Новая транзитная политика России становится серьезным аргументом для защиты прав русских в Прибалтике и реальной альтернативой вступлению трех прибалтийских стран в НАТО.
Русские идут
На сентябрьском съезде оппозиционной Центристской партии Эстонии лидер партии, бывший министр внутренних дел, а ныне председатель таллинского горсобрания Эдгар Сависаар предложил дать эстонское гражданство всем, кто старше 60 лет, либо состоит в браке с правопреемным гражданином.
Для угрюмо националистической Эстонии заявление Сависаара стало сенсацией, свидетельствующей о серьезных переменах в настроениях эстонской национальной элиты. До сей поры она, сформировавшаяся на идеалах балтийских батальонов СС, придерживалась жесткой линии на вытеснение из республики "некоренного", то есть русского, населения.
Впрочем, объяснение этих перемен носило весьма прагматичный характер. Вырвав в 1991 году Эстонию из-под власти тогда еще коммунистической Москвы, эстонские национал-радикалы тут же приступили к перераспределению бывшего советского имущества. Перед тем как окончательно переместиться в банки и приватизационные агентства, лидеры "поющей революции" ввели серию законов ("О языке", "Об иностранцах" etc.), отсекающих значительную часть населения республики, так называемых некоренных, от полагающейся им части имущества. В результате каждый четвертый житель Эстонии не получил эстонского паспорта, а значит, и "облигаций народного капитала" — эстонских ваучеров. Но ни массированное психологическое давление, ни пособия для желающих эмигрировать не показались большинству русских убедительными аргументами — сегодня из страны собираются уехать лишь 2 процента апатридов.
Однако баланс сил в Эстонии медленно, но верно смещался в пользу русских. У русских выше рождаемость. Русские гимназии, по признанию эстонских экспертов, лучшие в стране. В них не стали упрощать программы (особенно по естественным наукам) по западноевропейским меркам, и русские школьники неизменно лидируют на общеэстонских олимпиадах. Данные независимых исследований свидетельствуют о том, что молодые русские охотнее эстонских сверстников идут на службу в эстонскую армию. Благодаря этому в ней в последнее время избыток добровольцев. Русские появились даже в рядах пресловутой военизированной организации "Кайтселийт", что для лидеров Эстонского народного фронта эпохи 1990-1991 годов было бы равносильно заполнению вакансий в мюллеровском гестапо евреями.
А главное состоит в том, что русская община Эстонии постепенно обзаводится финансовыми и политическими рычагами. Эстонские банки, чутко реагируя на новые тенденции, вновь стали в неофициальном порядке требовать от сотрудников знания русского языка.
Конечно, инициатива эстонских центристов объясняется не только желанием заручиться голосами все более влиятельного русского электората Эстонии на будущих выборах. Они могут рассчитывать и на поддержку влиятельной Ассоциации крупных предпринимателей. Созданная в прошлом году, она объединяет полсотни ведущих эстонских фирм (включая главные банки) и выступает за нормализацию положения русских в Эстонии. Под нажимом ассоциации в эстонском МИДе, одном из центральных бастионов свирепого этнического курса, была даже сформирована специальная комиссия по урегулированию противоречий с Россией.
Ответ на вопрос "почему?" очевиден. Если учесть, что до 80% крупных капиталов прибалтийских стран возникли за счет российского транзита, заинтересованность эстонского бизнеса в той или иной степени близости отношений с Россией становится понятна. Однако до недавнего времени проблема апатридов не очень беспокоила прибалтийских бизнесменов. Ситуация кардинально изменилась лишь нынешним летом.
Суть изменений пояснил председатель Таллинского союза граждан России Петр Рожок. Оставив выяснение отношений с эстонскими властями, он напрямую обратился к властям российским. В письме председателю Совета соотечественников при Госдуме России Георгию Тихонову и вице-премьеру Валерию Серову Рожок, поведав, что эстонское репрессивное государство существует и выживает исключительно за счет перепродажи российских нефтепродуктов по мировым ценам, потребовал обязать российские нефтяные и газовые компании осуществлять транзитные поставки нефтепродуктов через Эстонию только по согласованию с его союзом.
