Российский президент не оговорился, предупредив Билла Клинтона о возможности новой мировой войны. Но ее причина — не действия США против Ирака. Ее причина — ущемление интересов России на всей территории СНГ.
В прошлую среду президент России Борис Ельцин, выступая перед журналистами, заявил, что Билл Клинтон "может нарваться на мировую войну своими действиями". Заявление стало сенсацией и было мгновенно растиражировано информационными агентствами и телеканалами.
Мир уже отвык от таких заявлений. Слова "мировая война" — это из лексикона позабытых времен Громыко и Брежнева. "Что же имел ввиду российский президент?" — гадали журналисты и комментаторы. Неужели, недоумевали они, в случае военного удара по Ираку Россия даст ракетный залп по США?
Буквально через два часа пресс-секретарь российского президента Сергей Ястржембский поспешил выступить с разъяснениями. Слова президента неверно интерпретировали, заявил он. Виноваты, мол, американские журналисты, аккредитованные в Москве, и плохо владеющие русским языком. И Ястржембский выразил надежду, что проблемы перевода не испортят российско-американских отношений.
Однако на самом деле американские журналисты президенту России ничего лишнего не приписали. Он действительно сказал, что его американский коллега может спровоцировать мировую войну. И, видимо, имел на то основания.
Важно другое. Борис Ельцин имел в ввиду не Ирак. Или точнее, не только Ирак. Мало кто обратил внимание, что президент России в тот момент говорил не только об иракском кризисе, но и о ситуации в Армении, где как раз накануне произошла смена власти. То есть контекст президентского заявления гораздо шире, чем может показаться на первый взгляд.
Возможно, конечно, что слова о "мировой войне" были оговоркой. Но, скорее всего, это было осмысленное предупреждение. Другое дело, что Борис Ельцин опустил всю логическую цепочку, ведущую от ситуации вокруг Ирака к возможной мировой войне. Вот у журналистов и возникло впечатление, что Москва якобы готова ответить на удар по Ираку ударом по Америке. На самом деле все гораздо сложнее. И серьезнее. Противоречия между Россией и США в последнее время, пожалуй, достигли пожалуй своего пика. Иракский кризис — лишь частный их аспект. И далеко не самый главный.
В течение последних месяцев Россия пропустила целый ряд болезненных ударов. И большинство из них — на постсоветском пространстве. Многолетняя борьба между российскими и западными, преимущественно американскими, корпорациями за контроль над энергетическими ресурсами Каспийского бассейна, еще полгода назад, казалось, близится к взаимовыгодному и компромиссному завершению. Российским компаниям была обещана приличная доля во многих перспективных контрактах и проектах, а первая нефть с азербайджанских месторождений пошла по нефтепроводу Баку--Новороссийск. В Москве рассчитывали, что по тому же маршруту пойдет и основная, так называемая большая нефть, поток которой будет все нарастать.
Вот-вот в рамках Каспийского трубопроводного консорциума должно было начаться финансирование строительства другого магистрального нефтепровода — Тенгиз--Новороссийск. Общий объем нефти, перекачиваемой по российским трубам, в перспективе мог бы достичь 100 млн тонн в год. Для России это означало бы не только солидную ежегодную прибыль от транзита, но и постепенную стабилизацию ситуации на ее южных рубежах. И прежде всего на Северном Кавказе.
Однако к концу 1997 года ситуация резко изменилась. Стало очевидно, что западные корпорации сделали окончательную ставку на те маршруты экспорта каспийской нефти, которые идут в обход российской территории — через Грузию и Турцию.
Экономическое вытеснение российских компаний шло параллельно с фактическим вытеснением России из СНГ. Два региональных аморфных блока — Центральноазиатский союз, объединяющий Узбекистан, Казахстан и Киргизию, и альянс Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии — трансформировались в жесткую евразийскую ось. Кроме того, серьезно осложнились российско-грузинские отношения. Тбилиси все резче стал ставить вопрос о замене российских миротворцев в Абхазии международными (то есть натовскими) силами и решении конфликта по боснийскому варианту "принуждения к миру".
Наконец, от Москвы стали отдаляться ее, казалось, самые надежные союзники — Туркмения и Армения. США перехватили у России инициативу миротворчества в карабахском конфликте. Вашингтон сумел убедить президента Армении Левона Тер-Петросяна согласиться на предложенный ОБСЕ план урегулирования. Аргументы были просты: либо изнурительная конфронтация — не только с Баку, но и с влиятельными западными корпорациями, закрепившимися на Каспии, либо мир в обмен на финансовую помощь и интеграцию в трубопроводные проекты.
Однако Тер-Петросян с поставленной задачей справиться не смог. Для тех, кто знал ситуацию в республике, это не было неожиданностью. Армянский президент давно уже утратил поддержку большинства населения страны. На выборах 1996 года он победил своего соперника с минимальным перевесом — полтора процента. Оппозиция попыталась оспорить итоги выборов и начала акции протеста. Ситуацию удалось взять под контроль не без помощи силовых методов.
Чтобы стабилизировать свое положение, Тер-Петросяну пришлось пригласить на пост премьера популярного в Армении карабахского лидера Роберта Кочаряна. Однако кризис разразился, когда Тер-Петросян принял план ОБСЕ по карабахскому урегулированию.
Против выступила не только оппозиция, обвинившая Тер-Петросяна в предательстве национальных интересов, но и Кочарян, и силовые министры. Однако даже в таких условиях Тер-Петросян оставался на своем посту. Его не могли сместить до тех пор, пока он пользовался поддержкой Москвы. В январе его противники, судя по всему, убедили Москву отступиться от Тер-Петросяна.
К власти пришли сторонники жесткого курса. Урегулирование карабахского конфликта оказалось под вопросом. Планы же западных корпораций по транзиту каспийской нефти через транскавказский коридор оказались под угрозой. Существенная часть нефтепровода Баку--Поти проходит в опасной близости от линии перемирия, которая в любой момент может превратиться в линию фронта. Новая вспышка армяно-азербайджанской войны может разорвать эту тонкую линию. И вызвать цепную реакцию, ведь в этом регионе сосредоточены интересы почти всех ведущих стран мира — от Запада до стран Азиатско-Тихоокеанского региона.
В результате дальнейшее развитие этой большой экономической и геополитической игры снова зависит от России. Кто бы ни пришел к власти в Ереване, только от Москвы, стратегического партера Армении, зависит продолжение армяно-азербайджанских мирных переговоров.
Сейчас весь процесс карабахского урегулирования замер до президентских выборов, назначенных на середину марта. Сразу после них пройдет очередная встреча Виктора Черномырдина и Альберта Гора, на которой по традиции значительное место будет уделено энергетическим вопросам.
Если к тому времени США услышат предостережения России и прислушаются к ее аргументам, то экономический и политический расклад сил в СНГ в ближайшее время серьезно поменяется — российские интересы будут учтены. Если же нет, то к предостережению российского президента следует отнестись как к скрытой угрозе.
ЛЕОНИД СБОРОВ
Ельцин имел все основания утверждать, что его американский коллега может спровоцировать мировую войну.
Экономическое вытеснение российских компаний шло параллельно с вытеснением России из СНГ