В Мариинском театре состоялась премьера оперы "Замок герцога Синяя Борода". Эту единственную оперу Белы Бартока Валерий Гергиев записал с блестящими солистами Уиллардом Уайтом и Еленой Жидковой еще в прошлом году. На фестивале "Звезды белых ночей" эти трое облекли свою работу в провокационные театральные одежды, позаимствовав спектакль Дэниела Креймера у Английской национальной оперы. О спектакле рассказывает ОЛЬГА КОМОК.
Молодого американца Дэниела Креймера, выросшего на ферме в Огайо, считают восходящей звездой режиссуры. Прошлогодняя постановка оперы Бартока "Замок герцога Синяя Борода" в Английской национальной опере сторонников и противников Креймера не примирила. Одни приветствовали стремление режиссера ясно выявить темные стороны человеческой натуры, другие пеняли на буквализм и неуважение к символистской недосказанности классического опуса.
Собственно, либретто Белы Балажа по пьесе Метерлинка "Ариана и Синяя Борода", которое досталось Бартоку в 1911 году, трактует старую сказку хоть и двусмысленно, но прямолинейно. Всеми проклятый герцог Синяя Борода ведет в свой мрачный замок новую жену Юдит. Та уловками, поцелуями, признаниями в любви уговаривает герцога отдать ей ключи от семи таинственных дверей, за которыми скрыты тайны мужа. Любопытство сгубило кошку. За дверями открываются застенки, окровавленные драгоценности, закапанные кровью цветы, озеро слез, наконец, три предыдущие жены Синей Бороды — "утро", "день" и "вечер". Саму Юдит в финале коронуют "ночью", чего та уже нисколько не желает. Финал открыт для толкований.
Такое либретто режиссеру Дэниелу Креймеру и перекраивать особо не понадобилось. Темный мрачный замок — темнота на сцене. Приходит время для вопросов — замок оборачивается грязным подвалом захолустной фермы. Окровавленные сабли, ожерелья и цветы — нелепая бедненькая мелочевка, мигающие фонарики, искусственные розы, дешевая ювелирка на двух манекенах в углу сцены. Крови много, и вся она оказывается на подвенечном платье Юдит. Пятая дверь: "Эти земли мне подвластны, все, что видишь ты отсюда". В роли "земель" — девять замурзанных разновозрастных детей, они спрыгивают с трехъярусных нар, строятся шеренгой по росту, у первого на руках грудной младенец (плод инцеста?). У Бартока — мощные до-мажорные аккорды, на сцене — картина домашнего насилия, дети по мановению руки Синей Бороды то встают по стойке "смирно", то принимаются "играть", то прячутся в темном углу. Шестая дверь — озеро слез, плачет сам герцог. Седьмая дверь — любопытная Юдит обнаруживает предшественниц, перемазанных кровью и грязью. Первая жена уже ни на что не годна, вторая — еще шевелится, третья — способна умолять о снисхождении, но толку никакого. Герцог надевает венгерский кунтуш, дамы раскидывают ноги (разумеется, окровавленные), Синяя Борода заносит саблю над вагиной новой жены — занавес.
Кошмар? Безусловно. Герои постановки даже одеты, как насильники наших времен: костюм герцога скроен по фасону, который предпочитал печально знаменитый австрийский маньяк Йозеф Фрицтль. Однако сам Дэниел Креймер, с фермерского детства знакомый с образом жизни мормонов, многоженцев и домашних тиранов, утверждает, что его спектакль — это не хоррор по мотивам судебных хроник. Это история любви, в которой проигрывают и мучитель, и жертва, кто из них кто — не разобрать.
В мариинской версии спектакля выиграли все. И бас-баритон Уиллард Уайт (герцог Синяя Борода), как надо — скупо, как надо — жутко разыгравший свою мрачную карту. И меццо Елена Жидкова, своей нарочито нелепой женственностью и железным голосом оправдавшая роль Юдит, чрезмерно любопытной кошки. Но более всего выиграл оркестр под управлением Валерия Гергиева — отчаянно вкусную музыку Бартока играл плотно, скульптурно, бархатно. Вполне вероятно, что именно ради этого оркестрового пира и был затеян перенос скандальной английской постановки на петербургскую землю: зря, что ли, диск записывали?