Для обработки грузов Рожок предлагает создать концерн из бизнесменов, "преданных России". На него следует также переключить идущую из России финансовую помощь русской культуре и русскоязычным газетам. При этом Рожок сослался на полную поддержку этого проекта высокопоставленными представителями московской мэрии (правда, как заявили в беседе с корреспондентом Ъ упомянутые им лица, без всяких на то оснований).
Шустрый Рожок прав в том, что транзит нефтепродуктов из России через Эстонию за последние годы вырос в семь раз и что за счет транзита формируется от четверти (эстонские данные) до половины (российские) эстонского бюджета. Он не ошибается, когда говорит, что доходнейший транзитный бизнес в стране возглавляют этнические эстонцы.
Прибалтийские отступают
Начиная с 1992 года ежегодное увеличение российского экспорта и импорта составляло от 10% до 25%. В 2000 году порты, обслуживающие российский грузопоток, должны будут переработать 250 млн тонн грузов в год (все порты СССР в 1990 году переработали 191 млн тонн).
Наиболее важный транзитный коридор для России — на Балтике. Отсюда самый короткий путь на европейский рынок и самое короткое плечо доставки нефти и газа с разрабатываемых на Севере России месторождений. Но после распада СССР многие порты остались вне России. Из восьми советских портов на Балтике у России осталось только три. Причем не лучших.
При столь высоких темпах роста российские порты с низкой пропускной способностью стали узким бутылочным горлышком. В связи с этим значительная часть грузопотока пошла через страны Прибалтики. Обслуживание грузопотоков из России формирует, к примеру, от 25% до 50% бюджета прибалтийских стран.
Желая избежать зависимости от чужих портов, Россия в 1993 году объявила о грандиозном проекте века — строительстве трех новых портов в восточной части Финского залива (в Усть-Луге, Приморске и бухте Батарейной) с суммарным годовым оборотом около 100 млн тонн.
Проект задержался на несколько лет — у него было немало противников и не было государственной поддержки. Но с июня этого года российскую портовую "тройку" поддерживает президентский указ, и строительство сдвинулось с мертвой точки. Порты должны быть введены в строй к 2010 году. При этом российские потоки через порты государств Балтии должны сократиться в 3-4 раза.
Московский прорыв
Перспективы российских портов стали более определенными, после того как в гонку за транзит неожиданно включилась Москва. Не в смысле федерального центра, а в смысле субъекта федерации. Юрий Лужков на днях дал согласие помочь строительству порта в Усть-Луге, а в перспективе и приватизировать некоторые его терминалы. Можно не сомневаться, что если Лужков обещал кредит, то он его найдет.
Москве выгодно иметь свои терминалы в Усть-Луге. Ежегодно, невзирая ни на какие погодные обстоятельства (близлежащий порт Санкт-Петербурга — замерзающий), через него идет в Москву 2 млн тонн продовольствия. В Петербурге шутят: пока Москва ест с аппетитом, нам тоже не грозит голод. Москве же не до шуток: за один час работы ледокола ей приходится платить $60 тыс.
Однако московская мэрия собирается заняться транзитом не только в собственных интересах, но и в общенациональных. С помощью балтийских портов на Балтике она намерена решить социальные проблемы шахтеров. Стоимость дешевого кемеровского угля возрастает с $8,8 до $33 за тонну в Таллинском порту. На выходе из порта Усть-Луги одна тонна высококачественного угля оказывается на $4-5 дешевле, то есть вполне конкурентоспособной (для сравнения: на выходе из роттердамского порта она стоит $46 за тонну). Если учесть, что Россия имеет на мировом рынке угля свою квоту в 20 млн тонн в год, то ее доходы несложно подсчитать. Первый пароход с углем должен прийти в порт в 1999 году, что принесет доход $250 млн.
После того как угольные терминалы в Усть-Луге заработают на полную мощность (годовой оборот 8 млн тонн), проблемы с безработицей и неплатежами шахтерам, как считают в московских правительственных структурах, будут решены. Угольный терминал способен приносить $500-600 млн в год. К тому же по распоряжению российского правительства в программу вместе с портовым комплексом входит строительство жилья для угольщиков, оставшихся без работы. Ради создания рабочих мест и жилья правительство оказывает компании "Росуголь", которая финансирует проект, господдержку.
