Исправленному — не верить

Коммунист Илюхин затевает очередной исторический скандал. Но его результатом может быть лишь один вопрос: что еще должен проделать депутат, чтобы его лишили этого звания? Убийц, получивших 20-летние сроки, Илюхин уже пытался отбить у правосудия, теперь защищает самого кровавого убийцу в истории страны. Что дальше?

Владимир Тихомиров

Скандал вспыхнул не случайно. Сначала президент России в апреле 2010 года распорядился разместить на сайте Росархива электронные образцы подлинников архивных документов по "проблеме Катыни", которые хранились в Российском государственном архиве социально-политической истории. Документы, как всем известно, свидетельствовали о том, что приказ о расстреле польских офицеров, находящихся в плену в ГУЛАГе близ Смоленска, в Катыни, был отдан лично Сталиным и подписан всеми членами ЦК. (Копии этих документов еще в 1992 году по решению Б.Н. Ельцина были переданы польской стороне.) Следом российские власти принесли извинения Польше, родным и близким погибших от руки НКВД.

Но есть и те, кто не может примириться даже с очевидными историческими фактами. И они выдвинули собственную "альтернативную историю". В науку полез депутат Илюхин, бывший помощник генерального прокурора, бывший глава думского комитета по безопасности, а ныне заместитель председателя комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, член комиссии по противодействию коррупции.

Все началось с того, что в самом начале июня коммунист Виктор Илюхин написал письмо лидеру КПРФ Геннадию Зюганову, а затем текст этого письма продублировал в своем видеообращении, выложенном в интернете. Вот небольшая выдержка из этого обращения: "25 мая 2010 года ко мне по телефону дозвонился неизвестный мужчина и заявил, что ему известно, что группа ученых вместе со мной проводит исследования обстоятельств, связанных с расстрелом польских офицеров. Он попросился о встрече, и когда эта встреча состоялась, он прямо заявил, что дальше он терпеть не может и хочет внести ясность в те события, которые происходили тогда, в 40-х годах, и в те события, которые происходили уже в наши дни, и особенно в начале 90-х годов прошлого столетия. Заявил, что он участвовал в большой группе специалистов, специализирующихся на подделке исторических документов, и в том числе он заявил, что он непосредственно вместе со своей командой сфальсифицировал, если верить его утверждениям, так называемую записку Берии от марта 1940 года. Он нанес на эту записку подпись Берии и одновременно на этой записке от имени Сталина, от имени Молотова, Маленкова... были внесены еще и другие, и их фамилии. В частности, он заявил, что эту записку он изготовил по предложению, которое следовало из Кремля. Отработанный текст этой записки был ему представлен. И они, его команда, должны были выполнить только лишь техническую сторону. Отмечу, что, по его высказыванию, эта команда была собрана в начале 90-х годов прошлого века и базировалась она в поселке Нагорный, там, где располагались дачи ЦК КПСС. Вот эта бригада как раз и специализировалась на подделке документов. Работала она несколько лет, с 1991 по 1996 год, а потом она в своем расположении была передислоцирована в другой регион недалеко от этих дач. В этой команде, по утверждению заявителя, работали представители спецслужб, а также работники аппарата президента... Он не мог назвать всех фамилий, но вспомнил несколько фамилий, и, в частности, по его утверждению, тексты для сфальсифицированных документов, архивных документов ему представлялись от имени Пихои, бывшего главного архивиста России, Михаила Полторанина, бывшего сотрудника... соратника, как говорится, Бориса Ельцина. Упоминалась фамилия и Георгия Рогозина, заместителя Коржакова по службе безопасности президента... Он не исключает, что эта комиссия до сих пор работает, и, по его мнению, его комиссия, а также группы другие, которые занимались тоже такой же фальсификацией вместе с шестым институтом, военным институтом Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации, подготовили сотни, тысячи сфальсифицированных документов и вбросили их в архивы Российской Федерации..."

Затем, не дождавшись, видимо, нужной реакции общества, Илюхин выступил с этим заявлением в третий раз — уже на пленарном заседании Государственной думы 16 июня, потребовав начала парламентского расследования. Больше не замечать этой "сенсации" стало невозможно.

