Природа в розницу

По всей видимости, вскоре вслед за движением автомобилистов наберет силу движение против захвата водоемов и лесов. Тема ограничения доступа к природе становится по-настоящему народной, особенно активно борются с этим произволом в Ленинградской области. Вместе с тем многие граждане даже не догадываются, что такие ограничения, как правило,— прямое нарушение их прав.

ТЕКСТ АНАСТАСИЯ КАРИМОВА; РИСУНОК ЮЛИЯ ГУКОВА

В июне суд Дмитровского района Орловской области признал незаконной продажу участка земли площадью 7,8 га, на котором расположен объект федеральной собственности — река Речица. Арендатор возвел на Речице плотину еще в 2007 году, сделал пруд и стал использовать его для разведения рыбы. Впоследствии глава администрации Дмитровского района издал постановление о передаче участка в собственность арендатору. Как сообщили "Деньгам" в прокуратуре области, собственник земли установил по периметру пруда таблички с надписью "Частная собственность. Пруд охраняется собаками" и запретил купание и любительское рыболовство. "Статьей 6 Водного кодекса Российской Федерации определено, что поверхностные водные объекты, находящиеся в государственной или муниципальной собственности, являются водными объектами общего пользования,— объясняют в прокуратуре.— А в соответствии со статьей 8 Водного кодекса РФ реки относятся исключительно к объектам федеральной собственности".

Поскольку были нарушены права в сфере собственности на водный объект, а также права неопределенного круга лиц на доступ к нему, прокурор Дмитровского района принял решение о направлении заявления в суд с требованием признать сделку недействительной, и оно было удовлетворено.

Хотя никто из участников сделки не понес наказания, сам факт признания ее недействительной — случай редкий. Лидер петербургского движения "Против захвата озер" Ирина Андрианова делится данными: с момента создания в 2006 году движения его активисты выявили более 200 случаев незаконного ограничения доступа граждан к водоемам Петербурга и Ленобласти, и лишь в нескольких случаях удалось добиться сноса ограждений.

"Костяк нашего движения — туристы. Мы ходили в походы по Ленобласти и в какой-то момент поняли, что живописных мест, куда мог бы попасть любой желающий, все меньше — водозахваты приобрели масштаб национального бедствия,— говорит Ирина Андрианова.— К нам стали присоединяться дачники, жители поселков. Для них потеря привычного пляжа особенно ощутима".

Если борьба за водоемы и не станет столь общественно актуальной, как акции автомобилистов, сама идея все равно будет иметь резонанс. Об этом говорят и многочисленные публикации о движении Андриановой, и тот факт, что организатором одной из предстоящих акций выступает известный борец с несправедливостью в силовых органах бывший майор милиции Алексей Дымовский. "10 июля на озере Комсомольское мы с представителями восьми общественных движений собираемся провести акцию в новом формате — гражданский пикник,— рассказывает Дымовский.— Доступ к озеру фактически захвачен дачным кооперативом высокопоставленных чиновников. Мы собираемся перелезть через ограждение либо приплыть на огороженный берег и просто там посидеть и пообщаться". Подобные акции бывший майор собирается провести также в Новосибирске и Самаре.

Дремучее право

"Водный кодекс, вступивший в силу в 2007 году, ничего принципиально не изменил,— говорит Владимир Чуркин, заместитель заведующего кафедрой земельного права Государственного университета по землеустройству.— Изменился режим водоохраной зоны, сейчас кодекс предоставляет землепользователям больше полномочий. Например, теперь в водоохранных зонах в принципе возможно строительство, однако существуют дополнительные ограничения для землепользователей, носящие экологический и природоохранный характер и сводящие на нет эти послабления".

В Лесном кодексе, также вступившем в силу 2007 году, по словам эксперта, различий с предыдущим законом больше. "В предыдущем Лесном кодексе существовал единый запрет на строительство в границах земель лесного фонда,— рассказывает Чуркин.— В соответствии с новым Лесным кодексом возможно некапитальное строительство на арендованной земле лесного фонда. Впоследствии можно зарегистрировать право на эту недвижимость, что в перспективе делает возможными изменение правового режима и приватизацию лесного участка".

