У экспертов по политическим технологиям не вызывает сомнений, что вся история с разгоном "союза писателей" является спланированной политической кампанией. Подтверждение этому они видят, в частности, в том, что для обнародования информации о литературных гонорарах российских чиновников был выбран именно Александр Минкин.
При раскрутке пропагандистской кампании исключительное значение имеет правильный выбор знаковой фигуры — журналиста, становящегося главным каналом распространения в обществе компрометирующих сведений о том или ином чиновнике. Эксперты считают такой фигурой обозревателя "Новой газеты" Александра Минкина, сыгравшего, по сути, роль детонатора в скандале, который стоил ряду высших государственных чиновников их постов. Почему выбор пал именно на него?
"Система противовесов — система доносительства, интриг, шпионства. Вместо созидательной работы господа противовесы лоббируют интересы платежеспособных структур и копят компромат друг на друга", — справедливо писал в одной из своих статей год назад Александр Минкин. Сегодня приятельствующий с Минкиным на протяжении двадцати лет Владимир Гусинский утверждает, что компромат, если это правда жизни, — уже не компромат, а в качестве журналиста, озвучивающего эту правду аудитории, выступает все прекрасно понимающий про противовесы и компромат Александр Минкин.
Начало было положено в среду 12 ноября в эфире радиостанции "Эхо Москвы". В студии с Александром Минкиным был Алексей Венедиктов.
Алексей Венедиктов вспоминает, что он во вторник вечером прилетел из Китая. Утром в среду позвонил на радиостанцию и услышал от коллег, что "Минкин просится в эфир со скандалом, но с каким именно, мы не знаем".
Алексей Венедиктов:
— Я поехал на работу, поскольку никому не доверю беседу с Минкиным. С ним разговаривать трудно. На него надо наезжать. И я наезжал. Минкин сердился, говорил, что я запутываю слушателей. Впервые у нас в эфире он назвал факты: сумму аванса за монографию, кто как получил деньги, что-то по срокам... До этого никакой его публикации на эту тему я не читал. Я только читал интервью Чубайса вашей газете 28 октября и обратил внимание на три обстоятельства. Первое — именно кусок о книжке был процитирован агентствами, прежде всего Интерфаксом, из чего я сделал вывод, что Чубайс решил выделить пассаж о книге. Второе — интервью появилось в разгар прокурорского расследования по Коху, а Чубайс указал в числе соавторов Коха. Третье — Чубайс сам рассказал о книге, никто его об этом не спрашивал. Из всего этого я сделал вывод, что Чубайс подчеркивает близость с Кохом, и в этом смысл объявления о книге. О схеме оплаты я тогда не задумался.
В отличие от коллеги Венедиктова Александр Минкин узнал о книге в пятницу 7 ноября (за пять дней до своего эфира на "Эхо Москвы"). Но информация, достаточная, с его точки зрения, чтобы рассказать о ней по радио, у него появилась к среде 12-го. Тут, кстати, появляются некоторые разночтения. Венедиктов говорит, что Минкин попросился в эфир. Минкин говорит, что позвонил Венедиктову и тот его пригласил в эфир. Не суть. Но никто не отрицает, что информация появилась именно у Минкина. Дмитрий Муратов, главный редактор "Новой газеты" подтвердил, что "документы принесли Саше", а не в газету вообще. Тот же Муратов объяснил мне свою версию того, почему Минкин пошел на радио, а не дождался выхода очередного номера газеты и не опубликовал материал там.
Дмитрий Муратов:
— "У нас уже был грустный опыт с материалом о Кохе. В газете готовился текст по поводу его книги в Швейцарии с кучей подробностей, которые нам удалось оттуда получить, но Коха сняли еще до выхода номера с публикацией. Обидно. Минкин не хотел повторения и пошел на радио".
Как в воду глядел, поскольку в результате его публикация в "Новой газете" под заголовком "Советских людей увольняют за занятие литературой! Позор!" появилась-таки уже после череды отставок --в понедельник 17-го. Правда, когда номер готовился к печати, Минкин знал лишь об отставке Казакова, а об отставках Бойко и Мостового узнал от шофера в районе 7 вечера в субботу, когда ехал в Останкино записываться в программу Доренко.
Одну неточность, похоже, в разговоре со мной Дима Муратов все же допустил. Он сказал, что Минкину в среду утром принесли документы. А документов у Минкина не было и нет. Так он говорит.
Александр Минкин: — К среде у меня появилась информация. Я пошел на радио, поскольку ждать неделю до выхода номера мне казалось противоестественным. Журналист наиболее уязвим в тот период, когда он располагает информацией, но еще ее не обнародовал.
