Новая среднесрочная программа, розданная на расширенном заседании правительства, отличается устрашающими размерами — в ней более 500 страниц. Для тех, кто преодолеет страх, она окажется поучительной. Из нее следует, что российское правительство состоит из людей, которые не могут обеспечить экономический рост. Но уволить их не за что.
Какой будет экономика России в 2000 году, если правительственная программа окажется полностью выполненной? Такой же, как и сейчас. Инфляция сохранится на относительно низком уровне, а курс доллара составит в среднем 6 рублей 20 копеек. На потребительском рынке будут господствовать импортные товары не слишком высокого качества. Безработица в большинстве регионов окажется заметной, но не катастрофической. Государственный бюджет будет по-прежнему страдать от недобора налогов и по-прежнему не будет выполняться. Однако бюджетники не останутся без зарплаты, пусть и нерегулярно получаемой. Экспорт сохранится на высоком уровне, но его нефтегазовая направленность еще более усилится — о вывозе Россией сельскохозяйственной и промышленной продукции можно будет говорить только в насмешку. Но денег, получаемых от экспорта и от новых западных кредитов, хватит, чтобы начать расплачиваться по старым кредитам.
Приток в Россию иностранных инвестиций несколько увеличится — но не кардинально. Иностранцы, как и сейчас, будут вкладывать деньги только в российские ценные бумаги либо в предприятия, работающие на внутренний рынок. Промышленный экспорт из России западный капитал не наладит.
Экономика будет по-прежнему страдать от всеобщего недоверия, неплатежей и преступности.
И никакого экономического роста в 2000 году в России не будет.
Неужели все это написано в правительственной среднесрочной программе "Структурная перестройка и экономический рост в 1997-2000 годах"? Нет, конечно. Но все это из программы прямо следует.
Дело в том, что вся чудовищных размеров программа — это сплошной отчет о проделанной работе в сочетании с клятвенными заверениями. Правительство берет на себя обязательства в дальнейшем экономикой успешно управлять и экономику неустанно реформировать. Эти обязательства касаются каждой сферы экономики, каждого рынка и, без преувеличения, каждого предприятия. Но дело в том, что до сих пор правительство именно этим и занималось — и мы видим ту экономику, которую видим. Нет никаких оснований полагать, что в ближайшие два года что-либо кардинально изменится.
Экономический рост в условиях самоотверженной борьбы правительства за пополнение бюджета, реорганизацию работы предприятий, стабилизацию финансовых рынков и национальной валюты выглядел бы даже каким-то нелогичным. Если все время меняются процентные ставки и налоги, если предприятия охвачены скандалами вокруг акционирования и приватизации, то производство вряд ли будет расти. Образно выражаясь, невозможно одновременно реформировать производство и его увеличивать. Нужно выбрать что-нибудь одно.
Правительство, как свидетельствует программа, выбрало продолжение реформ. И здесь ему как раз нельзя отказать в логике. Пусть не экономической, а политической и бюрократической, но логике. Эта логика такова: чиновника, занимающегося повседневным управлением и реформированием, невозможно упрекнуть в плохой работе. Потому что в повседневном управлении и реформировании нет объективных критериев хорошей или плохой работы. Человек либо работает, либо бездельничает. Но если он самоотверженно работает, то невозможно понять, насколько успешно.
Российское правительство в целом и каждый его чиновник в отдельности явно не бездельничают. Бездельники не смогли бы в относительно небольшие сроки подготовить подробнейшую и объемнейшую среднесрочную программу. Правительственные чиновники весьма квалифицированны и самоотверженно (безо всяких шуток!) бьются над исполнением бюджета, укреплением рубля, приватизацией и еще над тысячами других проблем. Тем, кто обвинит правительство в неисполнении бюджета, можно указать: было сделано все, чтобы бюджет был исполнен. Реформы бюджетно-налоговой сферы налицо и в дальнейшем будут еще активизированы.
