Бабицкому заплатили за переход границы
       Корреспонденту Ъ СЕРГЕЮ Ъ-ТОПОЛЮ удалось взять интервью у АНДРЕЯ БАБИЦКОГО. Журналист "Свободы" честно признался, что до сих пор не знает, кому его отдали военные в обмен на пленных и кто пытался переправить его через границу.

       У подъезда дома Бабицкого в Вешняках толпились журналисты. Он никого не принимал. "И тебя не примет",— сказали мне коллеги злорадно. Но у меня была записка от заместителя шеф-редактора Ъ Кирилла Харатьяна, который знает Андрея лет двадцать.
       Я набрал номер квартиры на домофоне и сказал, что у меня для Бабицкого письмо. За ним через десять минут спустилась его родственница Татьяна. Вернувшись через пару минут, она извинилась: "Поймите, Андрей очень устал и говорить ни с кем не хочет".— "Понимаете, мы с ним вместе были в Буденновске",— сказал я первое, что пришло в голову. И Татьяна сдалась.
       Бабицкий сидел за столом на кухне. Перед ним стояла початая бутылка водки. "Только пять минут",— взмолился он. Говорили семь.
       — Кто эти люди, у которых ты находился в Чечне?
       — Там и чеченцы, и русские, и дагестанцы были. Но кто они, я до сих пор не знаю. Они отобрали у меня иностранный и гражданский паспорта и вручили азербайджанский.
       — Ты запомнил номер "Волги", на которой тебя вывозили из Чечни в Дагестан?
       — Конечно, нет.
       — Какого числа тебя посадили в багажник?
       — Двадцать третьего февраля.
       — Сколько заняла поездка?
       — Часа два-три.
       — Как ты себя там чувствовал?
       — Нормально. Багажник "Волги" вместительный, там можно вытянуться при моем росте.
       — Люди, которые тебя возили, были в масках?
       — В маске был один.
       — Ты знаешь военных. Как, по-твоему, это были их люди?
       — Сложно сказать.
       — Что произошло после того, как тебя высадили из багажника?
       — Повели на границу Азербайджана и России. Оттуда я сбежал.
       — Каким образом?
       — Меня передали проводнику, и ему я объяснил, что все очень плохо организовано и мне нужно в Махачкалу для того, чтобы все организовать гораздо лучше.
       — Где все это произошло?
       — Это просто граница. Там был какой-то аул, но названия я не запомнил.
       — Каким образом проводник доставил тебя в Махачкалу?
       — Я с ним общался часов пять и объяснил ему, что мою переправу организовали плохо и мне нужно попасть в Махачкалу. Он собирался дождаться темноты, потому что мы с ним выехали в светлое время суток на его машине, "девятке". До темноты мы с ним общались четыре часа, и я его убедил в том, что мне нечего делать в Азербайджане.
       — Он знал, кто ты?
       — Нет, не знал.
       — Деньги просил?
       — Нет, ему уже заплатили.
       — Сколько, не знаешь?
       — Нет. Это было без меня.
       — И куда он тебя привез?
       — Там, где стояли такси, которые отвозят людей от границы до Махачкалы и до Дербента.
       — Твои дальнейшие действия?
       — Я его убеждал, чтобы он отвез меня в Махачкалу, но он добросил только до стоянки, где стояли такси.
       — У тебя были деньги?
       — Мне дали деньги те люди, у которых я находился. Сначала триста долларов, потом сказали, что у них денег мало, и забрали сто. Таксист согласился везти за 700 рублей.
       — А где менял деньги?
       — Я не менял, потому что первого таксиста остановили возле первого же поста, поскольку он был пьян. И платить ему я не стал.
       — А ты не заметил, что он пьяный?
       — Нет, я не принюхивался. Затем сел в попутку и поехал дальше в Махачкалу.
       — Почему ты сразу паспорт свой не разорвал?
       — Потому что сначала вызвал своих коллег. Я хотел дождаться их приезда и с ними уже определиться. До этого я в течение месяца находился в полном информационном вакууме, не знал, что вокруг меня поднят определенный шум.
       — Правда, что по этому паспорту ты устроился в гостиницу?
       — Номер, правда, был плохой, и удобства во дворе.
       — Ты мылся вообще за все это время?
       — Помылся только в следственном изоляторе.
       — Как к тебе там отнеслись?
       — Очень хорошо.
       — Накормили сразу?
       — Нет, я сразу вошел в голодовку.
       — Сколько ты голодал?
       — Двое суток. Все...
       Бабицкий встал из-за стола.
       Когда я вышел из подъезда, меня окружили журналисты: "Как он себя чувствует? Что делает?" — "Водку пьет",— честно признался я.
       
       (Мнение МВД о Бабицком — на стр.3)
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...