В интервью специальному корреспонденту "Власти" Владиславу Дорофееву новый вице-премьер России Иван Рыбкин не стал скрывать, что по многим вопросам согласен с Борисом Березовским. Но напомнил, что тот был его заместителем.
--------------------------------------------------------
Иван Рыбкин родился 20 октября 1946 г. В 1968 г. окончил Волгоградский сельскохозяйственный институт по специальности "инженер-механик", в 1991 г.— АОН при ЦК КПСС, в 1993 г.— дипломатическую академию МИД РФ.
1987-1991 гг.— первый секретарь РК КПСС, второй секретарь Волгоградского обкома КПСС. 1994-1995 гг.— председатель Госдумы; 1995-1996 гг.— депутат Думы. С октября 1996 г.— секретарь Совета безопасности и полномочный представитель президента в Чечне. Со 2 марта 1998 г.— вице-премьер России.
--------------------------------------------------------
— В середине февраля вы заявили, что Ельцин мог бы вновь выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах...
— Это было мнение не только мое, но и моих коллег...
— О каких коллегах вы говорите?
— Это люди, которые входят в объединенный координационный совет — Шумейко, Черномырдин, Филатов, Яковлев, Черниченко. Мы выступали единым фронтом в поддержку президента на выборах 1996 года, у нас и тогда была организационно жесткая дисциплина. И на следующих президентских выборах мы непременно будем все вместе, в одном союзе. Недавно у меня вышла книга "Россия в XXI веке: демократия или диктатура?" У нее есть подзаголовок — "Раздумья о возможности согласия социалистов и либералов".
— А будут ли все эти силы объединяться во время следующих выборов в Госдуму?
— Это сложнее. Но горький урок прошлых выборов в Госдуму говорит, что объединяться надо. Все демократические партийные патриархи согласны с этим.
— А какие надежды вы связываете со своей Социалистической партией России?
— В Социалистической партии сейчас порядка 50 тысяч членов, которые имеют фиксированное членство. В 55 регионах у нас официально зафиксированы организации. Не очень большие — по тысяче человек, по четыреста есть, по шестьсот... Есть и побольше тысячи. У нас издается новая левая газета. Так и называется: "Новая левая газета". И есть еще газета "Красная площадь", которая на протяжении последних двух лет выходит с периодичностью раз-два в месяц. Она распространяется среди партий, близких нам по духу. Мы работаем на губернаторских выборах и муниципальных. При партии существует круглый стол, в работе которого принимают участие Российское движение демократических реформ, Демократическая партия, Российский социал-демократический союз и ряд других.
— Правда ли, что в решении вопросов партстроительства вам помогает Борис Березовский?
— Правда, конечно (улыбается). Когда долго работаешь с человеком — особенно в кризисных ситуациях, проводишь с ним вместе долгие часы в авиаперелетах, то выясняется, что есть определенный круг проблем, взгляд на решение которых совпадает. С Борисом мы едины в понимании того, что демократическим силам пора объединяться. Иначе в России не будет согласия между социалистами и либералами, не будет согласия во властной элите.
— Вас называют человеком Березовского...
— И что?! Уместно напомнить, что он был моим заместителем, а не наоборот. И Борис всегда это подчеркивал.
— Какой период вашей карьеры был самым напряженным?
— Сложно было, когда я стал председателем Госдумы, когда приходилось работать с 8 утра и до 2 ночи. Так было почти все два года. Но в плане напряжения всех жизненных сил — это работа в Совете безопасности, работа с Чечней. За последние полтора года я только в воздухе провел 350 часов.
— Верно ли говорят, что вашими стараниями уволены министр обороны Игорь Родионов и секретарь Совета обороны Юрий Батурин? За что — за противодействие работе СБ?
— С ними у меня не было разночтений. Когда возникали вопросы, мы встречались вот так же примерно, как мы с вами, и сидели — час, другой, третий, четвертый, пятый, проговаривая детали. Точно так же мы работали с начальником Генштаба Анатолием Квашниным или с теперь уже бывшим секретарем Совета обороны Андреем Кокошиным, с министром обороны Игорем Сергеевым или с министром внутренних дел Анатолием Куликовым, или с руководителем ФСБ Николаем Ковалевым.
Руководители силовых структур регулярно приходят к нам в качестве председателей межведомственных комиссий Совета безопасности, например Сергеев — по оборонной политике, Николаев — по пограничной политике, Примаков — по международной безопасности. Принимаемые такими комиссиями решения направляются президенту. Но все их решения, конечно, носят рекомендательный характер.