Главное — убедить территориальный орган управления лесным хозяйством в том, что такое строительство на данном участке необходимо. А способы убеждения местных чиновников известны.

По мнению заместителя гендиректора компании "Лес/Сервис" Алексея Дрожжина, в законе не определено, что такое временные (некапитальные) строения, а также есть некоторые противоречия между пунктами 11-й статьи кодекса: с одной стороны, "граждане имеют право свободно и бесплатно пребывать в лесах", с другой — "пребывание граждан в лесах может быть ограничено в целях обеспечения пожарной безопасности и санитарной безопасности в лесах, безопасности граждан при выполнении работ". При этом, по словам Дрожжина, с точки зрения экологии в новом кодексе есть и преимущества — к примеру, он запрещает заготовку древесины в защитных лесах, а это почти все леса Московской области.

Оговоримся: Лесной кодекс распространяется лишь на земли лесного фонда, поэтому если то, что можно назвать лесом, выросло на землях другой категории, де-юре оно лесом не является.

Распространенный способ получить лес в свое распоряжение — аренда на срок до 49 лет. Согласно приказу Минприроды об утверждении правил использования лесов для осуществления рекреационной деятельности, эта деятельность подразумевает организацию отдыха, туризма, соревнований.

"Изначально у разработчиков Лесного кодекса была идея сделать так, чтобы губернаторы не раздавали лес своим друзьям, однако в конечном итоге в Лесном кодексе оказалось еще больше коррупционных механизмов",— говорит Евгений Шварц, директор по природоохранной политике Всемирного фонда дикой природы (WWF). По его словам, лес в пользование в рекреационных целях на длительный срок может быть получен только через аукционы, но они либо не проводятся вовсе, либо проводятся так, что никто, кроме нужных людей, выиграть на них не может. "В декабре 2007 года раздавали лесные участки в Одинцовском районе Московской области. Вход в зал, где проходил аукцион, осуществлялся по спискам",— вспоминает эксперт. В принципе механизм получения земли в аренду существовал и до принятия Лесного кодекса 2007 года, такой механизм, по словам юриста Владимира Чуркина, был предусмотрен Земельным кодексом, принятым в 2001 году.

"Если человек хочет взять землю из лесного фонда в аренду, он должен обратиться в лесничество с просьбой о выставлении участка на аукцион,— рассказывает Алексей Дрожжин.— Если участок свободен и на нем нет обременения, лесничество должно подготовить пакет документов для выставления его на аукцион и отправить в региональное управление лесами". Обременение, по словам Дрожжина,— это, к примеру, проходящий по лесному участку газопровод или наличие реликтовых деревьев. Лесничество рассматривает каждый конкретный случай.

Купить лес можно, только выведя соответствующий участок из состава земель лесного фонда, а это, как в случае со знаменитым Химкинским лесом, уже решается на уровне федерального правительства.

Водные процедуры

С водоемами формально все проще: по словам Дмитрия Кириллова, директора департамента государственной политики и регулирования в области водных ресурсов и безопасности ГТС Министерства природных ресурсов, механизма изменения статуса водоема не существует. "В частной собственности могут быть лишь пруды и обводненные карьеры, расположенные в границах участка, принадлежащего на праве собственности физическому или юридическому лицу",— объясняет Кириллов.

При этом, по его словам, в Водном кодексе нет определения понятий "озеро" и "пруд". "Я считаю, что такое законодательное определение необходимо",— говорит чиновник. Заместитель директора Государственного гидрологического института Владимир Георгиевский ссылается здесь на ГОСТ 19179-73 ("Гидрология суши"). "Пруд — мелководное водохранилище (искусственный водоем) площадью до 1 кв. км с запрудой. Пруд-копань — небольшой искусственный водоем в специально выкопанном углублении. Озера — естественные водные объекты",— объясняет гидролог.

Впрочем, чтобы не ломать голову, определяя тип водоема по соседству с вашей дачей (к тому же есть риск прийти к неверному выводу), стоит получить требуемую информацию в Государственном водном реестре, а о том, принадлежит ли оно кому-то,— узнать с помощью Единого реестра прав на недвижимое имущество.

