20 процентов выше, чем в среднем по округу".

Короче, прирост на 20 процентов, в полтора раза, на 80 процентов или все-таки на 2 процента, как было в исходных данных?

20 января 2009 года в передаче Persona grata радиостанции "Радио Россия" Г. Райков поставил точки над i: "Явка на пяти избирательных участках, где проходил электронный опрос, возросла почти в два раза по сравнению с другими участками. На других участках пришло 30-35 процентов, здесь — 50-60 процентов, это значит, что интернет-голосование востребовано".

Извините за занудство: на "других участках" средняя явка была за 40 процентов, а среди экспериментальных вообще не было ни одного с явкой выше 48,6 процента. Откуда 50-60 процентов и разница почти в два раза?

Не знаю, какие цели ставили перед собой организаторы интернет-эксперимента, но одно он доказал со всей очевидностью: некоторые ответственные граждане в некоторых уважаемых государственных конторах творят с электоральными цифрами все что их душе угодно. Переходить в этих условиях на интернет-голосование, где будет технически невозможно вежливо придержать их за руку, означает окончательно угробить избирательную систему.

Но, может быть, все наоборот и готовится лишь спасительный выход? На фоне растущего во времена кризиса раздражения граждан без внедрения спасительных механизмов "интернет-голосования" электоральный рейтинг неизбежно двинется вниз. И довольно круто.

...А в принципе, Медведев прав в главном — информатизация дает гражданам неведомые доселе возможности для контроля власти и влияния на нее. Если, конечно, у общества вдруг пробудится такое желание.