Мосгорсуд начал вчера слушать первое дело о коррупции в Госдуме. На скамье подсудимых — руководитель аппарата комитета по международным делам Думы Владимир Трофимов, который обвиняется в вымогательстве $10 тыс. у Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ). Вчера Трофимов заявил суду, что невиновен. Но директор ОИЯИ Владимир Кадышевский дал на процессе подробные показания о том, как Трофимов требовал "материально заинтересовать" его в прохождении нужного закона. С подробностями — ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ.
Бывшего дипломата с многолетним стажем, думского аппаратчика Владимира Трофимова привезли на судебное заседание из Лефортовского СИЗО. Он сильно исхудал, щеки ввалились, лицо землистого цвета. В руках у него был помятый полиэтиленовый пакет с обвинительным заключением и тетрадкой, в которой он записал собственное выступление и вопросы свидетелям, давшим показания о вымогательстве им взятки.
Конвоиры, закрыв подсудимого в клетке, впустили в зал участников процесса. Среди них была необычайно красивая стройная женщина — жена Трофимова Вера. Со вчерашнего дня она решила стать его официальным адвокатом. Однако в течение судебного заседания как защитник так и не произнесла ни слова.
Председательствующая на процессе судья преклонного возраста зачитала обвинительное заключение, с трудом подавляя зевоту. Из него следовало, что в апреле прошлого года Трофимов вымогал у директора ОИЯИ Владимира Кадышевского и его советника Виктора Сенченко $10 тыс. за ускорение подготовки к ратификации соглашения между правительством России и институтом, предусматривающего для ОИЯИ особый статус и многочисленные льготы. Половину этой суммы мечеными купюрами Трофимов получил от Кадышевского вечером 22 апреля, после чего был задержан сотрудниками ФСБ и Генпрокуратуры.
Суд, прежде чем дать высказаться обвиняемому, решил допросить главных свидетелей. Седовласого профессора-ядерщика Владимира Кадышевского судья слушала с блаженной улыбкой. Он признался, что никогда в жизни не давал взяток, но в данном случае был поражен нахальством Трофимова и обратился в ФСБ, чтобы его оградили от вымогательства: "Не мне же его воспитывать".
Судья спросила Кадышевского, не выполнял ли он политический заказ, участвуя в разработанной ФСБ операции. Он ответил: "Я руковожу престижным научным центром и не занимаюсь политикой. Мой предшественник, венгерский академик, издал приказ о том, что политическая деятельность в институте не приветствуется. Я его не отменял".
Затем настал черед вопросов самого Трофимова: "Способствовало ли разоблачение меня как взяточника ускорению ратификации?" Кадышевский пояснил, что Госдума единогласно ратифицировала злополучное соглашение в декабре прошлого года. Хотя арест помешал быстрому решению этого вопроса: "Ваши коллеги из других комитетов Думы стали нас бояться".
Следующим вопросом подсудимый надеялся застать Кадышевского врасплох: "Почему вы воспротивились моему предложению зафиксировать наши отношения на бумаге?" Оказалось, что Трофимов предложил Кадышевскому дать расписку о том, что он берет деньги в долг. "Предложив это, вы мне напомнили Хлестакова",— ответил ученый.
Наконец, подсудимый дошел до своего главного вопроса "взяткодателю": "История с моим арестом повлияла на решение вопроса об импичменте президенту в Госдуме?" Ядерщик был невозмутим: "Да не такого уж вы крупного полета птица!"
На следующем заседании суда Трофимов собирается объяснить, почему он считает свое дело политическим.
Ъ продолжит следить за процессом.