Житель одной из деревень возле озера Локнаш в Клинском районе Московской области рассказал корреспонденту "Денег", что по его деревне пошли слухи, что водоем может быть выкуплен вместе с землей вокруг него. Запрос данных из водного реестра показал, что озеро считается рекой. Начальник департамента охраны окружающей среды администрации Клинского района Борис Филимонов подтвердил "Деньгам" — то, что принято называть озером, на самом деле является частью реки федерального значения Локнаш: "Это земли водного фонда, они не продаются и не выкупаются. Согласно новому законодательству, сократилась водоохранная зона и зона прибрежной защитной полосы. Теперь на расстоянии до 20 м от уреза воды разрешено строительство жилых и производственных объектов, но это не значит, что доступ к воде для граждан будет закрыт. 20 м — это земли общего доступа, ими можно пользоваться свободно". По словам чиновника, участок реки в принципе может быть передан в аренду (в пользование) для ведения культурного рыбного хозяйства, но и в этом случае у граждан будет возможность купаться в нем бесплатно. "Поскольку это водоем областного значения, этим занимается правительство области, и мы о планах по передаче его в пользование кому бы то ни было не слышали",— говорит Филимонов.

Другое дело, что участки на берегах часто нарезаются без просветов: теоретически свободный доступ к воде не прекращен, но на практике непонятно, как к ней подойти. "Мы все чаще сталкиваемся с тем, что девелоперы осознанно продают места, перекрывающие доступ других людей к воде,— говорит Ирина Андрианова.— Комитет по природным ресурсам Ленобласти сдает земли из лесного фонда вместе с расположенными на них водоемами в аренду на срок до 49 лет якобы под рекреационные цели, и на них под видом базы отдыха строятся коттеджные поселки. Де-факто это продажа участка. Комитет закрывает глаза на то, что там делает арендатор. Характерный пример — озеро Солодовское Выборгского района. Помимо того что арендатор вырубает деревья и строит коттеджи, он еще может требовать деньги за посещение озера (аренда не дает права взимания денег за пользования береговой полосы) или же вовсе ограничивает к нему доступ. Например, арендатор на озере Беленькое воспрепятствовал проведению ежегодного фестиваля "Лампушка" в память о Высоцком".

Жители Москвы и Подмосковья в защите своих прав на доступ к водоемам менее активны. "В прошлом году у нас было всего два заявления от граждан по поводу незаконной установки забора до уреза воды,— рассказывает межрайонный природоохранный прокурор по Московской области Павел Седойкин.— Оба раза мы подавали иск в суд. В одном случае суд удовлетворил наш иск, во втором суд еще не завершен. После того как иск по ситуации в городе Долгопрудном был удовлетворен, в добровольном порядке нарушитель забор не снес, и мы направили исполнительный лист в Федеральную службу судебных приставов (ФССП), но пока приставы нам не направляли отчет о сносе забора. Мы полагаем, что такие факты не единичны, но люди либо обращаются с жалобами в другие инстанции или сами подают в суд, либо думают, что не могут решить этот вопрос, даже обратившись в контролирующие органы, либо даже не подозревают, что ограничение доступа к воде — нарушение их прав". По словам Павла Седойкина, к ответственности можно привлечь любого организатора платного пляжа, если он взимает деньги не только за пользование лежаками и мангалом, но и собственно за доступ к воде.

Борьба с забором

Бороться с водозахватом призвана природоохранная прокуратура, однако, по словам Ирины Андриановой, в Ленобласти она работает вяло, хотя и засыпана жалобами: "Природоохранная прокуратура выносит предписания о приведении участка в соответствующее закону состояние — например, о сносе ограждения, однако постановления прокуратуры и решения суда не выполняются. У нас масса фактов. К примеру, городская природоохранная прокуратура выиграла осенью прошлого года суд в Красносельском районе города. Там в прошлом году озеро Безымянное огородила забором Федеральная служба собаководства. Забор до сих пор стоит. Дело давно передано в ФССП. Мы звонили туда, и нам сказали: "Мы два раза просили снести забор, но они не сносят. И что нам теперь делать?"". Возможно, предполагает Андрианова, приставы не хотят проблем с другими силовиками — служба собаководства связана с таможенниками.

