Галина Сергеевна Уланова скончалась в Центральной клинической больнице на 89-м году жизни от двух инсультов, последовавших с перерывом в 12 дней. Из жизни она ушла точно так, как в 1960-м ушла со сцены,— тихо и незаметно. В сущности, она давно была только легендой. На сцене ее помнят немногие. И мало кто осмеливается сегодня о ней говорить так, как ВАДИМ ГАЕВСКИЙ, знаменитый историк и теоретик балета, не пропустивший ни одного выступления балерины со дня ее московского дебюта.
Балет при советской власти был привилегированным искусством — отчасти в силу своей красоты, отчасти в силу своей бессловесности. Песня без слов рождала душевный отклик даже у дикарей — на эту тему был поставлен балет "Бахчисарайский фонтан", прославивший Уланову, сразу поставивший ее в ряд величайших актрис XX века. А ведь улановская песня была печальной. Не то что песни в исполнении Любови Орловой, которыми наполнял эпоху киноэкран. Но, по-видимому, и дикарям не хватало этой печальной мелодии, этой прощальной ноты.
Отношения власти и Улановой сразу же стали необычными. Стереотип подобных отношений был создан давно, доведен до классической ясности в эпоху Матильды Кшесинской: власть и балерина тянутся друг к другу, в прямом смысле друг друга боготворят. А вместе с тем власть помогает балерине делать карьеру. И не только артистическую, не только на театре. Когда в один из первых мартовских дней 1917 года комиссары временного правительства проникли в дом Кшесинской, легендарный особняк, поспешно брошенный насмерть перепуганной хозяйкой, то в ее секретере — а к нему сразу бросились все — они обнаружили аккуратно перевязанные ленточкой — нет, нет, не письма Ники (так звали в интимном кругу наследника, а затем и монарха), но черновики телеграмм, направленных прима-балериной в администрацию угольных копей с распоряжениями по поводу курса акций и биржевой игры. Об этом в те дни писали петроградские газеты. Нечто подобное случалось и в 30-е, и в 40-е годы.
Но, повторяю, отношения власти и Улановой были необычны. Их необычность состояла в том, что деспотическая власть заискивала перед беспомощной и бесправной балериной. Ее награждали всеми мыслимыми наградами, при этом настаивая на том, что Уланова — одна, что никакая конкуренция ей не грозит, а ее титулам не опасна девальвация, создаваемая самой же властью. В результате Уланова стала дважды героем социалистического труда, хотя, что означает эта арифметика применительно к героизму труда, было неясно. Лишь то, по-видимому, что в иерархической системе тех лет балерина Уланова занимала первое место.
Но просто так своих наград никакая власть не раздает, и Уланова едва не попала в ловушку. Ей была навязана роль — стать мифом, легендой, олицетворением девичьей чистоты, Мадонной XX века. С этой невозможной ролью гениальная Уланова справилась довольно легко: сам лирический склад улановского танца, ее нежный облик, черты ее ботичеллиевского лица и, что важнее всего, художественные склонности — все это позволило балерине без видимого насилия над собой стать прекраснейшей романтической сказкой нашего времени и нашего балета.
Но! Уланова-балерина была женщиной, а не только мечтой, женщиной и великой трагической актрисой. Вот в чем подлинный драматизм ее искусства. Вытесненные страсти либо погибали, рождая печальную песнь без слов, либо вырывались наружу, в какой-то момент становясь, как в "Ромео и Джульетте", неудержимым бегом. Героини Улановой вели потаенную жизнь, и скрытая, внутренняя жизнь улановских персонажей была невероятно интенсивна. По-видимому, и она сама, Галина Сергеевна Уланова, дважды герой и четырежды лауреат, тоже таила в глубине сознания и в глубине души кипящую лаву невысказанных мыслей и невоплощенных страстей, но об этом мы уже никогда не узнаем.
Фотографии Георгия Соловьева. Публикуются впервые.
Подписи
Лимузин у театрального подъезда. За стремительной Улановой не поспевает ее муж, Вадим Рындин
Шестилетняя Галина Уланова. В этом возрасте она думала о балете с ужасом и отчаянием — пугал пример матери, артистки Мариинского театра Марии Федоровны Романовой: "Неужели и мне придется так много работать и никогда не спать?" (фото из музея Академии русского балета им. А. Я. Вагановой)
70-летие Улановой отмечалось в Большом театре: виновницу торжества завалили цветами
Культурный досуг в выходной день: на ступеньках вашингтонского музея. Слева направо: Майя Самохвалова, Галина Уланова, Валентина Петрова, Сусанна Звягина, Юрий Захаров. Меньше всего Уланова похожа здесь на приму
Такую Уланову в Москве не знали. Ленинград, 30-е годы (фото из архива Георгия Соловьева)
Уланова со своим последним мужем — театральным художником Вадимом Рындиным — над Ниагарским водопадом
Американские гастроли 1959 года: в поезде — Вадим Рындин, Уланова (в центре), педагог-репетитор Большого Елена Ильющенко.
Артистический подъезд. Уланову после спектакля атакуют репортеры
Уникальный кадр: даже автор фотографии не мог припомнить, когда и что именно Плисецкая репетировала с Улановой: то ли "Каменный цветок", то ли "Легенду о любви"
Первая самостоятельная работа хореографа Владимира Васильева — балет "Икар". Советы Галины Сергеевны очень помогли начинающему балетмейстеру. Дуэт Икара и Эолы репетируют Екатерина Максимова и Владимир Васильев
Первая и единственная репетиция Надежды Павловой с Галиной Улановой. Театральная легенда гласит, что на замечание педагога: "Ножку лучше опустить пониже" — девятнадцатилетняя пермская прима, дебютировавшая в Большом театре в "Жизели", ответила: "А Людмила Павловна (школьный педагог Павловой.— "Ъ") учила именно так". После чего Уланова из репетиционного зала вышла и больше там не появилась
Комплименты-комплименты-комплименты расточают друг другу Соломон Юрок — знаменитый импресарио, возивший в Штаты еще Анну Павлову, и Галина Сергеевна после "Ромео и Джульетты". С ними Юрий Жданов (Ромео)
Чаще всего Уланова на репетициях объясняла роль. Показывала — очень редко и сдержанно. Тем не менее партия Шурочки Азаровой в комическом балете Дмитрия Брянцева "Гусарская баллада" вдохновила ее на импровизацию.
Вадим Гуляев и Екатерина Максимова репетируют с Галиной Улановой
Один из редких моментов. Самые строгие и взыскательные люди Большого театра — художественный руководитель, автор балета "Ромео и Джульетта " Леонид Лавровский и Джульетта-Уланова — счастливы: спектакль в Нью-Йорке прошел триумфально
Уланова занималась классом и после выхода на пенсию — считала, что обязана сохранять форму