У вас появилась информация или документы?
А.М. — У меня были факты, но в руках не было никаких документов, ни договоров, ни подписанных платежных поручений. В отличие от того случая, когда я писал о налогах Чубайса в январе. Смотрите, сколько здесь документов.
А у того, кто вам сообщил информацию, были документы?
А.М. Думаю, если бы были, мне бы их дали.
То есть вы выступали по радио практически с чужих слов, неподкрепленных документами. Вы увидели документы позднее?
А.М. — Я вообще не видел документов, ни одного. Но информация выглядела абсолютно достоверной. Когда вам рассказывают историю, называя номера счетов и даты договоров, когда получались авансы, и каким образом, и через какие банки, то это или достоверная информация, или тот, кто ее рассказывает, сумасшедший или провокатор.К тому же были косвенные детали, которые убеждали меня в достоверности информации. Например, за Казакова деньги получала некая Цховребова, а она уже мелькала в предыдущих материалах о Чубайсе.
Да, но в предыдущих случаях у вас были документы, вы что-то проверяли. А тут вы вчера получили, с ваших слов, ничем не подтвержденную, хотя и подробную, информацию и тут же, на следующий день, бросились с нею в эфир. Может быть, не стоило так спешить и попытаться проверить информацию? А если бы вас подставили?
А.М. Я не сомневался в информации. Я ничего не пытался проверять. У меня не было времени.
Минкин спешил, возможно, потому, что так было нужно тем, кто поделился с ним информацией. И для этого источникам информации даже не надо было прикладывать никаких особых усилий. Достаточно хоть немного знать Минкина с его "любовью" к молодым реформаторам, репутацией скандалиста, присущим нашей професии тщеславием — быть первым. Достаточно намекнуть журналисту, что сегодня эта информация только у тебя, а завтра она выйдет из-под контроля, чтобы он не стал пережидать неделю до выхода следующего номера собственной газеты. Люди, поделившиеся с Минкиным скандальной информацией, наверняка, учитывали и то, что публика по-разному относится к Минкину, но практически всегда — с любопытством к его текстам и выступлениям.
Если верить рассказам коллег, да и самого Александра Минкина, он, как правило, старается перепроверить полученную информацию. И всю историю с Кохом он "раскопал", что подтверждает и Дмитрий Муратов. И самый последний материал про Чубайса "Как шестерки обманули семерку" готовил три недели, так что в результате он вышел на неделю позднее, как бы вдогонку скандалу с гонорарами, что, как я поняла, не планировалось. И сам Минкин мне рассказывал, что в свое время специально поехал из Венеции в Лихтенштейна, чтобы проверить информацию, на которой основывался скандальный материале о Шумейко еще в "МК".
В данном случае Саша явно изменил своим правилам, будучи, кстати, абсолютно уверенным в том, что озвученной им информацией располагал в тот момент только он.. Это не вполне так. Утечка, как это обычно и бывает, произошла в несколько мест К шести часам вечера в ту самую "эфирную" среду 12 ноября той же информацией и, кстати, копиями документов располагали и коллеги в одном из толстых еженедельников, которые вышли со своей заметкой на эту ту же тему в номере от 17 ноября.
Минкин выступил в правильном месте — на весьма популярном "Эхо Москвы" у весьма популярного Алексея Венедиктова. И в правильное время. Со среды до воскресенья (в субботу отработал Доренко, а в воскресенье Киселев) скандал подхватили, раскрутили и даже получили некоторые результаты — ряд отставок. Через неделю после начала скандала Анатолий Чубайс потеря пост министра финансов.
Даже если Минкин и впрямь вышел в эфир, не увидев документов, а не осторожничает, чтобы не засветить источники информации, уверена, он знал, что они есть и в случае чего его прикроют. Так и получилось. Когда Чубайс в первом порыве бросил: "Минкин врет", тут же последовала реакция правоохранительных органов: "Э, нет, не врет, у нас есть подтверждающие его правоту документы".
Есть, конечно, приблизительно со второй половины октября, числа с 20-го, когда через дело Коха вышли на группу высокопоставленных авторов с их монографией и провели выемку документов. Скорее всего, уже зная об этом, Чубайс 28-го октября и засветил историю с написанием книги, хотя никто из журналистов его, как справедливо заметил Венедиктов, за язык не тянул.
Любопытно, что и Минкин и Венедиктов согласились в разговоре со мной, что история с гонорарами Чубайса, в которой они вполне результативно поучаствовали, более всего напоминает хорошо спланированную политическую компанию. Поскольку все мы не дети и прекрасно понимаем, кто ее планировал, то я напрямую спросила Венедиктова, общался ли он во время всего этого скандала с Гусинским или Березовским.