— Решения комиссий без вашей визы Ельцин не рассматривал?
— Нет. Совет безопасности — конституционный орган, зафиксированный в Конституции в отличие от других советов, которые как грибы после дождя растут сегодня. Его полномочия регламентированы законом о безопасности от 1992 года, в котором совершенно определенно говорится, что это консультативный орган для президента. По сути, он работает при президенте, для президента, на президента.
— По-вашему, СБ похож на политбюро ЦК КПСС?
— Мы не имели и не имеем права подменять собой ни одного министерства и ведомства. И министры могли лично обратиться к президенту.
— Каковы главные результаты вашей деятельности на посту секретаря Совета безопасности?
— За 17 месяцев моего секретарства в Совете безопасности удалось завершить многое из того, что было начато предшественниками. Я был пятым секретарем СБ. И мне удалось его деятельность в значительной мере демилитаризовать.
Мы завершили концепцию национальной безопасности. Соединенные Штаты, Франция, Великобритания, Германия — все развитые страны имели такую концепцию. А мы жили, не имея единой идеологии обеспечения национальных интересов России вокруг самих себя и чуть поодаль.
Еще одним достижением в работе СБ я считаю мир в Чечне. Худой мир, издырявленный мир, многими третируемый мир. Нет ни одного российского политика, который не бросил бы в него камешек. Впрочем, и самим чеченцам, которые слишком долго готовились к войне, тоже сложно выйти из этого пике. А переговоры мы ведем на основании директив президента и концепции урегулирования ситуации в республике. Все варианты развития ситуации в документах прописаны. Но непременное условие — мир.
— Вариант предоставления Чечне независимости в этих документах тоже "прописан"?
— В силу закрытости этих документов я не могу о них говорить. На территории России может функционировать государство, которое может быть ассоциировано с Россией и иметь многие государственные атрибуты. Пожалуйста, берите, сколько сможете. Но не нужно загораживать Чечню и выталкивать ее из общероссийского пространства разными методами — колючей проволокой, рвами, блок-постами.
Некоторые руководители Чечни мне прямо говорили: "Кто напал на российскую воинскую часть с оружием, должен там и улечься навсегда с оружием. И мы в этом заинтересованы".
— Почему же тогда чеченцы не арестуют Радуева после того, как он заявил, что его люди принимали участие в покушении на Шеварднадзе?
— Чеченцу поднять руку на чеченца — это невыносимо тяжело. Это тяжело для Масхадова и для Басаева. Решение проблемы Радуева возможно только через шариатский суд, который и создан был для разрешения конфликтных ситуаций между 60 полевыми командирами Чечни.
— Вы чувствовали страх в Чечне?
— Настороженность в первое время была, но потом ощущения притупляются. Хотя во всяких переделках бывали: и из-под обстрела выходили, и по российскому представительству лупили из крупнокалиберного пулемета по стенам, а там щитовые стены, вы знаете... Однажды я проводил в Грозном заседание объединенной правительственной комиссии по Чечне. Потом смотрю фотографии с заседания. И вижу: я веду заседание, а позади меня стоит человек, который крупнокалиберный пулемет стволом уставил мне в затылок.
— В феврале прошлого года вы заявили, что в случае "прямой угрозы" Россия готова первой применить ядерное оружие. Вы сейчас так же считаете?
— Мы ядерная держава. В случае, если Россия подвергнется массированному нападению, мы обязаны ответить всеми имеющимися средствами. Смысл ядерного сдерживания — в неопределенности ответа. Выбор программы ответа за нами. То же положение записано в концепции национальной безопасности и США, и всех ядерных держав.
— После назначения вас вице-премьером складывается впечатление, что вы — домовой Кремля. Вас Ельцин назначает туда, где ему в данный момент особенно нужен свой человек...
— Тут домовых хватает без меня. Но вы правы. На протяжении многих лет — так уже получилось — и в разных ипостасях мне приходилось заниматься тем, чтобы люди могли не только слушать друг друга, но и слышать. Это так важно! А в жизни и во власти нельзя терять душевность, потому что это самое главное. Все остальное — прах.
— Что Ельцин ценит в вас?
— С Борисом Николаевичем мы встречаемся достаточно часто и долго беседуем. И он также это очень хорошо понимает. Президент — человек с громадным жизненным опытом, он многое повидал, в крутых ситуациях побывал. Но при всей своей суровости, при всей своей монолитности, при всей своей выдержке недюжинной, он, как говорят в народе, близко к сердцу все принимает.
"В Кремле домовых и без меня хватает!"