В начале декабря для завершения работ по идентификации останков солдат, погибших в Чечне, судебно-медицинской лаборатории в Ростове выделили 2 миллиарда рублей. Однако представители Министерства обороны отказываются перечислять деньги по назначению.
История судебно-медицинской лаборатории #124 Северо-Кавказского военного округа в последние три года трагична. Трагедия иногда соседствует с фарсом.
В историю страны эта лаборатория вошла после новогоднего штурма Грозного, когда в Ростов-на-Дону, где находится штаб-квартира округа, привезли первую партию обожженных тел. Вернее, останков, опознать которые без проведения профессиональной экспертизы было невозможно. По словам замначальника лаборатории Александра Ермакова, работать приходилось в палатках: ни специального помещения, ни оборудования, даже обыкновенных компьютеров не было.
В начале весны 1995 года в Ростов пригнали несколько вагонов-рефрижераторов, поскольку тела погибших не умещались в маленькую морозильную камеру лаборатории. Одновременно начальник лаборатории Владимир Щербаков обратился в Генштаб и главное медуправление Минобороны с просьбой о выделении дополнительных средств и специалистов.
В марте в лабораторию прислали еще шесть военных судмедэкспертов, которые теперь работают вахтенным способом — по 45 суток. К лету 1995 года лаборатории выделили дополнительное помещение. Недавно Владимир Щербаков добился увеличения постоянного штата лаборатории.
Но дополнительные кадры не могли решить главную проблему: большую часть тел невозможно идентифицировать без проведения молекулярно-генетической экспертизы. Между тем соответствующего оборудования и денег не было.
Впервые об этом общественность страны узнала осенью 1996 года, когда в "Новой газете" появилась первая публикация о драматической судьбе 124-й судебно-медицинской лаборатории. Затем прошла серия подобных же материалов в "Известиях", "Московском комсомольце", "Комсомольской правде" и на телевидении.
С подачи Комиссии при президенте по делам военнопленных, интернированных и пропавших без вести и при содействии организации ветеранов боевых действий в феврале 1997 года был организован сбор средств для ростовской лаборатории. Но собранных денег хватило лишь на несколько компьютеров. В начале июня 1997 года Анатолий Чубайс отдал распоряжение о выделении 6 млрд рублей на закупку оборудования, необходимого для молекулярно-генетической экспертизы.
Но денег Ростов не увидел.
В октябре командующий Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенант Владимир Казанцев объявил о возможном захоронении безымянных останков в братской могиле. В ответ начальник 124-й лаборатории Владимир Щербаков и члены комиссии при президенте были вынуждены заявить, что неопознанные останки будут захоронены лишь после того, как будут исчерпаны все возможности для их идентификации. Для чего нужны деньги.
И вот в конце декабря на счета главного медуправления Министерства обороны были наконец перечислены 2 млрд рублей для ростовской лаборатории. Сумма достаточная для покупки оборудования и реактивов для проведения молекулярно-генетического анализа останков.
Но оборудование и реактивы пока не куплены.
Неделю назад начальник главного медуправления Минобороны генерал-полковник Иван Чиж сообщил приехавшему в Москву Владимиру Щербакову, что 2 млрд рублей надо оприходовать не позднее 20 декабря.
Щербаков нашел компанию "Диа-М", которая согласилась за 1,8 млрд рублей поставить необходимое оборудование в Ростов. Причем в течение месяца после заключения контракта. Специалисты компании вызвались обучить ростовских экспертов, а затем за свой счет провести первые 50 экспертиз (их стоимость составляет 500 миллионов рублей). "Диа-М" уже поставляла подобное оборудование, в частности для МВД, всего выполнив на территории СНГ уже 17 подобных контрактов.
В ответ генерал-полковник, отказавшись перечислить деньги в "Диа-М", выдвинул контрпредложение. Оборудование для ростовской лаборатории должно быть куплено в фирме "Передовые медицинские системы".
"Почему бы и нет?" — рассудил Владимир Щербаков. Но выяснилось, что в протежированной минобороновским чиновником фирме оборудование стоит в полтора раза дороже, а главное — технически не отвечает специфике работы над останками, хранящимися в Ростове.
"Как же так?" — спросил Щербаков Чижа, а в ответ услышал вновь: или в "Передовых медицинских системах", или нигде. И вот уже неделю ростовский ходок обивает минобороновские кабинеты с одним и тем же вопросом: как же так? Но все пожимают плечами, посылая к Чижу.
Чем все закончится, пока непонятно. Официальный комментарий и в главном медуправлении и в пресс-службе МО дать "Ъ" отказались.
Как вы думаете, почему?
ДМИТРИЙ СОЛОПОВ