Молодежный театр на Фонтанке показал на Большой сцене премьеру спектакля "Валентинов день". Пьесу Ивана Вырыпаева поставил режиссер Алексей Янковский, оформил один из лучших современных сценографов — Александр Шишкин. Это более чем неожиданный дебют для новой площадки театра Семена Спивака, уверяет ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Для публики новую сцену на Фонтанке открыли в первые дни июня: Молодежный театр отмечал 30-летие со дня основания и 60-летний юбилей своего художественного руководителя Семена Спивака. По такому случаю был устроен фестиваль "Нас поздравляют друзья", центральным событием которого стало возобновление культового спектакля излета советских лет — "Танго", поставленного Спиваком по пьесе Славомира Мрожека в 1989 году. Возобновление показали на новой сцене, туда же перевели и спектакли текущего репертуара. Так что публика новую сцену уже видела. Однако "Валентинов день" — первая премьера, а следовательно, настоящий дебют новой сцены. Обстоятельство более чем удивительное. Можно даже сказать, эксперимент. Тот тип театра, адептом которого можно считать Алексея Янковского, соратника режиссера Клима, и театр Семена Спивака — не просто не похожи друг на друга, они из абсолютно разных художественных систем, а то и миров.
Однако Спивак отдал Янковскому свою новенькую сцену и своих актрис. Возможно, в Молодежном, где и юбилейный буклет назвали "Территория любви", решили, что спектакль по вырыпаевской пьесе, написанной в продолжение популярнейшей в свое время мелодрамы Михаила Рощина "Валентин и Валентина", тоже будет о любви. А он — о безжизненном пространстве, об убитой жизни, о похоронивших себя заживо. Не в рассуждении такой особой жизненной аскезы, а в ирреальности жизни на сцене, в изображении мертвых обломков времени, в сюрреализме законсервированных чувств.
Большая половина успеха этой постановки принадлежит Александру Шишкину, одному из лучших современных театральных художников. Он поделил сцену на две площадки. Одна, где обитают герои, открыта в провалы темной пустоты сцены. Здесь стоит шкаф с выломанной дверцей, неправдоподобно огромная оконная рама прислонена к фальшивым дублям тех самых, оставленных во время реконструкции шуховских ферм, царит круглый стол. Другая, с крашенными ровно до половины зеленой масляной краской стенами, напоминает cоветских лет леcтничную клетку или комнату в каком-то общежитии, давно забытую и заброшенную, c железным скелетом кровати с панцирной сеткой, с картонным фото-макетом вытянувшейся в струнку пионерки, c трехстворчатым шкафом с провалом на месте зеркала. И в этом мире не просто нет жизни, она здесь даже не отражается.
"Валентинов день", пожалуй, самая популярная из пьес Ивана Вырыпаева. Но, несмотря на явно присутствующую здесь символику, ее часто ставят почти как рощинскую мелодраму. Валентин встречает через годы свою оставленную в юности любовь, умирает в ее сороковой день рождения. Валентина и ее соперница с юности, ставшая женой Валентина Катя, долго еще живут в одной квартире во взаимной любви-ненависти. Диалоги для Кати и Валентины драматург написал остроумные, вдова Катя к тому же пьющая проводница, так что получается иногда даже смешно.
Но в "Валентиновом дне" на Фонтанке если и шутят, так это мрачный юмор соцарта. От бытового ключа в своем спектакле Алексей Янковский отказывается. Некоторые сцены и вовсе похожи на миниперформансы. В сцене с письмом про экспедицию "Марс — энергия жизни" по сцене бродит космонавт в скафандре, c лопатой и саженцами, надо думать, яблонь. Танцуют у панцирной кровати какие-то пожилые пионеры. Вышагивает по сцене то на коньках, то на лыжах Катя: к ватнику прикреплен воздушный шарик. И создается впечатление, будто привязана эта нелепая и трогательная женщина не к земле, а к небу. Подальше и повыше отправляют Катю часто: какие-то летчики в кожаных пальто цепляют ее на трос и поднимают, как куклу, над сценой. Катю играют Анна Геллер (эксцентричную, плакатную в молодости) и Светлана Строгова (подуставшую, трагифарсовую). Принципиально невнятную роль Валентина отдали Дмитрию Сутырину, в любовном треугольнике от него просто ведутся две женские линии. Для одной жизнь стала жалким трагифарсом, для другой — трагедией. Валентину очень строго, cтатуарно играет одна Екатерина Унтилова. В этой актрисе есть какая-то природная мера таинственного, именно ее героиня кажется силовым центром безжизненного пространства. В финале на почти пустой, черной сцене все Валентины и все Кати поют какую-то военную песню, слышен рокот стартующего космического корабля, отрываются от сцены и взмывают вверх какие-то металлоконструкции. Никакого спиритизма, загробной жизни герои не ведут. Просто в их жизни нет жизни на земле. Одна любовь, которая убивает их и отправляет прямиком в космос.