1 октября прокуратура Москвы возбудила уголовное дело в отношении бывшего вице-премьера и главы Госкомимущества Альфреда Коха по признакам злоупотребления должностными полномочиями. Специальный корреспондент Ъ Владислав Дорофеев встретился с подследственным.
Наша встреча началась с того, что Альфред Кох кинул на стол рукопись: "Вот моя книга! Я действительно написал ее. Сам! Смотрите". Но читать и цитировать не разрешил.
— Как бы вы определили бы происходящее с вами?
— Театр абсурда!
— Что вы намерены предпринять?
— Когда я анализирую тот наезд, который сейчас на меня идет, я все время думаю, какие у меня есть ресурсы для сопротивления или для наступления. Поскольку их у меня не так уж и много, наступление не входит в мои планы. К тому же публикации против меня написаны таким образом, что впрямую взяточником меня никто не называет. Поэтому бессмысленно судиться с газетами. Я могу только рассказывать о том, как все было на самом деле.
— А как вы реагировали на действия прокуратуры?
— Что я, по-вашему, с прокуратурой должен судиться? У меня ни к кому нет никаких претензий. Я надеюсь, что в очень скором времени и у прокуратуры ко мне их не будет — когда они закончат проверку и убедятся в том, что никаких правонарушений я не совершал.
— Вас уже допрашивали?
— На позапрошлой неделе, то есть еще до возбуждения уголовного дела, я дал в московской прокуратуре необходимые пояснения. А 8 октября меня пригласили на первый допрос.
— Сто тысяч долларов, полученные вами от швейцарской компании Servina Trading S. A., были авансом, или вы уступили права на рукопись?
— Уступил права. Компания приобрела мою рукопись в полную собственность.
— Когда вы получили деньги за книгу?
— В январе 1997 года. Их перевели на мой счет в банке.
— В каком?
— "Международная финансовая компания".
— Как по-вашему, чем может быть интересна ваша книга?
— Обобщающей книги, посвященной российской приватизации, особенно денежному ее этапу, пока еще не было. Не было подробно рассказано о порядке ценообразования на залоговых аукционах, не было подробного описания особенностей приватизации в 97-м году, не было подробного описаний перипетий 96-го, не было подробного описания 94-го со всякими там поливановыми. Мне кажется, интерес к этой книге состоит в том, что она дает ретроспективно всю историю приватизации, которую мы пережили вместе со страной.
— Вы диктовали книгу секретарю?
— Нет, я ее написал сам, на компьютере.
— Когда вы должны ее сдать?
— Я ее уже сдал в апреле этого года. Рукопись я вам уже показывал. Но заказчик попросил меня написать еще одну главу, посвященную "Связьинвесту" и моей отставке. Я думаю, что максимум через две недели я отдам окончательный вариант.
— Вам не кажется, что вы получили слишком большой гонорар?
— Я издаю книгу за рубежом. В отличие от России, где цена такой книги не может превышать 10-20 тысяч рублей, там она может стоить и двадцать долларов. Впрочем, я не специалист в этом деле. Мне предложили эту сумму, и было бы глупо от нее отказаться.
— Вы понимаете, что в сложившейся ситуации вы обречены? Ведь кампания против вас на самом деле является кампанией против Чубайса?
— А выгоден ли этим силам наезд на Чубайса? Чего они хотят?
— Наверное, снять его и поставить своего человека.
— Своего — это кого?
— Не знаю. Может, Бориса Березовского?
— Это несерьезно. Он профессионально непригоден для этой работы. Он, может быть, великолепный дипломат. Но руководить большим комплексом в ежедневном режиме, на мой взгляд, он не способен. Это как бы другой жанр. Я не хочу сказать, что Борис Абрамович хуже или лучше Анатолия Борисовича. Но он не способен ежедневно, ежечасно отслеживать исполнение бюджета и проводить экономические реформы. Такая работа требует человека другой породы.
— И все же, кампания против вас — это прежде всего кампания против Чубайса?
— Не могу судить. Мне не хочется верить, что это наезд на Чубайса. Я считаю, что если это наезд на Чубайса, то те люди, которые его организовали, действуют нерационально, вопреки собственным интересам.
— Почему же?
— По большому счету, Чубайс — наиболее эффективный выразитель интересов всех слоев бизнеса. Всякая замена Чубайса в данный момент только ухудшит ситуацию с точки зрения обеспечения прав инвесторов, собственности, низкой инфляции и прочего.