Реальные случаи борьбы властей с захватом водоохранной зоны напоминают разовые акции и политические шоу, вспомнить хотя бы атаку бывшего замглавы Росприроднадзора Олега Митволя на деревню Пятница. "Региональный комитет по госконтролю природопользования тоже имеет право выносить предписания и подавать иски в суд, но ни разу этого не делал, сколько бы активисты их не просили",— замечает Ирина Андрианова.

Максимум, что ожидает нарушителя Водного кодекса, ограничившего доступ граждан к водоему,— штраф за самовольное занятие земельного участка (для физлиц — до 1 тыс. руб., для юрлиц — до 20 тыс. руб.). Иногда штрафуют и защитников водоемов. Лидер саратовского движения "За свободную Волгу" Владимир Маслов попытался снести незаконно установленный забор и был наказан штрафом за порчу имущества. "Мою жену с малолетними детьми не пропустили к Волге охранники,— рассказывает Маслов.— Я пытался подойти к владельцу пляжа, чтобы выяснить основания для ограничения доступа, но охранник мне воспрепятствовал, и тогда я начал ломать заграждение. В суде я представлял это как защиту своих гражданских прав. Это было в июле, температура воздуха достигала 35 градусов, людям в такую погоду необходим доступ к воде. В суде выяснилось, что полоса вдоль берега действительно была выделена предпринимателю для организации пляжа, но он незаконно забрал себе и те 20 м возле воды, на которые имеет право любой гражданин. Очевидно, что если эта 20-метровая полоса будет открыта для доступа граждан, то бизнес, построенный на нарушении их прав, рухнет".

Маслов обращался даже во вневедомственную охрану с вопросом, можно ли организовать охрану прибрежной территории от захвата. "Там, а также в частных охранных предприятиях мне сказали, что не могут заключить договор охраны, поскольку береговая полоса мне не принадлежит",— говорит правозащитник. В суд Владимир Маслов подавал пять раз и ни разу не выиграл. По его словам, действовать лучше через природоохранную прокуратуру.

"У нас в области нет случаев, когда частные лица выигрывали бы дела по водоемам. Такие суды выигрывала лишь прокуратура — они профессионалы, ведут такие дела грамотно",— подтверждает логику саратовского соратника Андрианова.

Судебными тяжбами Ирина Андрианова с соратниками не занимается, зато принимает жалобы от жителей со всей Ленобласти, выезжает на объекты, фиксирует правонарушения и пишет запросы в разные инстанции — например, чтобы установить арендатора территории.

Для борьбы с незаконным забором, по словам Владимира Маслова, прежде всего необходимо обратиться с запросом в Росреестр (отделения этой службы есть в каждом регионе), чтобы узнать, кто арендовал или выкупил интересующий вас участок земли. "В заявлении нужно указать точные данные о местонахождении участка и его примерный размер,— говорит Маслов.— Вам должны ответить в течение десяти дней. У нас в Саратовской области предоставление сведений о правах на недвижимое имущество стоит около 500 руб.". Второй вариант — отправить запрос в местную администрацию, там на него должны ответить в срок до 30 дней.

Когда выяснится, кто захватил территорию, следует обратиться в природоохранную прокуратуру и в Росприроднадзор с заявлением, в котором изложить суть проблемы. Природоохранная прокуратура имеет право подать в суд на основании акта проверки Росприроднадзора.

"Проблема приватизации и выкупа водоемов в России в принципе отсутствует, но существует проблема аренды и обеспечения сервитута,— считает Дмитрий Кириллов из Минприроды.— Необходимы усиление ответственности за самовольное огораживание водоемов и строгий запрет на огораживание в принципе. Кроме того, я считаю, что популярным пляжам необходимо давать особый статус — места общего пользования, чтобы они в принципе были защищены от застройки".

В общем, хотя Россия и остается страной заборов, это не значит, что за свободный доступ к родной природе нельзя бороться. Межрайонный природоохранный прокурор по Московской области Павел Седойкин отмечает, что выигранных у захватчиков дел было бы больше, если бы граждане лучше знали свои права, вели себя активнее, писали заявления. А еще говорит, что даже если вы не знаете закон, но подозреваете, что ваши права нарушены,— можете обращаться в его ведомство за разъяснениями.