Свое заявление Виктор Илюхин выстроил по очень ловкой, якобы страхующей его, схеме. Депутат только передает смысл сказанного ему "неизвестным мужчиной". Точно так же, как и любой мало-мальски опытный воришка на вопрос следователя о том, откуда у вас, задержанный, взялась похищенная у гражданки Никаноровой сумочка, делает честные глаза и говорит: "Ничего о краже я не знаю, а сумочку эту, гражданин начальник, я купил давеча на рынке у неизвестного мне мужчины". Дескать, вот к нему и предъявляйте все свои претензии. Ну, с другой стороны, было бы сложно сомневаться в богатом профессиональном опыте депутата Илюхина, который мало того, что в свое время был заместителем начальника Главного следственного управления при Генпрокуратуре СССР, но и в новейшее время прославился как защитник некоего Эдуарда Сахнова, лидера организованного преступного сообщества "Общак" из Хабаровска (читай "Огонек" N 30 от 2008 года).

По какой-то неведомой причине депутат Илюхин не только поговорил с "незнакомым мужчиной", но и безоговорочно поверил ему — что, согласитесь, довольно странно для человека, чья прежняя работа предполагает определенное недоверие к показаниям людей. Но, как признался сам Илюхин, его подкупили не только честные глаза незнакомца и его искренний голос, но и принесенные им улики. А именно: пустые бланки с грифом "Политбюро ЦК КПСС", старые печати с оттиском "Особая папка" и "Рассекречено", факсимиле с личными подписями Сталина и Берии. Ну и, конечно, секретная папка — куда же без нее?

Но и тут человек с квалификацией следователя должен был бы насторожиться. Ибо пустые бумажки с бланками Политбюро и старинные канцелярские печати можно купить у антикваров на Измайловском рынке, а факсимиле Сталина продается на потеху интуристам чуть ли не на каждом углу Арбата. Иное дело — папочка с документами, которую этот "неизвестный мужчина" якобы свободно унес с места своей "секретной" работы в поселке Нагорный (а туда ее, в свою очередь, доставили из святая святых Главного Секретного Архива). "У меня возникает только лишь один пока вопрос,— патетически сверкая очками, заметил депутат Илюхин,— если был обеспечен режим сохранности, если их хранить вечно, не рассекречивать, то как эти документы, как эти папки попали, мягко говоря, на волю и гуляют сегодня по России?"

Что ж, вопрос действительно, мягко говоря, интересный. Покадровый просмотр видеозаписи выступления Илюхина позволяет рассмотреть, что эта папочка была изъята из "фонда N 9", а эта литера, как объяснили "Огоньку" сотрудники архивной службы, означает, что документы хранились не в архиве Политбюро, а в министерском архиве — в данном случае в МВД. Любопытно и название папки: "Переписка НКГБ-НКВД с ЦК ВКП(б) в период с 02.01.1941 по 05.05.1941 года. О приготовлениях Германии к войне против СССР". Внизу есть пометки, что в папке содержатся 202 листа, а сама папка сшита 30 августа 1944 года. То есть в этой папочке собраны некие бумаги, которые решили объединить в одно дело спустя три года после их написания, а этот факт, согласитесь, наводит на определенные сомнения в их важности. (В опубликованном позже письме Зюганову сам Илюхин утверждает, что в папке находятся "докладные записки руководителей НКВД, НКГБ СССР, Украины, пограничных служб, а также некоторые директивные записки".) Оттиск "рассекречиванию не подлежит", отпечатанный на обложке типографским способом, ровным счетом ни о чем не говорит: в ту непростую эпоху "секретными" объявлялись абсолютно все документы, попадавшие в документооборот ЦК ВКП(б) — от донесений разведки до писем пенсионеров и сводок урожайности свеклы в колхозах Нечерноземья. Сомнений добавляет и то обстоятельство, что эта папочка хранилась в недрах МВД, то есть товарищ Илюхин, в бытность свою большим прокурорским начальником, мог запросто получить ее без какого бы то ни было посредничества "незнакомых мужчин".

Не выдерживают никакой критики и содержащиеся в сообщении Илюхина сведения. Так, в Московской области не существует поселка Нагорный. Есть бывший совхоз "Нагорное" — на 87-й километре МКАД, как раз напротив Бибирева. Здесь и в самом деле много номенклатурных дач, самая известная из них — дача бывшего наркома обороны Климента Ворошилова. Ныне же там располагается частная школа-пансион "Город солнца", представители которой очень удивились предположению корреспондента "Огонька", что в этом доме когда-то располагался секретный институт.

А вот в Управлении пресс-службы и информации Минобороны РФ корреспонденту "Огонька" сообщили, что в структуре Генштаба ВС СССР никогда не было никакого "шестого института". Сейчас же при Генштабе ВС РФ есть только единственный профильный институт — Институт военной истории, где, разумеется, все подозрения в фальсификации с негодованием отвергли.

Не стал проверять сообщение "неизвестного мужчины" и сам депутат Илюхин. Хотя, казалось бы, чего может быть проще?

