В минувшее воскресенье в Петербурге состоялась экстренная пресс-конференция министра культуры РФ Михаила Швыдкого и директора Государственного Эрмитажа Михаила Пиотровского. Поводом стали публичные выступления аудитора Счетной палаты Петра Черноморда. Газеты "Аргументы и факты" и "Деловой вторник" опубликовали интервью с Черномордом, в которых он огласил некоторые из пунктов своего отчета по проверке Эрмитажа. Сделано это было раньше, чем отчет увидели в Министерстве культуры и самом музее. Швыдкой и Пиотровский обиделись и, воспользовавшись приездом министра в Петербург, решили вместе ответить г-ну Черноморду. Тоже через прессу.
Способ выяснять отношения между тремя госструктурами через прессу — не самый красивый и уж точно не самый дипломатичный. Опытный чиновник Швыдкой и предпочитающий переговоры скандалу Пиотровский это явно понимали и объяснили чрезвычайными обстоятельствами. Аудитор Счетной палаты Черноморд нарушил джентльменское соглашение о неразглашении подробностей проверки до ее окончания. Это означало конец перемирию.
Война музеям и Минкульту была объявлена Счетной палатой в конце прошлого года, когда одновременно несколько изданий получили текст отчета Черноморда по проверке музеев Кремля. Гипотетические сотни тысяч долларов "недополученной компенсации" за зарубежные выставки густо смешивались там с вполне реальными фактами злоупотребления служебным положением руководством. Громкое дело получилось, руководство музеев Кремля теперь снимают, и вывод напрашивался сам собой — вечно жалующиеся на бедность российские музеи обворовывают государство. Однако примера одного только музея, да еще столь приближенного к Кремлю и московским деньгам, было явно недостаточно. В интервью "Коммерсанту" Петр Черноморд предупредил Эрмитаж, что он будет следующим. И добавил: "Всего не спрячут".
Доходы успешного на международной сцене Эрмитажа действительно стоят того, чтобы о них знала общественность. По словам его директора, предварительные итоги 1999 года показывают 50-процентное самофинансирование музея. Это очень много и остальным российским музеям абсолютно недоступно. Ведя столь активную финансовую политику, музей давно готовился к проверке. Тем более что вот уже несколько лет в Эрмитаже регулярно работают аудиторы голландской фирмы KPMG и специалисты российской Пробирной палаты.
Правда, накануне проверки в беседе с корреспондентом Ъ Михаил Пиотровский признался, что его настораживает установка аудитора Счетной палаты на поиск громких нарушений. Сегодня Пиотровский характеризует манеру работы Черноморда как "злобный, враждебный настрой, грубый шантаж".
О двухмесячном пребывании комиссии Черноморда в Эрмитаже рассказывают разное. Одних сотрудников вызывали, чтобы поговорить о делах соседних отделов, других уговаривали признаться самим, потому что проверяющие все равно все узнают, третьих допрашивали, где, собственно, лежат "деньги Эрмитажа". Искали профессионально, тщательно.
В отличие от предыдущей скандальной проверки, когда в прессу был запущен полный текст отчета, на этот раз г-н Черноморд ограничился оглаской только нескольких его пунктов. Но и это прозвучало впечатляюще.
Звучит впечатляюще: уже не сотни, а миллионы недополученных государством долларов за прокат выставок, более тысячи "одолженных" различным учреждениям еще при советской власти экспонатов, в запасниках лежат никому не показываемые трофейные ценности, на вывезенной на выставку картине Матисса школьник нарисовал ручкой черту — не получена страховка. Однако возможно и другое впечатление от этой выжимки: вынули все самое яркое, потому что больше там ничего особенного нет, а при удовлетворительных объяснениях дирекции Эрмитажа от этих обвинений вообще мало что останется.
Министр культуры Михаил Швыдкой сказал, что считает предписания, полученные им и Михаилом Пиотровским от Петра Черноморда, "юридически ничтожными". Хотя бы потому, что они неправильно оформлены: на них не указана должность подписавшего и подпись не заверена печатью Счетной палаты. Казалось бы — тогда и говорить не о чем. По крайней мере до того, как предписание обретет законную силу.
Однако публичные обвинения Черноморда уже вынудили импульсивного директора Эрмитажа оправдываться. Какие-то претензии он готов принять и проверить: "переданные на временное хранение в различные учреждения экспонаты — не разбазаривание, а некогда обычная практика, многое мы уже вернули и с помощью Счетной палаты надеемся вернуть остальное", "страховка за Матисса пока не получена, потому что в Риме черта была ликвидирована специально прилетевшими эрмитажными реставраторами и цена картины, которая заложена в страховку, не уменьшилась". Что-то Пиотровский отметает сразу — например, не хочет в очередной объяснять абсурдность разговоров о недополученных компенсациях: "Нигде в мире музеи не просят компенсации за свои произведения, я каждый раз со стыдом объясняю, почему мы вынуждены это делать". Его поддерживает Швыдкой: "Нельзя употреблять понятие 'упущенная выгода' — компенсационная цена, в отличие от страховочной, всегда условная". Особенно яростно реагирует Пиотровский на сюжет с трофеями: во-первых, Черноморд не имел права ссылаться на материал, который и в его ведомстве проходит с грифом "Секретно"; во-вторых, кто-кто, а Эрмитаж последнего десятилетия отнюдь не заслужил обвинений в сокрытии перемещенных ценностей. Солидарную позицию Минкульта и Эрмитажа определил Швыдкой: "Я бы не стал говорить об этих бюрократических нюансах, если бы я не был бы уверен, что подобные проверки были проведены с определенной политической целью — может быть, дискредитировать нынешнее правительство, может, с какой-то иной".
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА