С просьбой прокомментировать готовящиеся поправки к закону о СМИ "Ъ" обратился к руководителям ведущих средств массовой информации и экспертам международных организаций. Как показали их ответы, если авторов законопроекта и интересовало чье-либо мнение, то только не мнение профессионалов.
Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции "Эхо Москвы"
Закон о СМИ, который признан мировым сообществом одним из самых либеральных, пытаются скорректировать. Речь идет в первую очередь, конечно, о создании так называемого совета по этике. Сама идея совершенно нормальная. В разных государствах существует нечто подобное, но там такие советы не имеют возможности заниматься внесудебными расправами над СМИ, независимо от того, радикальные они или чрезвычайно консервативные. Все вопросы, связанные с лишением лицензии, арестом тиража и т. п., решает только суд. В России же создается внесудебный орган, абсолютно вкусовой. Закон специально, подчеркиваю, специально сделан размытым, чтобы любой материал подпадал под запрет, под штрафы и, в конечном итоге, под изъятие лицензии. Иными словами, это новый виток возрождения цензуры.
Спорить о том, что нравственно, а что не нравственно, в совете по этике совершенно бессмысленно, поскольку у разных народов, религий, разных поколений и в разные времена разное понятие о нравственности и этике. Повторю: закон специально сделан максимально размытым, чтобы стать источником шантажа СМИ. И Дума торопится с принятием этого закона, потому что скоро выборы. Она предпочитает засунуть всех в мешок и бросить туда ежа в виде совета по высшей этике, чтобы посмотреть, кто и каким местом будет на этого ежа садиться. Ну, а затем сама Дума через совет будет решать, кого помиловать, а кого казнить.
Сергей Пархоменко, главный редактор журнала "Итоги"
Я начну с того, что, казалось бы, не имеет прямого отношения к предлагаемым поправкам — журналисты начали бояться судов. Этого не было. Опасение "а возьмут, да и посадят" стало вполне серьезным. Поправки к закону о СМИ касаются гражданского законодательства, но они в том же психологическом русле — усиления страха. Но поправки еще и дают возможность любому чайнику огорчиться за чью-то поруганную честь или публикацию ложных, по его мнению, сведений. А чайники у нас везде, их очень много. Мы прекрасно знаем, какого типа люди пишут порой письма в газеты. И если этим чайникам дать возможность писать не в газету, а прямо в прокуратуру, то многие радостно воспользуются этим правом.
Если поправки будут приняты, то возникнет новый рычаг давления на прессу. Они дают право поступать со СМИ как заблагорассудится. Известно, что для исполнителя нет ничего лучше, чем два противоречивых законодательных акта. Дальше надо только решить, как относиться к просителям. То есть все будет зависеть от свободного выбора законодателя. Если относишься плохо к данному СМИ, то преследуешь его за ошибку. Если хорошо — просто посмеешься. Законодатель стремится к свободе собственного выбора и зависимости окружающих от этого выбора. Весьма ценно накануне парламентских или президентских выборов.
Егор Яковлев, главный редактор "Общей газеты"
Почему законодатель не желает гордиться тем, что у нас есть хоть один хороший закон, который действует уже несколько лет без изменений? Переписывание законов — это нарушение правовой гарантии общества. А в данном случае это еще и наглое вмешательство в мою профессию. Меня хотят лишить права быть гарантом перед автором, что я сохраню тайну его псевдонима. Что это, если не вмешательство в мою профессиональную деятельность? Тогда законодатели могут принять решение, что, например, врач не может давать пациенту пирамидон. Они не ведают, что предлагают? Боюсь, что не вполне так. У Селезнева большой опыт руководства "Правдой", и он прекрасно знает, как и какие клапаны надо закрывать, чтобы руководить печатью. Я чувствую в тексте поправок знающую руку. Обратите внимание, как прицельны удары поправок к закону. Случайно ли законодатели вдруг озаботились вопросом о псевдонимах авторов? Все это, увы, закономерно в стране, где скукоживается сама демократическая основа и, естественно, будет сокращаться свобода слова.
Наум Ним, главный редактор журнала "Досье на цензуру" ("Index on Censorship")
Можно позубоскалить над глупостью наших законодателей, пытающихся набросить узду на слово, для того чтобы защитить собственную глупость или собственные предрассудки. Но при этом стоит помнить, что одновременно они защищают свои интересы. Властители всех уровней, защищая собственные интересы, прикрывают шкурное желание власти дымовой завесой государственных соображений о защите безопасности, обороноспособности, нравственности и т. д. Стоит отметить, что, формулируя свои попытки обуздания гласности в правовых актах и уложениях, власти наши почти не сомневаются, что судебная система примет именно требуемое им толкование любых законодательных противоречий, в том числе и противоречий с Конституцией.
Олег Панфилов, Фонд защиты гласности
Госдума пытается в очередной раз сшить намордник для прессы. Проталкиваемые поправки к закону о СМИ не оставляют в этом никаких сомнений. В законопроекте появились определения, которые вызывают полное недоумение. Например, под понятие СМИ подводится понятие "компьютерная информация". Таким образом, ограничения касаются и электронной почты, и дискет, на которых такая информация может распространяться. С таким же успехом к СМИ можно отнести телефонную связь, по которой "сообщения и материалы" передаются в куда большем объеме. Или: в одной из статей проекта понятие "учредитель" заменено на "издатель" и оговаривается, что издателем не может выступать гражданин, имеющий судимость, но не разъясняется, что имеется в виду под судимостью. А раз так, то, например, Александр Подрабинек, отсидевший за антисоветскую деятельность, автоматически лишается права быть издателем своей правозащитной газеты "Экспресс-Хроника". Не менее странными кажутся требования к издателю и редакции "определить тематику и основные требования к содержанию". Шедевром же можно назвать две статьи законопроекта, в которых редакция лишается права в одном номере комментировать опровержения, а также публиковать ответ гражданину или организации в том же номере, где помещается ответ гражданина или организации. То есть право на защиту собственного мнения, считают депутаты, СМИ имеют только спустя день или неделю.
Алексей Волин, первый замначальника управления президента по связям с общественностью
Есть важная проблема — список сведений, содержащих государственную тайну. Похоже, что положение об этом перечне следует серьезно доработать. Прежде всего четко определить, кто несет ответственность за разглашение данных сведений. На мой взгляд, СМИ и журналисты не должны охранять гостайны. Это должны делать те, кто к ним допущен — чиновники. Они и должны нести ответственность за разглашение, пропажу секретных документов, утечку закрытых сведений. Пока же я бы призвал не драматизировать ситуацию и не пророчествовать о тотальном наступлении цензуры. Дума еще не сказала своего последнего слова.
Генри Резник, адвокат
Законы, как известно, бывают только трех категорий: хорошие, плохие и очень плохие. Закон о СМИ в нынешнем виде — хороший, поскольку обеспечивает свободу СМИ, защищает журналистов и содержит определенные гарантии для лиц, которые пострадали от злоупотреблений СМИ. По поводу проекта поправок к этому закону скажу сразу: не знаю, какие мотивы двигали авторами, но сделано все непрофессионально, и принятие таких поправок ничего, кроме вреда, принести не может.
Теперь несколько конкретных замечаний. Пытаясь ликвидировать учредителя СМИ и заменить его издателем (юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем), авторы поправок посягают на Конституцию, поскольку в таком случае одно из основных юридических прав — свобода информации — будет принадлежать только тем, у кого есть деньги. Поправки существенно расширяют базу для приостановления работы СМИ.
Но зачем игнорировать общую систему правовых актов? Есть, например, гражданский Процессуальный кодекс, который предусматривает санкцию за невыполнение решения суда. Как можно ставить судьбу издания в зависимость от злоупотреблений конкретного журналиста? Это все невозможно рассматривать как решения, достаточные для приостановки выхода СМИ. Причины неадекватны выводам. Чем это можно объяснить? Только желанием оказать давление на прессу.
Сейчас в законе записано, что гражданин может требовать опровержения порочащих его сведений. В новой редакции слово "его" убирают. Получается, что любой гражданин может требовать что угодно. У нас же все кому ни лень — заинтересованные лица. И вот теперь все чайники будут иметь полное право требовать опровержения сведений, порочащих Сталина, Бисмарка или Аристофана.
По действующему закону можно потребовать от СМИ опровержения несоответствующих действительности сведений, которые порочат честь, достоинство и деловую репутацию гражданина. А исходя из поправок, теперь можно требовать опровержения любых сведений, даже чистых "ляпов": ошибка в годе рождения, в биографических данных. А если СМИ не выполнит это абсурдное требование, то его выход можно приостановить. Проект, конечно, еще не закон, но потом уже будет поздно о чем-либо говорить.
Михаил Кудлак, советник Международного института прессы (Press Freedom Advisor)
Члены Международного института прессы полагают, что увеличение числа судебных процессов по защите "чести и достоинства" общественных деятелей и должностных лиц представляет собой угрозу свободе прессы. Статья о защите чести и достоинства являются нарушением ст. 19 Всеобщей декларации по правам человека, в которой говорится о свободе мнения и его высказывания. Исходя из российского законодательства, получается, что средства массовой информации не могут критиковать действия правительства, что вполне может рассматриваться как одна из форм цензуры.