На прошлой неделе Москва и Вашингтон организовали сенсационный обмен арестованных в США российских разведчиков на заключенных, отбывающих в России тюремные сроки за шпионаж. По мнению обозревателя "Власти" Дмитрия Камышева, эта блестящая сделка доказала, что нелегкая задача догнать и перегнать СССР хотя бы в части непримиримой борьбы с собственными гражданами российскими властями практически решена.
Первая информация о возможных переменах в жизни десяти человек, задержанных в конце июня в США по подозрению в шпионаже в пользу России (подробнее см. материал "Приключения славянского шкафа" в прошлом номере "Власти"), появилась утром 7 июля. Газета The New York Times сообщила, что американское правительство ведет переговоры с адвокатами задержанных "с целью быстрого завершения процесса". Речь шла о рассмотрении этих дел в особом порядке при условии признания обвиняемыми вины, что позволило бы им получить минимальное наказание или даже сразу подвергнуться депортации в Россию. Однако в тот момент никто не предполагал, что "завершение процесса" окажется столь стремительным.
Всего через пару часов в Москве состоялась пресс-конференция, посвященная судьбе бывшего сотрудника Института США и Канады Российской академии наук Игоря Сутягина, отбывающего 15-летний срок за передачу секретных сведений британской фирме, которая, по мнению ФСБ, была "крышей" западных разведслужб. На ней адвокат ученого Анна Ставицкая и его младший брат Дмитрий сообщили, что Сутягина в числе других российских заключенных "собираются обменивать на тех, кто был задержан в Америке". По словам участников брифинга, осужденный, отбывавший наказание в колонии в Архангельской области, был переправлен самолетом в столичный СИЗО "Лефортово" еще 5 июля, и в тот же день с ним встретился некий представитель российских спецслужб. Он сделал ученому официальное предложение об обмене, пояснив, что оно исходит от американской стороны и что в случае отказа хотя бы одного участника обмена сделка может не состояться. После некоторых раздумий Сутягин согласился, так как "понял, что другого шанса выйти на свободу у него не будет" (в 2007 году ему уже было отказано в помиловании, а в апреле 2010 года — и в условно-досрочном освобождении).
Кто еще войдет в список обмениваемых с российской стороны, соратники ученого сказать затруднились. Сутягин, вроде бы видевший этот перечень, в беседе с родственниками сумел вспомнить лишь фамилию бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля, приговоренного в августе 2006 года к 13 годам лишения свободы за шпионаж в пользу Великобритании. В то же время другие российские ученые, осужденные по похожим делам, в число обмениваемых, похоже, не попали. Во всяком случае, правозащитникам из общественного комитета защиты ученых удалось выяснить, что по состоянию на 7 июля ни физик Валентин Данилов (осужден на 14 лет за передачу секретных сведений Китаю), ни бывший гендиректор ЗАО "ЦНИИМАШ-Экспорт" Игорь Решетин (11 с половиной лет за незаконную передачу Китаю технологий двойного назначения) в Москву этапированы не были.
Между тем подтвердить эту сенсационную новость журналистам долго не удавалось. МИД РФ, госдепартамент США и силовые структуры обеих стран от комментариев воздерживались, а в Федеральной службе исполнения наказаний РФ ссылались на то, что информация об "изменении места изоляции осужденного" является закрытой. Хотя представители архангельской колонии ИК-12, по информации сайта www.sutyagin.ru, все-таки проговорились, что Игорь Сутягин действительно был этапирован в Москву "по статье 77 УИК РФ, в качестве свидетеля".
Американские спецслужбы помогли Игорю Сутягину досрочно выйти из российской тюрьмы
Фото: Григорий Тамбулов, Коммерсантъ
В то же время по ту сторону океана обнаружилось сразу несколько косвенных доказательств грядущего обмена. Утром 7 июля прошла встреча заместителя госсекретаря Уильяма Бернса с послом России в США Сергеем Кисляком, на которой помимо прочего обсуждалась и ситуация вокруг задержания "русских шпионов". Сразу после этого суды в Арлингтоне и Бостоне без объяснений отменили назначенные на среду дополнительные слушания по делу пяти обвиняемых в шпионаже, а все арестованные из этих городов были переведены в Нью-Йорк, где содержатся другие участники шпионского скандала. А один из адвокатов признался газете "Коммерсантъ", что уже в четверг произойдет "событие, которое кардинально повлияет на ход дела".