Объективные критерии хорошей работы существуют там, где существуют конкретные задачи. Если бы правительство какой-нибудь западноевропейской страны не выполнило бюджет, оно бы заслуживало отставки — потому что выполнение бюджета является едва ли не единственной его задачей. А в России так уж исторически сложилось, что перед правительством стоит огромное количество задач, но все они неконкретные и сводятся к тому, что бюджет хоть как-то должен функционировать, экономика хоть как-то должна поддерживаться на плаву. И обязательно должны идти какие-то реформы.
Не случайно в программе правительство берет на себя обязательства продолжать работу по сотне направлений. Но достигнуть в 2000 году темпов экономического роста в 4,5-5% не обещает. Прогнозирует, но не обещает. Потому что брать на себя конкретные задачи — опасная вещь.
Так что, скорее всего, к 2000 году, несмотря на отсутствие экономического роста, Россия будет иметь правительство практически в нынешнем составе.
Но может получиться так, что к 2000 году в экономике России все перевернется. Рубль может оказаться девальвирован. Ключевые фигуры в правительстве могут потерять свои посты.
Потому что правительство, которое не ставит перед собой конкретных задач, находится в положении одновременно безопасном и чрезвычайно опасном. Членов этого правительства не за что увольнять. Но можно уволить ни за что. Поскольку объективных критериев успешной работы управленцев и реформаторов нет, то в дело вступают субъективные критерии — желание начальства. Любого управленца и реформатора можно уволить в любой момент, и ему нечего будет сказать в свое оправдание. Ведь никакой конкретной задачи он не решил, просто обеспечивал процесс.
Начальством для российского правительства является президент Борис Ельцин. Он может сделать так, что нынешнюю правительственную программу будут выполнять совсем другие люди. Но он может сделать и так, что нынешний состав правительства будет выполнять совсем другую программу. Достаточно президенту решить, например, что неисполнение бюджета представляет собой политическую проблему, с которой он мирится долее не будет, как начнется экономическая революция. Правительство получит столь нелюбимую им конкретную задачу. И для ее решения будет сделано все — и рубль девальвирован, и процентные ставки резко понижены.
Впрочем, экономическая революция начнется и в том случае, если президент даст правительству конкретные задания по экономическому росту. Например, заявит, что производство в России должно к 2000 году вырасти на 4%, причем безо всяких статистических хитростей — если не вырастет, то все отправятся в отставку и никакие оправдания приниматься не будут. Примерно так делал в свое время президент Южной Кореи, и все понимали, что в случае невыполнения задания дело пахнет неминуемой отставкой, если не тюрьмой. В экономике начинали твориться весьма необычные вещи, вроде искусственного снижения зарплаты и ликвидации нормальной банковской системы. Но задание выполнялось.
Правда, Россия не Корея и здесь насильственный экономический рост вряд ли пройдет. Даже для того чтобы поставить перед правительством конкретную задачу, вроде непременного выполнения бюджета, нужно еще, чтобы эта задача действительно стала жизненно важной — такой, ради которой можно пожертвовать всем. Управленцы и реформаторы в правительстве никогда не склонны драматизировать экономическую ситуацию. Для них всегда будет все относительно нормально, пока какой-нибудь провал не станет совсем уж очевиден.
Сейчас непонятно, какие обстоятельства могут подтолкнуть президента указать правительству на провалы в экономической политике. Последствия азиатского финансового кризиса вроде бы преодолены. МВФ настроен относительно благодушно и уже не ставит, как раньше, перед правительством формальных задач, обязательных к выполнению (ясно, что нынешний многостраничный труд правительства предварительно согласован с МВФ). Экономические требования оппозиции явно абсурдны.
Так что этот вопрос остается открытым. А значит, и вопрос о том, что же на самом деле будет с правительством и Россией в 2000 году.
ВИКТОР ИВАНОВ
В НОВОЙ ПРОГРАММЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРОГНОЗИРУЕТ МНОГО ХОРОШЕГО. НО НИЧЕГО НЕ ОБЕЩАЕТ