Прошедший с 29 января по 3 февраля Всемирный экономический форум в Давосе многие называют самым дорогим уикэндом. Однако корреспондента "Ъ" Андрея Багрова больше всего удивило другое — русские на форуме в целом мало отличались от разношерстной публики, заполонившей на несколько дней этот альпийский курорт.
Как только я вернулся в Москву, на меня тут же обрушилась лавина слухов о легендарных деяниях членов официальной российской делегации, огромных лимузинах Черномырдина и шумных гулянках московских банкиров под звездным небом горного курорта. Мне было очень интересно, поскольку ничего подобного в Давосе я не видел. Члены российской правительственной делегации, прежде всего вице-премьеры Чубайс и Уринсон и министр Ясин, с активностью продавцов, рекламирующих залежалый товар, доказывали мировой экономической и политической элите, как на самом деле хорошо обстоят дела с российским экономическим законодательством, как много делают российские власти для иностранных инвесторов и какие, в общем, прекрасные перспективы открываются перед теми, кто рискнет и вложится в российскую экономику. В запале они, правда, выдали совершенно различные оценки темпов промышленного роста в минувшем году. По Чубайсу и Уринсону, он был равен 0,9%, а премьер настаивал на солидных 3%. Впрочем, потенциальным инвесторам было все равно. Особого желания вкладываться в российскую экономику они не проявляли.
Ни на каких гигантских лимузинах Черномырдин по Давосу не рассекал и вообще казался просто образцовым западным политиком: корректен, вежливая охрана в штатском, никакой лишней суеты и шума. О том, что он способен мгновенно ориентироваться в ситуации, говорит случай, которому я сам был свидетелем 29 января. Перед входом в гостиницу "Бельведер" явно в рекламных целях был поставлен "Фольксваген" новой модели. Все выходившие и входившие мужчины не могли спокойно пройти мимо — останавливались, рассматривали, и, судя по всему, многие из них оказывались запечатленными на фотопленку рекламной службой фирмы.
Черномырдин, известный своей любовью к автомашинам, спускаясь по ступенькам террасы подался было в сторону необычного VW. Но тут же взяв себя в руки, спокойно прошел мимо и, подозвав пальцем ждавшего его на улице Бориса Березовского, стал давать какие-то указания.
В воскресенье 1 февраля в Давос вернулся Гельмут Коль, и все оценили деликатность охраны главы российского правительства. В центр города был брошен немецкий спецназ в черной форме с автоматами, на фоне которого солдаты швейцарской армии, охранявшие Конгресс-холл, выглядели тихими, мирными бюргерами.
В разговорах завсегдатаи давосских форумов ностальгически вспоминали былые загулы, медведей и цыган трех-четырехлетней давности. "Ну, а сейчас что, слабо?"-- услышав этот вопрос, они отвечали односложно: "Да, в общем, здесь так не принято..."
Бедным в Давосе делать нечего. Бизнесменам участие в форуме обходится в $30 тыс. Цены на время форума вырастают в полтора-два раза почти на все и, несмотря на это, бизнес идет полным ходом. Ровно в 9 часов вхожу в только что открывшийся ювелирный магазин — там уже две русскоязычные пары прицениваются к бриллиантам.
Все время ходили слухи о каких-то бесноватых давосских жителях, которые негодовали по поводу наплыва иностранцев. Я пытался найти хотя бы одного местного, кто высказал бы хотя бы какие-нибудь претензии. В ответ все только благодарили судьбу за то, что она подарила им шесть дней в году, которые окупают как минимум шестимесячные расходы на всю местную инфраструктуру.
На автомобилях, которые буквально заполонили узкие городские улицы, ездят в Давосе не все. Джордж Сорос, очевидно, из целей экономии скромно передвигался по городу в рейсовом микроавтобусе, прося иногда водителя изменить маршрут и завезти его в гостиницу "Зеехоф", где он жил. Водители никогда не отказывали, хотя у остальных пассажиров это не всегда вызывало прилив энтузиазма.
Подчеркнуто скромно вел себя Березовский. Он и глава ОНЭКСИМбанка Владимир Потанин развернули в Давосе кипучую деятельность, правда, совершенно по-разному. Американизированный Потанин привез с собой целый штаб, который работал днем и ночью, организуя ему встречи и информируя прессу о мероприятиях, в которых он принимает участие. Потанин единственный из российских банкиров ухитрился даже провести специальный брифинг, в ходе которого не стесняясь выразил сомнение в том, что банк МЕНАТЕП способен справиться с обслуживанием нового нефтяного гиганта ЮКСИ.
В ответ вице-президент банка Константин Кагаловский и первый зампред ИТАР-ТАСС Леонид Невзлин, взяв под руку телемагната Владимира Гусинского, продемонстрировали единство двух мощнейших российских финансовых группировок, заявив ошалевшим журналистам, что "съедят ОНЭКСИМбанк", а заодно почему-то и "Коммерсантъ".
Гусинский, кстати, как и Сорос, не афишировал свое богатство и не гнушался передвигаться пешком и без привычной в Москве охраны в перерывах между заседаниями форума.
В отличие от делавшего ставку на систему и аппарат Потанина Березовский работал в Давосе сам. Он совершал стремительные броски по городу, по нескольку раз объезжая все его отели и проводя массу неафишировавшихся встреч и переговоров. Создавалось впечатление, что он одновременно присутствует везде. Войдя в Конгресс-холл или в гостиницу "Стар Парк", можно было слышать узнаваемый голос, говоривший по телефону неизвестному собеседнику: "Нам достаточно всего пять минут... Ну, шесть, чтобы все решить..." Вокруг Березовского мгновенно образовывалась небольшая толпа, которой он помогал решать какие-то проблемы — вплоть до перевода на английский разговора с гостиничным персоналом.
И все же самой колоритной фигурой был в Давосе Борис Йордан. Несмотря на американское гражданство, самым любимыми его словами были "мы, российские финансисты" и "у нас в России". На круглом столе, организованном Wall Street Journal и посвященном взаимоотношению российского бизнеса и власти, Йордан активно защищал правительство России и доказывал потрясенным участникам, насколько мудро ведет финансовую политику российский Центробанк. В целом получалось убедительно. Особенно тогда, когда Йордан вслед за Березовским повторял, что "российскому правительству не хватает политической воли".
Выступая на закрытом обеде российских и западных бизнесменов, темой дискуссии на котором опять-таки стали взаимоотношения бизнеса и власти, Березовский заявил примерно следующее: "Российский бизнес не претендует на то, чтобы принимать решения за государство, однако он хочет, чтобы с ним советовались. Он хочет ясности и хочет, чтобы правительство наконец проявило политическую волю и дало четкое определение того, в каком направлении движется страна".
Любопытно, что тогда же состоялась небольшая дискуссия, которую потом на все лады пересказывали все русские в Давосе. Выспавшийся на обеде журналист New York Times представил своего знакомого египтянина, у которого по случайности оказалось достаточно свободных средств, чтобы "совершить недружественное поглощение, например, 'Сибнефти'".
— Что бы вы посоветовали нам, господин Йордан?-- неожиданно спросили фондовые пираты.
В этот момент лицо Бориса Березовского приняло подчеркнуто индифферентное выражение.
— Я воздержался бы от подобного рода советов. А то, пожалуй, меня повторно лишат въездной визы,— ответ Йордана был встречен аудиторией с восторгом.
Надо признать, что это был редкий пример давосского анекдота, который можно привести в журнале. В чем русские остаются русскими и не хотят европеизироваться, так это в своем юморе. Большинство шуток, над которыми хохотала вся русскоязычная часть Давоса, напечатать нельзя.