— Намерены ли вы когда-нибудь вернуться во власть?
— Пока у меня таких планов нет. Ничего, кроме тошноты, у меня власть не вызывает. Я уже этим наелся.
— А если труба позовет?
— Проблема в том, кто в нее будет дуть.
— А каковы планы компании Montes Auri, которую вы возглавили после отставки?
— Работать на инвестиционном рынке, на фондовом во всех его ипостасях — как на ГКО, так и на корпоративных бумагах. Пока дела идут хорошо. У нас не самая большая компания, но мы динамичны. Меня все устраивает в этой жизни сейчас.
— Кому принадлежит компания?
— Трем физическим лицам.
— Вы среди них?
— Да. Я стал совладельцем после отставки.
— Не возникло ли у вас во время отпуска в США желания остаться там?
— Что за глупый вопрос! Почему у меня должно быть такое желание? К тому же я в течение своего отпуска во многих странах был, не только в США.
— Что вы там делали?
— Отдыхал. В Штатах у меня друзья. Я у них дома жил. На гостиницу тратиться не надо было.
— Опыт уголовных дел против Петра Янчева, Петра Карпова и других показывает, что в ближайшее время по отношению к вам могут быть применены, так сказать, жесткие методы. Вы понимаете это?
— Понимаю. Все может быть. Нужно быть готовым ко всему.
--------------------------------------------------------
Российские летописцы
Последние пять лет мемуаристика переживает в России подлинный бум. Только действующие политики и бизнесмены опубликовали более трех десятков книг. В большинстве своем эти книги стали бестселлерами.
К наиболее громким издательским проектам можно отнести "Исповедь на заданную тему" и "Записки президента" Бориса Ельцина, "За державу обидно" и "Честь имею" Александра Лебедя, "Жизнь и реформы" Михаила Горбачева, "Чечня: мне не дали остановить войну. Записки миротворца" и "Великая российская трагедия" Руслана Хасбулатова, "Государственная дума: пятая попытка. Очерк новейшей истории представительской власти в России" Ивана Рыбкина, "Россия и современный мир" Геннадия Зюганова, "Снова в оппозиции" Гавриила Попова, "Хроника времен 'царя Бориса'" Олега Попцова, "Кровавая осень. Дневник событий, 21 сент. — 4 окт. 1993 г." и "Лефортовские протоколы" Александра Руцкого, "Роман с президентом: записки пресс-секретаря" Вячеслава Костикова, "Дни поражений и побед" Егора Гайдара, "Провинциал" Бориса Немцова, "От рассвета до заката" Александра Коржакова.
Особняком стоит труд Лужкова "Мы дети твои, Москва", который больше похож на "Мои университеты", чем на воспоминания действующего политика. А Анатолий Лукьянов выделился тем, что опубликовал книгу стихов "Над 'Матросской Тишиной' синева (Стихи из тюрьмы)".
Однако поэтические штудии не принесли денег ни автору, ни издателям. Между тем политические мемуаристы иногда получают за свои труды вполне приличные деньги. По очень приблизительным подсчетам за "Исповедь на заданную тему" Борис Ельцин получил около $250 тыс. (не считая зарубежных изданий). Михаилу Горбачеву только первое издание книги "Жизнь и реформы" принесло $115 тыс. Причем, по оценке экспертов, суммарный доход от издания этой и других книг принесли экс-президенту СССР более $1 млн. Александр Коржаков за книгу "От рассвета до заката" получил около $80 тыс., хотя просил значительно больше. Борис Немцов за свой опус "Провинциал" получил примерно $70 тыс.
А вот Александр Лебедь продешевил. За свою книгу "За державу обидно" он получил около $25 тыс. Однако, по оценке экспертов, чистая прибыль издателей и распространителей этой книги составила $600-800 тыс.
При этом заработок автора складывается из двух частей — фиксированного гонорара и процента от продаж (например, Ельцин за "Исповедь на заданную тему" гонорара не получил вовсе, но регулярно получал проценты). В среднем авторское вознаграждение составляет 10-12% от стоимости тиража.
За рубежом распространена практика, когда автор продает право на книгу издателю. Так и произошло при покупке швейцарской компанией Servina Trading S. A. рукописи Альфреда Коха. В российском издательском бизнесе такие отношения с автором не приняты.