Если предположить, что никакого мужчины и не было, то все сразу становится на свои места. Нет никакой конспирологии, а все предельно просто: если не удалось оспорить документы, нужно признать документы фальшивыми, если не получилось признать документы фальшивыми, нужно признать экспертизу поддельной. Не получится признать экспертизу поддельной, нужно во всем обвинить режим.

Тем более что депутат Илюхин уже и так снискал себе горячих сторонников. "Расстрел под Катынью снова поставлен под сомнение" — гласит заголовок одного из левых изданий, авторы которого, видимо, позабыли, что расстрел под Катынью документирован не архивными бумагами, а останками тысяч людей под Смоленском и показаниями очевидцев.

Точно так же как и разоблачения преступлений большевистского режима строились вовсе не на архивных документах ("Партия, открой архивы!" — всю перестройку кричали публицисты), а на личных свидетельствах бывших заключенных ГУЛАГа, на газетных публикациях с заголовками "Смерть бешеным собакам!", на массовых захоронениях останков сотен тысяч людей, расстрелянных чекистскими палачами. Представить же дело так, что и эта человеческая память была сфальсифицирована спецслужбами, что только усилиями бригады из "Шестого военного института" детские летние пионерские лагеря на Колыме были превращены в мрачные лагеря ГУЛАГа, думаю, не сможет ни один даже самый отмороженный сталинист.

Хотя, кто их на самом деле знает?

Мнение эксперта

Рудольф Пихоя, бывший руководитель Государственной архивной службы России, а ныне заведующий кафедрой истории российской государственности Российской академии госслужбы

— Уверен, это отчаянная и жалкая попытка взять реванш за историческое поражение компартии,— уверен Рудольф Пихоя.— Это попытка смутить молодые умы, предпринятая по старинному принципу: "То ли у него украли, то ли он украл, но чемодан был точно". Это попытка не очень квалифицированного шулерства, красноречиво свидетельствующая прежде всего о фантастическом уровне непрофессионализма бывшего следователя Илюхина.

— Рудольф Германович, тем не менее, если предположить, что какую-то определенную справку Берии действительно могли фальсифицировать, то можно ли подделать и все остальные архивные документы по этому вопросу?

— Это абсолютно невозможно. Документы правительственных организаций или ЦК никогда не выходили в единственном экземпляре, с них снимаются копии, которые хранятся и в Государственном архиве Российской Федерации, и в Российском государственном архиве новейшей истории, и в Архиве социально-политической истории, и в других ведомствах. Ну и потом, допустим, подделаете вы один-два документа, а куда прикажете девать сотни и тысячи документов, хранящихся в десятках ведомств, которые полностью противоречат этой фальшивке? Ведь о расстреле польских офицеров свидетельствует не только справка Берии или там того же Шелепина, но и десятки тысяч других документов: рапорты конвоя, списки конвоируемых, накладные на выдачу продовольствия, отчеты о служебных командировках сотрудников НКВД, справки о расходовании боеприпасов... Все эти кипы документов хранятся. Или их тоже сфальсифицировали?

— За всю вашу работу как главного архивиста России вы когда-либо слышали хотя бы об одной успешной попытке фальсификации исторических документов в истории России?

— Нет. Профессиональная историческая наука на протяжении последних трех столетий российской истории не знала ни одной попытки фальсификации документов. Иное дело — околонаучная среда. Или же сознательная провокация со стороны определенных политических кругов, как, например, в своем время специалисты Третьего рейха изготовляли подложные документы о якобы имевших место в 1942 году сепаратных переговорах Сталина и Гитлера. Но такие фальшивки не выдерживают никакой профессиональной экспертизы и очень быстро разоблачаются, как и труды самодеятельных историков, желающих заработать на нашем прошлом. Знаете, это в условиях цензуры все слова Суворова-Резуна воспринимались как сенсационное откровение. Сейчас же, когда все данные архивов открыты, подобные приемы больше уже не работают.

— Возможно, об этом скандале вообще не стоило бы и писать, если бы не бурная реакция интернет-сообщества. Как вы считаете, слова Илюхина могли нанести ущерб российской архивной службе?

— Безусловно, на репутацию российских архивов могла бы быть брошена тень, но это только в том случае, если бы сам бросающий обладал сколько-нибудь существенной репутацией. Сейчас же заявление господина Илюхина воспринимается как мелкое хулиганство, как попытка дилетанта рассуждать о понятиях, в которых он совершенно ничего не понимает. Как желание, извините за выражение, поблудить с прошлым и тем самым пропиарить себя как политика, о котором все уже стали забывать.