Наконец, поздно вечером 7 июля анонимный чиновник правительства США подтвердил агентству Reuters, что администрация рассматривает вероятность сделки, предполагающей, что задержанные в США признают свою вину и после этого будут отправлены в Россию. "Это обычная практика. Так делалось много раз",— пояснил чиновник. Чуть позже факт переговоров с арестованными шпионами об условиях обмена подтвердили и некоторые их адвокаты. А во второй половине дня 8 июля ответственный секретарь комитета защиты ученых Эрнст Черный сообщил "Интерфаксу", что Игорь Сутягин прибыл в Вену: "Мне сообщили, что далее он отправится в Лондон. В Вене его встречал британский офицер".
Об остальных фигурантах обмена с российской стороны к моменту подписания этого номера "Власти" в печать никакой новой информации не поступило. Что, впрочем, неудивительно: обнародование всего списка высылаемых на Запад шпионов, большинство из которых, похоже, — бывшие сотрудники СВР и ГРУ, было бы совсем нетипичным для спецслужб поступком. А утечка информации о Сутягине, судя по всему, была допущена намеренно: видимо, в Москве разумно рассудили, что об освобождении ученого, которого еще в 2005 году международная правозащитная организация Amnesty International признала политическим заключенным, правильнее все-таки сообщить до того, как он неожиданно "всплывет" в Европе.
Вопреки заявлению упомянутого анонимного чиновника американской администрации, для современной России практику обмена шпионами вряд ли можно считать обычной.
В советское время подобные сделки действительно осуществлялись неоднократно. Первая из них состоялась на границе ГДР и Западного Берлина 10 февраля 1962 года, когда легендарный советский разведчик-нелегал Уильям Фишер (он же Рудольф Абель), приговоренный в США к 32 годам лишения свободы, был обменян на американского летчика Гэри Пауэрса, сбитого во время разведывательного полета над территорией СССР. В декабре 1976 года в швейцарском Цюрихе произошел первый обмен лиц, к спецслужбам не причастных: диссидента Владимира Буковского поменяли на главу чилийской компартии Луиса Корвалана. Впоследствии на Запад в обмен на разоблаченных разведчиков из СССР и стран соцлагеря отправляли и других диссидентов, самый известный из которых — Натан Щаранский.
Однако все эти сделки одобрялись решениями Политбюро ЦК КПСС, которое в дополнительных юридических обоснованиях никогда не нуждалось. Тогда как нынешние российские власти в рамках всеобщей борьбы с правовым нигилизмом все-таки пытаются хотя бы внешне соблюдать определенные юридические формальности. И просто так взять и выпустить из тюрем россиян, отбывающих наказание за тяжкие преступления, они никак не могли, поскольку такое решение было бы слишком откровенным нарушением действующего законодательства. А четкая юридическая процедура для подобных случаев ни в одном из российских законов не описана.
Поэтому в юридическом смысле, по словам адвоката Ставицкой, обмена как такового и не было, по крайней мере, в случае с Сутягиным: его просто подвели под помилование, предварительно предложив подписать бумаги с признанием своей вины. Хотя, как уже сообщала "Власть" (см. статью "Медведев ждет от Ходорковского признания вины" в N 27 от 13 июля 2009 года), по закону признание вины не является необходимым условием для помилования, оно, как правило, рекомендуется заключенным в силу сложившейся в стране правоприменительной практики. И в Европу бывший шпион, таким образом, отправился уже совершенно свободным человеком, сохранившим российское гражданство и имеющим полное право в любой момент вернуться на родину. Другое дело, что сам он этого теперь вряд ли захочет.
