Москва и Лондонский клуб кредиторов наконец окончательно и обо всем договорились. И теперь точно известно, когда наконец будет ликвидирована такая квазиэкономическая реальность как СССР — это произойдет только через 23 года, в 2020 году.
6 октября Россия подписала с Лондонским клубом кредиторов, объединяющим на неформальной основе около 600 крупнейших коммерческих банков, кредитовавших в основном развивающиеся и коммунистические страны, соглашение о реструктуризации задолженности бывшего СССР членам клуба. Долг в $24 млрд реструктурируется на 25 лет, а его выплата начинается с 2002 года равными долями.
И хотя о неизбежности этого события начали говорить почти два года назад, в ноябре 1995 года, когда была достигнута предварительная договоренность с клубом, на самом деле Москве пришлось приложить весьма значительные усилия, чтобы соглашение было подписано.
А этому предшествовали еще четыре года непростых переговоров. (Любопытно, что Россия в списке должников клуба занимает как раз почетное четвертое место — после Бразилии, Мексики и Аргентины.)
Впервые проблема советского долга встала перед Лондонским клубом в 1991 году, когда Москва отказалась заплатить проценты по нему. Тогда же в рамках клуба был образован специальный консультативный совет, куда вошли 13 коммерческих банков — крупнейших кредиторов России. Главная и единственная задача совета формулировалась донельзя просто: урегулирование задолженности бывшего СССР коммерческим банкам. Но это только на бумаге просто. Между тем вплоть до прошедшего понедельника консультативный совет регулярно заседал, каждые три месяца принимая решение об отсрочке выплаты долгов и процентов еще на три месяца. Совет также стал основным партнером, с которым Минфин России вел переговоры о реструктуризации задолженности.
При этом позиция совета с самого начала была очень жесткой: Москва, пусть и с отсрочкой, должна выплатить все до цента. Еще в 1993 году она была предельно ясно сформулирована на заседании совета одним из руководителей крупного немецкого банка: "Мы рассматриваем соглашение о реструктуризации как кредит в $24 млрд, предоставленный вам на сверхльготных условиях.— Тут он решительно повернулся в сторону представителей российского Минфина.— И именно поэтому мы требуем полной выплаты процентов по долгу, без всяких скидок".
Так что реструктуризация на 25 лет и отсрочка на 7 лет — это еще неплохой результат.
Теперь представители Минфина признаются, что вплоть до 1993 года в российском правительстве вообще плохо представляли, кому мы должны и сколько именно. Предположения были самые разные — от $80 млрд до $120 млрд. Но разница особой роли не играла, потому что в любом случае платить страна не могла. Золотовалютные резервы в тот момент составляли не более $5 млрд.
Однако уже в конце 1994 года Александру Шохину, в то время вице-премьеру России, удалось договориться с главой консультативного совета Кристианом Фонтцем об отсрочке по процентам на пять лет и выплате долга через десять лет. А в ноябре 1995 года Владимир Пансков сделал следующий шаг — добился реструктуризации на 25 лет.
При этом российское правительство само толком не представляло, что делать дальше — то ли настаивать на списании значительной части долга (возможно, до половины), то ли идти путем его реструктуризации.
Стоит сказать, что в практике Лондонского клуба были примеры и того и другого. В 1993 году, например, Польше и Болгарии клуб списал серьезную часть долгов. Однако объем задолженности этих стран превышал уровень в 600% годового экспорта (критической считается отметка в 300%). В то же время российский долг в 1993 году оценивался "лишь" в 200% годового экспорта.
После колебаний было решено, что более перспективно все же не списание задолженности (оно возможно только один раз, причем оставшуюся часть должник платит по довольно жесткому графику), а ее реструктуризация. На количество реструктуризаций вообще никаких ограничений нет — их можно проводить бесконечно, так и не приступая к выплате основной части долга.
И в итоге 17 ноября 1995 года состоялось подписание предварительного соглашения по реструктуризации долга бывшего СССР — на 25 лет и с отсрочкой на 7. Оно стало первой крупной победой России в споре, кому и сколько платить. Решено было реструктурировать весь долг вне зависимости от даты погашения и сделать разбивку по невыплаченным процентам: отдельно за 1991-1992 годы, за 1993-1995-й за 1996-й и за 1997-й. При этом на невыплаченные проценты за 1991-1995 годы Внешэконобанк выпустит процентные облигации, а проценты за 1996 и 1997 годы Россия должна выплатить живыми деньгами — около $380 млн и $700 млн соответственно.