Так что транзитный козырь в российско-балтийской игре стоит дорого. И всякий политик, задумывающийся о будущей президентской кампании, обязан им воспользоваться. Сделка "транзит в обмен на права для русских", то есть законы (эту политику, кстати, активно проводит московское правительство), сулит ему славу национального героя.
В окружении московского мэра не скрывают: если речь пойдет о президентских выборах, то московскому мэру окажут доверие 60% из 136 тыс. российских граждан Эстонии.
Мир с позиции силы
Способность российской портовой "тройки" резко изменить баланс товаропотоков в балтийском транзите заставила включиться в борьбу всех потенциальных конкурентов. Причем в ход идут все возможные способы сопротивления.
В России сочли необходимым вложить $100 млн из $500 млн, полученных от Всемирного банка, в строительство Усть-Луги (общая стоимость порта — $2 млрд). В результате второй транш был заморожен — не в последнюю очередь из-за лоббистских усилий финских конкурентов.
Литовцы пытаются заручиться поддержкой американцев. На прошлой неделе посол США в Литве Кит Смит назвал Клайпедский порт и нефтетерминал в Бутинге местом больших возможностей и пообещал мэру Клайпеды Эугениюсу Гентвиласу большие инвестиции, напомнив, что США — самый крупный инвестор в Клайпедском крае (не в последнюю очередь благодаря сенатору Альфонсу д`Амато, рьяному католику и русофобу).
МИД России еще некоторое время назад поддерживал латвийский вариант, то есть расширение экспорта нефтепродуктов в Европу через Вентспилс, настаивая на том, что сотрудничество с Таллином "бесперспективно и абсолютно невозможно из-за полной непредсказуемости его позиции" в отношениях с Россией.
Эстония решила пойти в обход Москвы и продвигает вперед идею особого порта для уральского транзита — экспорта продукции нефтехимии. До сих пор ее вывозили по указанию московских посреднических организаций в основном через Финляндию. Но субъекты федерации (переговоры весной и летом этого года прошли с лидерами Башкирии, Удмуртии, Челябинской, Тюменской, Свердловской областей) не прочь освободиться от диктата Москвы, и Эстония с готовностью предложила свои услуги, всячески при этом подчеркивая этническую близость к уральским народностям.
Уральский экспортный рынок, который формируют 9 членов Уральской ассоциации, оценивается в $20 млрд. Чтобы сильнее заинтересовать своих уральских партнеров, Эстония предложила им принять участие в расширении ее транзитного потенциала. Другими словами, инвестировать в портовую инфраструктуру на любых условиях — от паевого участия до стопроцентного приобретения. Скажем, город, область или республика смогут иметь в таллинском порту собственные терминалы.
Латвийский Parexbank, рассудив, что успех обретет тот, кто так или иначе вовремя встроится в российский транзит, и неважно, на чьей территории, выразил желание поддержать строительство Усть-Луги.
Но, пожалуй, дальше всех пошла все же Эстония, предложив разработать и принять транзитную хартию государств Балтийского региона, которая поддерживала бы стабильность на транзитном рынке. Эта хартия может оказаться для прибалтийских стран важнее натовской, которую Североатлантический альянс собирается подписать с Прибалтикой в конце года. Тем более, что в ней не будет дано никаких гарантий безопасности. За вступление в НАТО надо платить немалые деньги, которых, как выясняется, нет ни у приглашающих, ни у приглашенных. А российский транзит приносит странам Прибалтики баснословные прибыли. Так от кого тогда нужны гарантии безопасности?
МАРИНА КАЛАШНИКОВА,
ВИКТОР КАЛАШНИКОВ
Транзит нефтепродуктов из России через Эстонию за последние годы вырос в семь раз. За счет транзита формируется от четверти до половины эстонского бюджета
Юрий Лужков хочет построить свой собственный порт на Балтике
Транзитный козырь в российско-балтийской игре стоит дорого. И всякому политику, задумывающемуся о будущей президентской кампании, грех им не воспользоваться