Практика обмена шпионами с Западом была для СССР настолько привычной, что не могла не найти отражения в важнейшем для страны искусстве (вверху — кадр из фильма «Мертвый сезон»)
Фото: www.afisha.ru
А вот с политической точки зрения сенсационный обмен шпионами выглядит абсолютно логичным и предсказуемым. Чего-то в таком духе как раз и не хватало для полного и окончательного сходства суверенно-демократической России с Советским Союзом времен развитого социализма.
Единственно верная партия в стране уже есть. Выборы, на которых избиратели в едином порыве голосуют за нерушимый блок единороссов и беспартийных, тоже. Людей, выходящих на площадь под лозунгами защиты Конституции, ровно так же сажают за решетку, разве что пока еще на несколько меньшие сроки, да и площадь называется Триумфальной, а не Красной. Но тюремные сроки за несанкционированные контакты с иностранцами, как показывает пример того же Сутягина и других ученых, уже вполне сопоставимы с советскими. А российские чекисты всего через пару недель вернут себе испытанный в советское время инструмент борьбы с крамолой — право выносить гражданам официальные предостережения о неблагонадежности (подробнее об этом см. статью "Пора брать, пора!" в N 23 от 14 июня). Впрочем, даже и без этого по своему влиянию на политику и экономику ФСБ, пожалуй, уже переплюнула КГБ образца 1970-х годов, уступая лишь недостижимому пока идеалу НКВД конца 1930-х.
Так что рано или поздно замечательная советская традиция выменивать провалившихся разведчиков на шпионов и диссидентов просто обязана была возродиться. Потому что если сам по себе обмен чужих на своих, как было с теми же Абелем и Пауэрсом,— вещь в отношениях воюющих или хотя бы жестко конкурирующих государств совершенно обычная, то обмен "плохих" своих на своих же, но "хороших" — чисто советское изобретение времен холодной войны. Что, кстати, дружно отметили и западные СМИ (см. справку).
Правда, по масштабу личности и размаху трудовой деятельности нынешний "обменный фонд" до уровня своих предшественников, похоже, пока не дотягивает. Но для Кремля это, может, и неплохо. Ведь если бы американцы поймали нового Абеля, то и менять его пришлось бы как минимум на Ходорковского.
* Подробнее см. материал "Приключения славянского шкафа" в прошлом номере "Власти"
"И в этот момент лефортовская бечевка, поддерживающая мои брюки, лопается"
В советское время обмены шпионов и диссидентов были довольно распространенным явлением. Вот как вспоминали о них в книгах герои и участники обменов.
"Мы проехали на автомобиле по безлюдным улицам Западного Берлина, направляясь к мосту Глиникер-брюкке, месту нашей встречи. И вот мы уже на "своей" стороне темно-зеленого стального моста, который ведет в оккупированную Советским Союзом Восточную Германию... На другой стороне... виднелась группа людей в темных меховых шапках... Позади остановились два автомобиля вооруженных сил США. Окруженный здоровенными охранниками, появился Рудольф Абель, изможденный и выглядевший старше своих лет... На другой стороне моста находился пилот американского самолета У-2 Фрэнсис Гэри Пауэрс... Когда я дошел до середины Глиникер-брюкке и завершил заранее обговоренную процедуру, можно было наконец сказать, что долгий путь завершен" (Из книги "Незнакомцы на мосту" Джеймса Донована, адвоката разведчика-нелегала Рудольфа Абеля, обменянного в 1962 году на Фрэнсиса Гэри Пауэрса).
"В приемной меня ждала одежда, в которой я был арестован... Во дворе тюрьмы меня посадили на заднее сиденье машины, которая покатила прямо к ожидавшему ее самолету военно-транспортной авиации. Мы приземлились на авиабазе Готов в английском секторе Западного Берлина... Миновали западноберлинский КПП, не останавливаясь, въехали в нейтральную зону. Ровно за 30 секунд до назначенного времени на стороне ГДР поднялся шлагбаум. Оттуда выехала автомашина. Из машины вышел человек. Я сразу узнал его — это был мой старый друг и коллега. Он приблизился к "Мерседесу" и улыбнулся. Я тоже улыбнулся в ответ. Мы не сказали друг другу ни слова..." (Из книги "Гордон Лонсдейл: моя профессия — разведчик" Конона Молодого, обменянного в 1964 году на английского разведчика Гревилла Уинна).