Алексей Венедиктов:
— "Да, уже договорившись об интервью с Чубайсом, который должен был быть на "Эхо Москвы" в субботу 14 октября в 16.00, я попросил Березовского, чтобы он меня принял. Что он и сделал. Меня интересовали его аргументы против Чубайса. То же меня интересовало и от Гусинского. И я с ним тоже пообщался. Для меня это нормальная рутинная подготовка к эфиру. Мне необходимо получить информацию у противной стороны. Перед интервью с Березовским, кстати, я обращался с такой же просьбой к Немцову и получил изложенные письменно его претензии к Березовскому".
Чубайс на "Эхо" не приехал. В 13.00 в субботу его помощник извинился и сказал, что Чубайса не будет, сославшись на то, что первый вице-премьер поедет на похороны Марии Мироновой.
Нелепо спрашивать Минкина, общался ли он с Гусинским или Березовским. Ответу "нет" я бы не поверила. Ответ "да" стал бы для меня подтверждением того, кто "скидывал" информацию, но полученным из первых уст. Короче, Минкину я этого вопроса не задавала.
Он не назвал источник информации, и я на это не рассчитывала. Но я рассчитывала понять, как он оценивает собственную роли в данной политической игре.
Александр Минкин
Вы как-то говорили, что у вас есть интуиции, что вы понимаете или чувствуете, когда вами хотят попользоваться в чьих-то интересах.
А.М. Есть. Но если ты пишешь о чем-то, что вредит кому-то, то некто от этого всегда выигрывает. Что делать? Не писать? Я буду писать всегда, когда это совпадает с моими взглядами.
Вас не смущает ваша роль в этой истории? Не смущает, что это по сути не ваша история, что вы ее просто транслировали?
А.М. Я отвечу. Историю с Кохом я раскрутил сам, и я этим горжусь. Здесь мне гордиться нечем...
Этот скандал начали раскручивать по полной программе. Если бы не ОРТ и НТВ, то обнародованную мною инфорацию постигла бы та же участь, что и материал про налоги Чубайса. Ну, повизжали бы чуть-чуть и забыли. А ведь тот скандал со счетами Чубайса был покруче. Но тогда все молчали или упрекали меня, потому что тогда, почти год назад, Гусинский с Березовским дружили с Чубайсом, были в одной команде. Сейчас Гусинский с Березовским раскрутили этот скандал через телевидение. К сожалению, я это сознаю. Не секунды не сомневаюсь, что это им наруку. Но я не беру в рассчет, кому что на руку. Когда я писал о счетах Чубайса в период всеобщей дружбы, я это тоже не принимал в расчет.
На следующий день после радиоэфира, то есть в четверг 13-го, как рассказывает Минкин, его попросил приехать Доренко, которому он подробно излагал то, что знает, то есть, получается, вводил в курс дела. В субботу Минкин был у Доренко во второй раз и говорил уже под запись. В программе Доренко, как и в программе Киселева, мелькнули документы, но никакой новой информации в сравнении с той, что уже прошла со среды до уикенда не было. Информация закончилась. Роль Доренко и Киселева малоинтересна, посольку вполне понятна. Это роль коллективных агитаторов и пропагандистов. Без всякого словесного изящества ребята заколачивали гвозди. Один более темпераментно, поскольку аудитория пошире и попроще. Второй поспокойнее, поскольку его публике и так все понятно.
На фоне этой канонады Минкин был уже не слышен. И пока больше не нужен. Как и во всякой профессионально ведущейся информационной войне пришло время отвести его в тыл.
НАТАЛИЯ ГЕВОРКЯН
НА ТО, ЧТО КАМПАНИЯ СПЛАНИРОВАНА КАК ОЧЕРНИТЕЛЬСКАЯ, ВСЕГДА УКАЗЫВАЕТ ФИГУРА ТОГО, КТО ЕЕ ОТКРЫВАЕТ
МИНКИН ВЫШЕЛ В ПРЯМОЙ ЭФИР НЕ ВИДЯ ДОКУМЕНТОВ, ПОТОМУ ЧТО БЫЛ УВЕРЕН В НАДЕЖНОСТИ СВОИХ ИСТОЧНИКОВ
ПОСЛЕ ТОГО КАК МИНКИН ОТКРЫЛ КАМПАНИЮ, ДЕЛО ПЕРЕШЛО В РУКИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРОПАГАНДИСТОВ