Свое первое интервью ОЛЕГ ДОБРОДЕЕВ, как и было обещано во вчерашнем номере, дал "Коммерсанту". С новым председателем ВГТРК беседует ВИКТОРИЯ Ъ-АРУТЮНОВА.
— Расскажите наконец, как и почему вы ушли с НТВ.
— Это было уже давно. В другой жизни.
— В качестве одной из причин конфликта с руководством "Медиа-Моста" называли расхождение во взглядах на освещение войны в Чечне. Какова ваша позиция?
— Моя позиция состоит в том, что войну надо показывать во всех ее проявлениях: от наступления до беженцев. При этом война в Чечне не может быть разменной монетой в московских политических играх. Потому что там сражаются и погибают наши солдаты. Такая у меня позиция была, такой она и остается.
— Вы являлись одним из акционеров НТВ. А теперь?
— Я и сейчас являюсь акционером НТВ. Этот вопрос я еще буду обсуждать. Видимо, отдам свои акции в управление.
— Готовы ли вы оценить преимущества и недостатки работы в системе независимого олигархического телевидения?
— Я не великий вождь--любимый руководитель Ким Ир Сен, который, приехав на ченсенсианскую швейную фабрику, на месте осуществил анализ промахов и недостатков и тут же дал ценные указания по налаживанию работ. Должно пройти какое-то время.
— Каковы первые впечатления от ВГТРК?
— Главное — не все так плохо.
— Не так плохо, как вы предполагали?
— Как я предполагал и слышал. Это нормально управляемая корпорация. Здесь есть неплохая база для продвижения вперед. Я бы оценил всю проделанную подготовительную работу как очень неплохую. Здесь приличная база "Вестей", неплохие людские ресурсы. Конечно, как у любой госорганизации, у ВГТРК есть все, связанные с ее статусом, недостатки. Но когда ясен вектор движения, это не представляет большой проблемы.
— У ВГТРК, скажем так, сложная финансовая репутация: проверки Счетной палаты, сеансы разоблачений прежних председателей. Возглавив ВГТРК, не боитесь за свою деловую репутацию?
— Я об этом не думал. Хотя всю жизнь к подобным моментам я относился крайне щепетильно. Разумеется, знаю все и всех. Постараюсь сделать так, чтобы то, что было вначале, не повторилось. Сейчас телевизионная среда вообще существует непросто, поэтому поводов для разговоров на подобные финансовые темы, конечно, много. Неправильно говорить, что, придя сюда, я переложил на свои плечи какую-то часть ответственности за то, что было. Правильнее сказать, что я взвалил на себя заботу о будущем компании.
— В чем, на ваш взгляд, специфика проблем именно государственного вещания?
— Когда приходишь из абсолютно прозрачной, идеально структурированной и легко управляемой частной организации в госструктуру, понимаешь: людей больше, твои функции более размыты, профсоюз, наконец. ВГТРК — сильная, действительно влиятельная в телевизионном мире структура, от которой зависит многое — не только в телевидении, но и в стране. С точки зрения информационной — это, наверное, самая мощная структура в стране. На этой базе можно делать много новых проектов, начиная с информационного канала, которым мы начнем заниматься с сентября. Я хочу попытаться уже к Новому году выйти в эфир с нормальным вещанием.
— А что значит "нормальное"? "Вести" сейчас, к примеру, какие?
— Я не хочу делать вид, что для меня все абсолютно ясно. Понятно, что ниша, которую когда-то занимала программа "Время",— ниша госновостей — в нашей стране сегодня пустует. Это неправильно. Одновременно с этим существуют "вестевые" традиции демократической информации. "Вести" были здесь первыми. И с точки зрения репутации, я думаю, именно "Вести" меньше всех потеряли в разных хитросплетениях нашей жизни.
— Но и приобрели не много. Слава первых "Вестей" потускнела.
— Она вернется. 21 февраля мы возвращаем "Вести" на прежнее время в сетке: 20.00 — наше время. Около полуночи — сразу комкать сетку вещания второго канала мы не будем — выйдет второй выпуск, который будет отличаться от первого своей аналитической, итоговой направленностью.
— А кто будет вести ночную аналитику?
— Подождите две недели — увидите. Я абсолютно уверен, что при новом менеджменте — в "Вести" пришел Раф Шакиров — информационная составляющая канала будет в принципе усилена. Придет Сергей Горячев, потому что с имеющимся объемом задач в одиночку не в состоянии справиться ни один, даже самый талантливый и энергичный человек. Придут и другие люди.
— Из НТВ?
— Я бы ответил на этот вопрос так. Я в наименьшей степени заинтересован в том, чтобы НТВ стало слабым. Поэтому на ВГТРК придут разные люди --это видно даже по тем фамилиям, которые я перечислил. Будут люди и из других компаний.
— Почему Шакиров и Горячев?
— Сегодня в "Вестях" главное — системный подход к информации: от определения информационных приоритетов до создания структуры. Я здесь очень рассчитываю на Рафа. Что касается Горячева, то он очень авторитетен в телевизионном мире. Он был одним из тех, кто создавал ТСН. Последнее время занимался управлением. К тому же у меня есть принцип: я всегда старался не перетаскивать и не переманивать людей, работающих в параллельных информационных структурах. Мне повезло, что и Раф, и Сергей оказались на рынке свободны. Я был бы плохим управленцем, если бы не воспользовался этой ситуацией.
— Еще на рынке свободны и Гурнов, и Кучер...
— Да.
— Олег Борисович, а как вы относитесь к Путину?
— Я связываю с ним большие надежды.
— Перейдя на государственную службу в государственную телекомпанию вы, в некотором смысле, подыграли Путину. Поставили на его карту свою репутацию телепрофессионала и приверженца независимости прессы.
— Если кому-то и подыграл, так это российскому телевидению. Я это очень четко понимаю. Для меня картина выглядит гораздо сложнее. В ней есть все: от возвращения долгов до ясного осознания того, что при определенном стечении обстоятельств именно гостелевидение может стать наиболее свободным и независимым.
— А может — и наоборот.
— Конечно, столько лет прошло в этой профессии, что зарекаться не стоит. Но мне кажется, что прав я.
— Вы сказали о возвращении долгов. Что имеется в виду?
— В своей жизни я, в том числе в силу характера, совершал резкие поступки. Но, как правило, их резкость была основана на четком анализе ситуации и осознании, что в данный момент другого варианта нет. Я думаю, что в 1991 году мой уход из "Вестей" был импульсивен. Условно говоря, я ушел после третьего раунда, когда можно было провести еще несколько.
— А возвращение на ВГТРК не было импульсивным?
— Это другая ситуация, потому что, во-первых, на ВГТРК я пришел из ниоткуда...
— Что значит "ниоткуда", ведь даже на НТВ вы в тот момент числились в длительном отпуске?
— Я не могу находиться в запасе. Это состояние понимает каждый человек, который когда-нибудь работал в информации. Это гнетущее ощущение потерянности без ежедневной работы. А выбор был невелик.
— Насколько я знаю, вас приглашали на ОРТ?
— Не буду комментировать этот вопрос. В тот момент, когда возникло предложение о работе на ВГТРК, я, в силу очень многих обстоятельств, решил сюда придти. Понимая, что и решение не простое, и расценено оно может быть по-разному. Но в той ситуации это решение принималось максимально рационально. Понимаете, либо я действительно должен был куда-то уехать — не обязательно в Прагу, где живет мой брат, и где, как удалось узнать из некоторых газет, у меня квартира и гражданство,— это мог быть и мой любимый Питер, и резко менять привычки, стиль жизни. Либо — второй вариант, который я выбрал сейчас.
— На НТВ у вас по сравнению с нынешней была совсем другая жизнь. Раз в десять меньше подчиненных, раза в три — кабинет и ни одной "вертушки". Теперь в ваши обязанности входят в том числе ответы на звонки по АТС-1, -2, просьбы, пожелания высшего руководства... (в этот момент на столе у Добродеева зазвонила одна из "вертушек".— В. А.)
— Я довольно точно знаю, что надо сделать здесь и сейчас. Если откровенно, то любые звонки меня смущают не сильно. Я реагирую на какие-то другие вещи. Просьбы — ну так с ними считается любой нормальный человек. А если что-то не устраивает, ты во всех без исключения случаях говоришь "нет".
— А вы уверены, что "нет" председателя госкомпании будет правильно понято?
— Конечно, смотря кому и при каких обстоятельствах это будет сказано. Мне пока трудно судить обо всем — посмотрим.