Президентские поправки к Уголовно-процессуальному кодексу (УПК), запрещающие досудебные аресты предпринимателей, обвиненных в "экономических преступлениях", должны были полностью закрыть эту тему. В статье, написанной для "Ъ", ИГОРЬ ЮРГЕНС, вице-президент РСПП и председатель правления Института современного развития, предполагает, что только изменения УПК недостаточно — налицо самые разнообразные попытки как минимум оставить лазейки для существования коррупционного бизнеса вокруг арестов предпринимателей.
7 апреля этого года президентом Дмитрием Медведевым был подписан закон, вносящий изменения в Уголовно-процессуальный кодекс, направленные на пресечение коррупционной практики в правоохранительной системе при расследовании так называемых экономических преступлений — в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Речь шла о запрете применения ареста при расследовании 29 уголовных составов — именно тех, на которых в последние годы сколачивали себе состояния многие сотрудники следственных органов и некоторые судьи. Законодательная инициатива принадлежала президенту, тем не менее на практике немедленно появились схемы, прямо скажем, саботажа этого закона.
Саботаж осуществляется двумя способами. Первый из них — попытка сделать вид, что ничего не произошло. То есть, например, при решении вопроса о продлении содержания под стражей представители прокуратуры заявляют, что ничего не изменилось, и просят суд продлить арест. Многие суды, как это у них часто бывает, просто проштамповывают своим решением прокурорские ходатайства. Это противозаконная практика — людей должны отпускать, по УПК продление меры пресечения равно ее первоначальному выбору. Второй способ саботажа — принятие решений по арестам на основании того, что, несмотря на экономический состав, в отдельном конкретном случае подозреваемый или обвиняемый не занимался предпринимательской деятельностью. Хотя определение и предпринимательской, и иной экономической деятельности существует в Гражданском кодексе и в других нормативных актах.
Приведу несколько примеров этой негодной практики.
Сначала о судьбе предпринимателя Олега Янечко. Он содержится под стражей уже девять месяцев в Екатеринбурге по обвинению в мошенничестве и хищении муниципальных объектов недвижимости в особо крупном размере при их приватизации в 1998-2000 годах (в то время находящихся в полуразрушенном состоянии) путем их приобретения по якобы заниженным ценам. Олег Янечко до заключения в СИЗО имел ишемическую болезнь сердца и тяжелую травму головного мозга. В тюрьме заболевания обострились, врачи, вызываемые на суд, настаивали на немедленной госпитализации, ситуация с его здоровьем критическая. Тем не менее суд вынес постановление о продлении срока содержания под стражей, мотивировав это тем, что (цитата) "органы предварительного следствия считают, что вмененное Янечко О. Н. преступление не является преступлением, совершенным в сфере предпринимательской деятельности, а относится к преступлениям коррупционной направленности".
Еще один пример: известное дело "Евразии Логистик" ("Ъ" писал о нем 15 апреля). Суд вынес постановление о продлении содержания под стражей, мотивируя тем, что крупнейшая логистическая компания занималась не предпринимательской деятельностью, а строила финансовую пирамиду. Наконец, нельзя не сказать и о вердикте Мосгорсуда, который оставил в силе решение Хамовнического суда по избранию меры пресечения в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. И это только те случаи, которые стали широко известны за всего лишь двухмесячную практику применения закона!
Не может не насторожить и тот факт, что группой членов Совета федерации недавно внесен еще один законопроект о поправках к 108-й статье УПК. Текст следующий: "Внести в часть 1-1 статьи 108 УПК РФ изменение, дополнив ее примечанием следующего содержания: "Примечание. Действия положения настоящей части, предусматривающей, что заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьями 159, 160, 165 УК РФ, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, распространяются на граждан, занимающихся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица с момента госрегистрации в качестве индивидуального предпринимателя, и руководителей организаций, зарегистрированных в порядке, установленном федеральным законом от 8 августа 2001 года N 129-ФЗ "О госрегистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей", в том числе при наличии в предусмотренных законодательством случаях специального разрешения (лицензии)".
В случае принятия этой поправки предпринимателями будут считаться лишь руководители компаний и те, кто занимается самым мелким бизнесом,— предприниматели без образования юридического лица и лицензированные лоточники. Конечно, можно порадоваться за эти категории бизнесменов: их, может быть, оставят в покое. Но тем безрадостнее перспективы у всех остальных. Инициативой СФ поправка президента фактически блокируется — круг лиц, в отношении которых нельзя будет применять арест, очень сильно сужается, таким образом, "кошмарить" бизнес можно будет продолжать.
2 июня, открывая совещание по вопросам совершенствования судебной системы, президент вновь был вынужден вернуться к проблеме. Он сказал, цитирую: "Эта тема достаточно активно обсуждается, и я считаю, что нам тоже нужно бы сверить часы, посмотреть на то, как это законодательство применяется, требуются ли здесь какие-то корректировки или, может быть, достаточно будет обойтись руководящими разъяснениями Верховного суда". После постановления пленума ВС от 10 июня, обратившего внимание судов на то, что часть 1-1 статьи 108 УПК применяется к предпринимательской деятельности в смысле, точно описанной ГК, ситуация, возможно, все же будет меняться. Но и постановление, видимо, полностью не снимает проблемы даже для "защищенных" ГК лиц. Ведь мы уже наблюдаем, как абсолютно своевременная и точная инициатива президента уже наткнулась на организованное сопротивление бюрократической системы.
Помочь президенту преодолеть это сопротивление должно гражданское общество и бизнес как его часть — выявляя случаи такого рода "трактовок" закона и давая им публичную оценку.