БОРИС ЕЛЬЦИН ОБЪЯВИЛ В СТРАСБУРГЕ О НАМЕРЕНИИ РОССИИ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К КОНВЕНЦИИ О ЗАПРЕЩЕНИИ ПРОТИВОПЕХОТНЫХ МИН. ВСКОРЕ ПРЕСС-СЛУЖБА ПРЕЗИДЕНТА УТОЧНИЛА: НИЧЕГО ПОДОБНОГО ПРЕЗИДЕНТ НЕ ОБЕЩАЛ. МИРОВОЕ СООБЩЕСТВО ОСТАЛОСЬ СОВЕРШЕННО РАВНОДУШНО КАК К ПЕРВОМУ, ТАК И КО ВТОРОМУ. ВЕДЬ РОССИЯ НЕ УЧАСТВУЕТ В БОРЬБЕ ЗА $33 МЛРД, КОТОРЫЕ ОДНИМ ПРЕДСТОИТ ПОТРАТИТЬ, А ДРУГИМ ЗАРАБОТАТЬ В ХОДЕ ОЧИСТКИ ПЛАНЕТЫ ОТ МИН.
Борьба с противопехотными минами — это лишь на первый взгляд масштабная гуманитарная акция. При более пристальном же рассмотрении выясняется, что это еще и очень большой бизнес.
Деньги лежат буквально под ногами. Ежегодно на разминирование во всем мире тратится $100-150 млн. Обезвреживание одной мины — это от $300 до $1000 в зависимости от условий, в которых приходится работать саперу. А общий портфель заказов на разминирование составляет, по оценкам независимых экспертов, как минимум $33 млрд.
Это позволяет саперным компаниям не бедствовать. Но, как известно, аппетит приходит во время еды. Да и в самом деле: в последние годы ежегодно устанавливалось около миллиона мин, а разминировалось от силы 200-300 тысяч. При таких темпах на избавление от уже существующих минных полей ушло бы около 1100 лет.
Саперы не захотели оставлять эту работу потомкам.
Первые частные компании, предлагающие саперные услуги, появились после Второй мировой войны, когда перед Европой встала проблема очистки своих земель от мин. "Загрязненность" территорий был столь велика, что одни военные не справлялись. Однако прилично тогда заработать на разминировании было трудно. Большую часть рынка занимала армия, а плачевное состояние экономик главных клиентов не позволяло саперам взвинтить цены.
И хотя мир никогда не испытывал недостатка в войнах ("Самый лучший боец — это мина: никогда не спит, ничего не боится, никогда не промажет", — говаривали скупые красные кхмеры), удача улыбалась саперам-частникам лишь изредка, когда удавалось подрядиться на ликвидацию последствий очередной азиатской междоусобицы или африканского освободительного движения.
Однако где-то в середине 70-х наиболее зоркие бизнесмены по достоинству оценили перспективы саперного бизнеса. Именно в эти годы были созданы компании, которым оказалось суждено добиться доступа к настоящим деньгам.
Звездный час саперов-частников пробил в начале 90-х, когда развернулась сумасшедшая пропагандистская кампания по запрещению противопехотных мин. Тут-то отставным военным, которые в основном и создавали саперные компании, пригодились их давние навыки работы с правительствами и парламентами, а также старые связи, которые позволили привлечь к антиминной пропаганде таких звездных генералов, как герой войны в Заливе Норман Шварцкопф и председатель объединенного комитета начальников штабов США Джон Шаликашвили.
Финалом широкомасштабного наступления саперов должно стать намеченное на декабрь подписание конвенции "О запрещении использования, складирования, производства, распространения и передачи другим странам противопехотных мин". Присоединившиеся к ней страны обязаны будут в течение четырех лет избавиться от своих минных арсеналов. А это гигантские объемы работ. Согласно существующим оценкам, уже в начале 90-х в 64 странах мира было от 86 до 110 млн мин.
То, что за 4 года разминировать все и везде физически невозможно, понимают даже наиболее радикальные борцы с минами. Но не это для них главное. Антиминщики сделали своим руководством к действию известное наполеоновское правило "Сначала ввяжемся в драку, а потом посмотрим". Их задача — вовлечь в антиминное движение и вынудить подписать конвенцию как можно больше платежеспособных стран. И они своего добились: как ожидается, в декабре конвенцию, подпишет более полусотни стран, в том числе почти все члены "семерки" и ЕС.
Собственно, большинство стран не видит для себя особой опасности в запрете противопехотных мин — они отказываются от оружия, которое сами не производят или от которого не зависит их безопасность.
На самом деле это хитрая ловушка. Так безобидная игрушка на деле оказывается смертоносной бомбой. После того как будет подписана конвенция, начнется конкретная борьба за противоминные миллиарды. И страны, у которых есть деньги, окажутся в сложном положении. Присоединясь к конвенции, западные демократии покажут, что они морально готовы тратиться на разминирование. Конечно, формально они не обязаны платить за разминирование полей в Анголе, Афганистане, Камбодже и других развивающихся странах. Но жестокое давление общественного мнения вынудит их пойти на это.
Борцов за разминирование не смущает тот факт, что к конвенции не собираются присоединяться многие крупные производители минного оружия. Наоборот, если такие страны, как Китай, Ирак, Иран, Индия, Пакистан будут по-прежнему производить мины, это станет гарантией, что заработки саперов только возрастут, ведь рынок будет подпитываться новыми, более совершенными образцами.
А вот позиция России мало кого волнует. Рынок разминирования сформирован и давно поделен между несколькими десятками компаний вроде американской Ronco, английских Defence Systems Ltd. и Bactec. В последнее время, правда, усилились позиции африканцев — зимбабвийской Mine-Tech, южноафриканских Mechem и Saracen, но это вызвано скорее тем, что они просто осваивают свой континент.
Так что российским саперным компаниям, новичкам в этом бизнесе, практически ничего не светит. Они опоздали — как минимум лет на двадцать. К тому же мало кому нравится, когда неофиты начинают сбивать устоявшиеся цены.
— За ооновскими и прочими миллионами уже стоит целая очередь, и попасть в нее практически невозможно, — утверждает Борис Руткевич, директор фирмы "Юниэкспл", первой российской саперной компании. — Мы только что участвовали в тендере на разминирование 200 гектаров в Боснии. Предложили самые низкие цены. На днях нас уведомили, что в наших услугах не нуждаются. То же самое было в тендерах в ЮАР и в Мозамбике.
Тем не менее российские саперы оказались ребята не промах. Потерпев поражение на международном рынке, они решили сконцентрироваться на внутреннем. Сотрудники "Юниэкспла" разработали "целевую федеральную программу" по разминированию территории России. Согласно программе, расчистка российских полей — дело исключительно частных компаний. А на ее реализацию надо всего ничего — 2 трлн рублей.
Но не похоже, что Москва готова сломя голову броситься в пучину антиминной схватки. Во-первых, как стало ясно после саммита в Страсбурге, форсировать присоединение к конвенции Россия не намерена. А значит, и потребности в спешном разминировании российской территории не возникнут скоро.
А если когда-нибудь и возникнут, то, во-вторых, совершенно очевидно, что Кремль предпочтет услугам дорогих частников услуги дешевой армии.
ИЛЬЯ БУЛАВИНОВ, АЛЕКСАНДР ЕГОРОВ