Море зовет

Норвегия, приступив к освоению углеводородных запасов морского шельфа, в качестве дополнения к доходам от поставок топлива получила развитое производство оборудования и услуг для нефтегазовой отрасли. А что получит Россия от Штокмана и других офшорных проектов? Крупным оборонным предприятиям, похоже, есть на что рассчитывать. А вот интересы малых и средних компаний пока никто всерьез не принимает.

Марина Сысоева, RusEnergy

Неторопливая разведка

Крупные компании сдержанно оценивают возможности начала полномасштабного освоения шельфа. Переменчивая конъюнктура нефтегазового рынка и огромный масштаб предстоящих затрат привели к тому, что принятие инвестиционного решения по Штокмановскому проекту было отложено на год. Авария платформы в Мексиканском заливе вынуждает пристально изучить возможные негативные последствия разработки шельфа и осмыслить потенциальные затраты на их устранение.

Иностранные партнеры торопят российские власти: по их мнению, решение нужно принимать быстро, пока конкуренты не заполнили свободные ниши на рынке. Неделю назад глава Total Кристоф де Маржери пытался убедить премьера Владимира Путина в том, что дальнейшее затягивание принятия решения по Штокману, в котором французская компания выступает партнером "Газпрома", нецелесообразно. "Возможно, нам потребуется ваша помощь, чтобы надавить на всех участников проекта",— увещевал премьер-министра представитель Total.

Впрочем, российские руководители и сами заинтересованы в скорейшем освоении Штокмана. В апреле Владимир Путин пообещал, что начало разработки месторождения начнется незамедлительно после принятия инвестиционного решения, то есть в 2011 году. Весь вопрос в том, окажется ли проект экономически выгодным. Без налоговых льгот его осуществление окажется невозможным. Но на другой стороне весов не менее весомый аргумент: дав старт морским проектам, Россия может повторить положительный опыт Норвегии, создав условия для развития смежных отраслей в экономике.

Пока в России до стадии эксплуатации доведено только три морских проекта. Это "Сахалин-1" и "Сахалин-2" на шельфе Охотского моря, а также освоение месторождения имени Юрия Корчагина на Каспийском шельфе, к которому ЛУКОЙЛ приступил в конце апреля. Старт работ по многим другим проектам лишь в планах компаний, которые могут измениться из-за экономических условий. А по ряду проектов ЛУКОЙЛ, "Роснефть" и "Газпром" вообще не определились с датой начала разработки.

Технологический экстрим

По словам представителя одного из международных поставщиков оборудования для нефтегазовой отрасли, в ближайшие 10-15 лет российские предприятия имеют хорошие шансы включиться в мировую технологическую гонку, причем без периода раскачки, как это было в Норвегии. "Основные нефтегазовые проекты в России сосредоточены на Крайнем Севере,— комментирует менеджер.— Технологии бурения и транспортировки, используемые в таких экстремальных условиях, крайне сложны и потребуют от российских предприятий бурной эволюции".

Не дожидаясь отмашки правительства и компаний, российские подрядчики уже сейчас собираются перенимать технологический опыт норвежцев и прочих нефтегазовых держав. Их интересуют прежде всего технологии производства оборудования для подводных добычных комплексов, подводные комплексы подготовки продукции, автономные станции энергопитания и пр.

"Все эти изделия и конструкции технологически сложные, материалоемкие. Пока рано говорить о том, что российским предприятиям под силу дойти до исполнения всех подобных заказов "под ключ". Без кооперации с иностранными компаниями в настоящее время не обойтись. Но, безусловно, весь ассортимент оборудования для будущих морских проектов может и должен производиться в России",— говорит Сергей Смирнов, директор ассоциации поставщиков нефтегазового оборудования "Созвездие".

С ним солидарен Григорий Стратий, гендиректор ассоциации поставщиков нефтегазовой промышленности "Мурманшельф". "Например, Штокмановский проект будет выполняться в три фазы и доля российских производителей в обеспечении потребностей "Газпрома" и его иностранных партнеров будет расти от фазы к фазе,— говорит он.

Суда для шельфа

К новым контрактам готовятся предприятия арматуростроения. "В настоящее время мы ведем поиски зарубежных партнеров для российских арматурных компаний, чтобы создать в России совместные предприятия по изготовлению трубопроводной арматуры. В первую очередь это касается арматуры для подводных трубопроводов",— сообщил исполнительный директор Научно-промышленной ассоциации арматуростроителей Иван Тер-Матеосянц. Еще одна отрасль, которая может крупно выиграть от развития морских проектов,— судостроение. В настоящее время геологоразведка на шельфе осуществляется в основном за счет флотилии отечественной постройки, хотя в составе "Газфлота" есть и иностранные суда и платформы. А вот суда обеспечения, якорезаводчики, трубоукладчики по большей части иностранные. "Безусловно, России нужно иметь собственный специализированный флот, чтобы полноценно заниматься освоением офшорных месторождений",— уверен Сергей Смирнов.

Заказы уже пошли. Так, в декабре 2009 года Объединенная судостроительная корпорация заключила контракт с "Газпромом" на строительство двух судов-снабженцев. Работы выполнит Амурский судостроительный завод. Корпорация примет участие в тендере, открытом монополией 2 июня, на поставку еще двух судов снабжения для нужд "Газфлота". "Производство судов для нефтегазовых проектов уже началось и, по нашим оценкам, будет расти,— комментирует пресс-секретарь ОСК Игорь Рябов.— Мы имеем возможность строить на отечественных предприятиях все типы судов, за исключением судов дедвейтом более 70 тыс. тонн. Чтобы решать и эту задачу, принято решение о строительстве двух новых верфей в Дальневосточном федеральном округе — "Звезда-ДСМЕ" и "Янтарь-Восток-Раффлз". Первая — для строительства крупнотоннажных судов, вторая — для строительства морской техники".

Дожить до заказа

Тем не менее говорить о качественном прорыве российской промышленности в сфере морских технологий пока не приходится. "Сейчас сложно привести пример, где бы отечественная продукция была более востребована, чем иностранная",— признает Сергей Смирнов. "Самый сложный период в работе СП — первоначальный, когда технологии еще не освоены и опыта выполнения заказов еще нет,— говорит представитель "Созвездия".— С этим столкнулось сейчас "Севмаш-ДОРИС" — проектное предприятие, созданное на базе оборонного предприятия "Севмаш". СП создано, должно работать, но по-настоящему ни в один проект пока не вошло. Понятно, что период стажировки российских специалистов займет какое-то время. Но компании уже сейчас надо как-то существовать".

Не все гладко и с привлечением к заказам российских нефтепроизводителей малых и средних предприятий. Только в Архангельской области насчитывается более 20 предприятий, способных выполнять отдельные заказы в рамках морских проектов. Эти компании последние четыре-пять лет готовятся к субподрядам в рамках Штокмановского проекта, проходят сертификацию и вскоре смогут делать заказчикам коммерческие предложения. Но до этого момента еще нужно дожить.

"Конечно, крупные нефтегазовые операторы берут на себя основные риски,— говорит Сергей Смирнов.— Но я хотел бы, чтобы Россия ушла от стереотипов, по которым нефтегазовая отрасль — это удел больших компаний. В отрасль должны прийти средние и малые компании, способные взять на себя поддержку проектов: сервис, вопросы ремонта оборудования и так далее".