Известный белорусский писатель Василь Быков, последние полтора года живший в Финляндии, переезжает в Германию. ПЕН-центр предоставил ему возможность жить и работать в этой стране в течение как минимум одного года.
Василь Быков принадлежит к числу немногих авторов, признание которых советской властью было подкреплено читательским успехом. "Знак беды", "Сотников", "Восхождение" попадали в школьную программу сразу после публикации. Прозаик, в ареопаге деятелей многонациональной советской культуры представлявший братскую Белоруссию (так же, как Чингиз Айтматов представлял Киргизию, а, скажем, Абиджамил Нурпеисов — Казахстан), был Героем Соцтруда (1984) и лауреатом всех полагающихся премий, включая Ленинскую (1986). К тому же Народный писатель БССР Василь Быков был хорошим писателем.
И человеком, имевшим свое собственное мнение по множеству политических вопросов. После распада СССР Быков воздержался от дежурных сожалений об утрате "семьи единой", а, напротив, оказался решительным сторонником независимости Белоруссии. Причем свои взгляды он стал проводить весьма последовательно: в частности, настоял на том, чтобы его фамилия писалась на белорусский лад. Впрочем, темы и эстетические методы остались прежними.
Если отвлечься от героико-патриотического ореола, которым окружала тексты Быкова благонамеренная критика, а рассматривать их литературную суть, обнаруживается, что мы имеем дело с экзистенциалистской прозой. Так и хочется добавить: обыкновенной экзистенциалистской прозой. Однако в русской литературе последователей и соперников Альбера Камю найдется немного и все больше среди эмигрантов, которые осмысливали опыт Гражданской войны. Быков же писал о войне Отечественной, причем экстремальные обстоятельства, в которые он помещал своих героев, позволяли создавать весьма напряженные, драматические повествования.
Подоплека конфликта Василя Быкова и Александра Лукашенко, очевидно, не только идеологическая. Быков и лично, и поколенчески связан со Станиславом Шушкевичем и другими лидерами сегодняшней белорусской оппозиции. Он был основателем Белорусского народного фронта и категорически отказался поддержать инициативы Лукашенко по сближению России и Белоруссии. После чего счел за благо уехать в Финляндию. Правительство этой страны предоставило ему скромное жилье в Хельсинки и материальное вспомоществование. Довольно типичная для многих культур ситуация литератора в изгнании в нашем случае заставляет вспомнить вермонтское житье Солженицына.
Все это время Быков продолжал писать — прозу и публицистику. Выступал с политическими заявлениями в поддержку белорусской оппозиции. Заключение союза России и Белоруссии назвал аннексией. Притом, надеясь на свое имя и репутацию, позволял себе время от времени гостить в Минске. В последний раз он побывал в Белоруссии только что — в пересменке между Финляндией и Германией. Сейчас, похоже, он уезжает навсегда.
Переезд Быкова в Германию предварили несколько интервью, в которых писатель подтвердил свое неприязненное отношение к Лукашенко и указал на постоянное и пристальное внимание белорусских спецслужб к своей персоне. С одним из них, в Corriere Della Sera, читатели "Коммерсанта" имели возможность познакомиться (Ъ от 27 января). Интервью вполне показательное: писатель назван там не просто белорусским Солженицыным, но заодно и лауреатом Нобелевской премии. Интервью вышли как раз в то время, когда истекал срок вида на жительство в Финляндии. Надо полагать, что политических аргументов и газетной славы будет достаточно, чтобы Василь Быков смог получить убежище на Западе.
Вообще говоря, писательская судьба Быкова давно "сделана", и нынешний конфликт с белорусскими властями только добавляет ей эффектные штрихи. Ни Лукашенко, ни его функционеры не смогли понять, как на самом деле история расставляет приоритеты. Вспомним фразу Ахматовой по поводу процесса над Бродским: "Какую биографию делают этому рыжему".
Все больше ориентируясь на западного читателя, Быков в последнее время обратился к современным "конвертируемым" темам: экология, Чернобыль, КГБ. В свое время Быков сетовал на то, что ему приходится переводить свои тексты на русский, иначе их никто не прочтет. Теперь, очевидно, он будет избавлен от необходимости заниматься утомительной работой: его книги, минуя эту необязательную стадию, будут выходить сразу на немецком или на английском.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