"Мы подъезжаем к мосту Глинике, и я вижу советский флаг. "Как символично! — думаю.— Это же граница ГДР, это рубеж советской империи". На восточной стороне тихо, с западной же доносится какой-то гул. Появляется уже знакомый мне посол в сопровождении нескольких людей и представляет меня одному из них, послу США в Западной Германии. Тот говорит:-- Сейчас мы с вами перейдем на другую сторону. Он берет меня за руку, и мы медленно идем по мосту.— Где граница? — спрашиваю я.— Вон та жирная черта, что перед нами. Я радостно перепрыгиваю через нее, и в этот момент лефортовская бечевка, поддерживающая мои брюки, лопается. Так, подтягивая обеими руками сползающие штаны, я делаю первые шаги в свободном мире" (Из книги "Не убоюсь зла" диссидента Натана Щаранского, обменянного в 1986 году на чешских агентов-нелегалов — Карела Кехера и его жену Хану).
"В тот же вечер с меня сняли мерки, и утром были готовы отлично сшитые костюм и рубашка. Выдали также галстук и штиблеты, невероятно удобные на ногах. Так что, прожив шестьдесят два года в своей стране, я наконец узнал, как приобрести в ней приличную одежду... Подхватив мой чемодан, чекисты ввели меня в самолет "Аэрофлота" прямо с летного поля. Самолет был пуст. Показали на несколько передних рядов. "Садитесь где-нибудь здесь",— оставили чемодан и исчезли... Два дня меня протаскали через полмира с чертовыми чемоданом и рюкзаком, набитыми ненужным этапным барахлом, чтобы гадал, в тюрьму везут или на новое место ссылки" (Из книги "Опасные мысли. Мемуары из русской жизни" правозащитника Юрия Орлова, обменянного в 1986 году на обвиненного в шпионаже сотрудника ООН Геннадия Захарова).
"Принудительно меня облачили в дорогую гражданскую одежду"
Правозащитник и писатель Владимир Буковский по просьбе "Власти" рассказал, как в декабре 1976 года его обменивали на лидера Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана.
— Меня без всяких объяснений этапировали из "Владимирского централа" в "Лефортово", где я провел одну ночь перед вылетом в Швейцарию. О том, что меня собираются обменять на Корвалана, я не знал. Со мной никто не разговаривал и никаких официальных заявлений не делал. Утром за мной пришли 12 человек в штатском и сказали, чтобы я собирался. Все, что у меня тогда с собой было, за исключением приговора и тюремной одежды, мне разрешили забрать, включая половую тряпку, хозяйственное мыло и массу других бытовых вещей. После все это я привез с собой в Цюрих. Что касается моей семьи — матери, сестры и племянника, то им не разрешили взять ничего, кроме личных вещей и нескольких книг, да и то все было тщательно осмотрено. Принудительно меня облачили в дорогую гражданскую одежду — помню, это был шикарный французский костюм, рубашка и изящный галстук. Видимо, все это было куплено специально для обмена. Не думаю, что это было проявление заботы — просто так им было удобно.
Как только я собрался, эти 12 чекистов посадили меня в микроавтобус и куда-то повезли. Только в самолете, где я встретился со своей семьей, мать сообщила, что меня собираются обменять на Корвалана и выдворить из страны. Сама она узнала об этом накануне вечером: ее вызвали на Лубянку и заявили, что завтра утром мать вместе со мной должна покинуть Советский Союз. Будучи очень смелой и уверенной в себе женщиной, мама сказала, что никуда не уедет без дочери и внука. Видимо, в тот же вечер об этом сообщили Андропову, и он разрешил выпустить из страны мою сестру и племянника. Но маме запретили кому-либо об этом говорить. И первое, что она сделала, придя домой, — позвонила Сахарову и обо всем рассказала.
Официальное объявление мне было сделано только при пересечении воздушной границы: подошел руководитель сопровождавшей нас группы чекистов и сказал, что по решению советского руководства я вместе с семьей выдворяюсь с территории СССР. Мне тем не менее оставили советское гражданство, а также пообещали выдать паспорт для проживания за границей, действительный в течение пяти лет. Я сказал, что не отсидел еще шесть лет — мне объяснили, что срок не отменен. Тогда я спросил: "Получается, что вы организовали мне побег из тюрьмы?". На что мой конвоир усмехнулся и сказал: "Называйте это как хотите. Моя задача — выполнить распоряжение руководства".
В Швейцарии, куда меня привезли, обмен произвели прямо на поле, где находились два самолета, окруженные швейцарскими войсками. Процедура передачи заключенных, то есть меня и Корвалана, происходила между тремя послами — американским, чилийским и советским. Они приехали на поле на своих машинах. Советский посол посадил нас к себе в машину, американец забрал Луиса Корвалана у чилийцев и отвез на советский борт, затем подъехал к советской машине, забрал нас и отвез в аэропорт. Все заняло не больше 15 минут. Что я думал и чувствовал тогда, уже не помню, все-таки прошло 34 года. Но я хорошо помню, что когда я улетал из Москвы, меня не оставляли тяжелые и очень противоречивые чувства. С одной стороны, я освободился из тюрьмы и стал свободным человеком, с другой — отчетливо понимал, что отныне навсегда отрезан от родной страны, что никогда не увижу своих друзей и близких. Уехать из Советского Союза в эпоху холодной войны было почти то же самое, что умереть.
В газетах врать не будут
International Herald Tribune
Нейи-сюр-Сен, Франция
"Этот обмен в некотором смысле выгоден для администрации Обамы, так как позволит ей избежать дорогостоящих судебных процессов, которые в течение многих месяцев или лет бросали бы тень на американско-российские отношения. Но вряд ли Белый дом охотно отдаст обвиняемых, деятельность которых в течение десяти лет расследовало ФБР, если ему не предложат в обмен заключенных, которых ценят в США...
Но обмен может поставить обе стороны в неудобное положение. Невиновность господина Сутягина отстаивали, например, активисты-правозащитники, а его родственники говорили, что он предпочел бы остаться в России. А Джон Родригес, адвокат одного из ответчиков в окружном суде — Вики Пелаес, опытного обозревателя испаноязычной газеты в Нью-Йорке,— сказал, что, по его мнению, она не хотела бы переезжать в Россию.
Однако шанс избежать тюремного заключения стал мощным мотивирующим фактором в обеих странах...
Сообщения о готовящемся обмене, как и сама шпионская сеть, имеют все признаки шпионажа времен холодной войны, но без высоких ставок на национальную безопасность. Про людей, которых обвинение считает российскими агентами, американские должностные лица говорили, что они использовали высокотехнологичные методы, но не получили ни одного настоящего секрета. Обмен в Вене, излюбленном месте встречи шпионов ХХ века, мог бы стать яркой заключительной главой для сюжета шпионского романа".
The Washington Post
Вашингтон, США
"Эти аресты, о которых было объявлено спустя всего несколько дней после визита президента Дмитрия Медведева в Белый дом, стали неприятной заминкой в попытках администрации Обамы удержать отношения с Россией на траектории постоянного улучшения. Они также оживили память о холодной войне, которые, как казалось до недавнего времени, уже стали древней историей. Прошлые обмены шпионами были очень драматичны — от освобождения в 1962 году советского шпиона Рудольфа Ивановича Абеля в обмен на пилота U-2 Фрэнсиса Гэри Пауэрса до освобождения в 1986 году диссидента Анатолия Щаранского и еще троих в обмен на пятерых советских агентов".
Deutsche Welle
Бонн, Германия
"Российско-американское дело о шпионах получает развитие. Возможно, предстоит обмен агентами. Этот план напоминает о временах холодной войны.
Тот, кто думает, что с падением Берлинской стены шпионская активность между Россией и США прекратилась, ошибается. На самом деле обе страны продолжают шпионить — и вновь и вновь разоблачают шпионов. Теперь российские и американские СМИ сообщают о том, что за кулисами правительства в Вашингтоне и Москве готовят обмен агентами. Эта сенсационная операция может быть проведена уже вечером в четверг, 8 июля".