После этого многим показалось, что до подписания основного соглашения осталось всего ничего, рукой подать. Минфин провел предварительные консультации, на которых и выяснилось, сколько же у СССР было кредиторов из числа западных коммерческих банков. Оказалось, 422.
Заодно российские финансисты попыталось установить, сколько именно и кому должна Москва. Здесь-то и начались настоящие проблемы.
"Редкий банк принимал с первого раза предоставленные Внешэкономбанком отчеты о долге перед ним",— рассказывает Марк Маурер, руководитель группы аудиторов Ernst & Young, посредничавшей при выверке долгов ВЭБом и западными банками. Разночтения и недоразумения, свидетельствует он, возникали постоянно.
Проблема в том, что один и тот же долг мог неоднократно перепродаваться. Более того, можно было продать основной долг, можно — только проценты по нему, а можно и то и другое — частями.
Если кредитор не был согласен с суммой, называемой ВЭБом, он должен был детально описать свои претензии. Тогда специалисты ВЭБа и западного комбанка садились за стол переговоров и при посредничестве Ernst & Young пытались решить возникшие проблемы.
Были проблемы и иного рода. Иногда западные банки требовали зачесть им долги, не гарантированные ВЭБом. А кое-кто пытался предъявить несуществующие долги, в частности по кредитам, выданным под залог имущества (и погашенным), или и вовсе по тем или иным причинам не выданным, но соглашение по которым было подписано (хотя и не вступило в силу).
Однако ни разу дело не дошло до суда. Со всеми ВЭБу удалось договориться полюбовно, что, по мнению первого зампреда банка Владимира Дмитриева, свидетельствует о высоком профессиональном уровне и "доброй воле" сторон. Всего же пришлось сверять более 27 000 заявок.
Пик работы по выверке долгов пришелся на это лето, когда в правительство пришел Анатолий Чубайс, а Ельцин и Клинтон договорились о вступлении России в Парижский клуб.
Если еще в мае было выверено не более 20% долгов и перспектива заключения окончательного соглашения о реструктуризации задолженности тонула в сером лондонском тумане, то летом работа закипела: каждый месяц выверяли в среднем по $7 млрд. Однако критическая масса, то есть объем выверенных заявок, по достижении которого можно реструктурировать долг,— 90% (в данном случае $21,5 млрд) была достигнута совсем недавно, 26 сентября.
Это наконец позволило заговорить о переоформлении госдолга банкам — членам Лондонского клуба на Внешэкономбанк. Согласно последним, выверенным данным, долг СССР членам Лондонского клуба, унаследованный Россией, составляет около $33,2 млрд, из которых $24 млрд приходятся на основной долг и $7,2 млрд — на просроченные проценты.
Все это "богатство" теперь получил в свое полное распоряжение ВЭБ. А ЦБ для убедительности подтвердил, что тот является настоящим банком, хотя и без лицензии. Частично выплаты по процентам будут осуществлены ВЭБом наличными платежами (это более $3 млрд). На это пойдут и когда-то переведенные в траст в Bank of England $500 млн, на которые уже успели набежать проценты. На остальную часть просроченных выплат по процентам ВЭБом будут выпущены купонные валютные облигации с плавающим процентом. Срок их обращения — до лета 2015 года. Доход по ним должен составить LIBOR + 3/16, или чуть более 7% годовых. 2 декабря эти бумаги зарегистрируют на Люксембургской фондовой бирже и положат на депозитарное хранение в Chase Manhatten Bank.
Фактически эти облигации обращаются на рынке в виде форвардов и фьючерсных контрактов уже более полутора лет, что прошли с момента подписания предварительного соглашения с Лондонским клубом. И, судя по оценкам аналитиков, у них неплохие перспективы.
Процентные бумаги будут обращаться и в России. Фактически правительство продолжило практику торговли собственными долгами, но на более выгодных для себя условиях. Ведь ничто не мешает ВЭБу получить банковскую лицензию и вполне официально скупить свои же долги. "Если сложится хорошая конъюнктура,— согласен с этим предположением Владимир Дмитриев,— ВЭБ, безусловно, выкупит часть эмитированных бумаг".
Российские власти могут эффектно помочь ему. Правительственный кризис, роспуск Думы, политическое наступление Зюганова или отставка Чубайса — все это приведет к падению курса долговых обязательств Внешэкономбанка.
И это, кстати, будет тот редкий случай в новейшей истории России, когда политика окажет прямую пользу национальной экономике.
ДЕНИС ЧЕРКАСОВ
Выгоднее всего не списывать, а реструктурировать долги. Списать их можно только один раз, а реструктурировать — сколько угодно.
Ничто не мешает Внешэкономбанку получить банковскую лицензию и совершенно официально скупить свои же долги.