Москва и Санкт-Петербург решились на обменные гастроли. Но если Мариинка вполне справляется с ролью главной сцены Петербурга, претендующего на статус культурной столицы, то Большому театру не дается уровень, к которому его обязывает положение.
Самый длинный фестиваль
Открывшийся на прошлой неделе в Москве Третий международный театральный фестиваль имени Чехова продлится до середины июня.
И если по количеству спектаклей он пока отстает от таких признанных европейских театральных форумов, как Авиньон или Эдинбург, то по протяженности равных Чеховскому нет. Это даже не столько фестиваль, сколько сезон гастролей. Руководство Международной конфедерации театральных союзов, устроившей фестиваль совместно с правительством Москвы и Министерством культуры РФ, считает, что создавать обычную для крупных фестивалей сутолоку спектаклей неверно. Публика должна войти во вкус и как следует распробовать весь букет мирового театра.
В программу Третьего Чеховского включено более 50 спектаклей. Московских из них всего десять, остальные приедут на один-два вечера. Столичной публике представляется редкая возможность увидеть дома лучшие театры всего мира — от Японии до Бразилии. В России будут впервые показаны спектакли таких легендарных мастеров мирового театра, как Ариана Мнушкина и Роберт Уилсон. Москва сможет оценить тех, о ком сейчас говорит вся Европа,— швейцарца Кристофа Марталера, англичанина Деклана Доннеллана, чеха Петра Лебла. Вновь приедут Роберт Стуруа из Тбилиси, Богдан Ступка из Киева, Римас Туминас из Вильнюса.
Никакой единой темы у фестиваля нет, его название не означает, что показывать будут только версии пьес Чехова — их будет всего восемь, несильно отстают Шекспир и Достоевский. Нынешний фестиваль посвящен 100-летию МХАТа (и закроется "Тремя сестрами" в постановке Олега Ефремова), но это опять-таки не означает, что показывать будут только то, что играется по-мхатовски. Скорее, наоборот: самые интересные из включенных в афишу спектаклей учению Станиславского вовсе не следуют.
Автоматическое произведение искусства
В Третьяковской галерее на Крымском валу открылась традиционная выставка произведений соискателей Государственных премий Российской Федерации в области литературы и искусства. Экспозиция "Госпремия-97" организована Комиссией по Государственным премиям при президенте РФ и Минкультом РФ. В мае комиссия определит список лауреатов самой престижной премии России. "Госпремия-97" действительно верна традиции. В основном она мало чем отличается от прошлогодней "Госпремии-96" — и по достаточно высокому возрастному цензу авторов, и по весьма умеренному новаторству, да и по примечательности представленных работ. Премия присуждается скорее за выслугу лет. Так, и в этом году среди претендентов в разделе "Мастера сцены" фигурируют почтенные старейшины цеха артистов Олег Ефремов, Олег Лундстрем, Олег Табаков (в разделе "Выдающаяся просветительская деятельность"). Наиболее показателен раздел "Изобразительное искусство". В отличие от других секторов, демонстрирующих лишь документацию о произведениях, в нем экспонируются сами работы. В основном это пейзажная живопись, выполненная художниками-академиками или последователями традиций среднерусского пленэризма СХ РСФСР. Писать сюжетные композиции во времена непроясненной идеологии эти художники в массе своей считают и рискованным, и неплодотворным. Ветеран Союза художников СССР Петр Оссовский представлен картинами, которые он делал и десять, и двадцать, и тридцать лет назад. Академик Ефрем Зверьков — пейзажами, которые могли быть выполнены в любом десятилетии ХХ века. На этом фоне резко выделяются две группы произведений. Первая — неорусская. С церковными куполами и крестами стилизованных московских видов Сергея Андрияки (любимца мэра) и купелями, фелонями и епитрахилями Юрия Орлова ("Крещение", 1997). Вторая — действительно российское contemporary art в лице Ивана Чуйкова и Игоря Макаревича, мастеров, экспонировавшихся не только в ведущих российских музеях, но и давно получивших международное признание. Бесспорным потенциальным лауреатом "Госпремии-97" можно считать лишь Михаила Калашникова, автора знаменитого АК-47. Мастер почтенного возраста, недавно принятый в Союз писателей и Союз дизайнеров, из года в год улучшает свое вечно современное произведение дизайна (именно к этому разделу отнесено его творчество).
В приличном обществе принято наносить друг другу визиты
Под уик-энд оперные труппы Большого и Мариинского театров поменялись местами — начались обменные гастроли. "Иван Сусанин" тайными тропами привел поляков в Петербург, "Летучий голландец" приземлился на столичной сцене. За декаду оперная выставка должна продемонстрировать публике достижения, опровергнуть или подтвердить мнения и слухи, сблизить конкурирующие коллективы. Долгожданная акция позволяет также рассмотреть отношения двух оперных институтов. Преамбула нынешних гастролей пока не сулит существенных перемен в реноме двух театров: Мариинка — один из главных козырей Петербурга, претендующего на статус культурной столицы, в то время как Большому театру не дается уровень, к которому его обязывает положение. Мариинка везет в Москву "Парсифаля", за которого московская критика была готова перегрызть горло жюри "Золотой маски", а Большой в Петербург — "Аиду", на "Маску" даже не номинированную. В программе Мариинского — ударные номера ее репертуара: кроме эпохального "Парсифаля" и нового "Голландца", это мистический прокофьевский "Огненный ангел", нашумевшая — особенно в соревновании с "Леди Макбет" под управлением Ростроповича — "Катерина Измайлова" Шостаковича и, наконец, "Хованщина". Репертуар Большого — Глинка, Чайковский (пусть и с весьма редкой "Орлеанской девой"), юбилейный Рахманинов ("Франческа да Римини"), две хрестоматийные оперы Верди и "Любовь к трем апельсинам" в качестве изюминки и кульминации. Для Большого театра эти гастроли — событие исключительное (в ближайшем прошлом оперу никуда не вывозили и в ближайшем будущем не собираются), а Мариинка прямиком из Москвы отправляется с трехнедельными гастролями в Метрополитен. В соревнование с Валерием Гергиевым вступает мощный коллектив, возглавляющий гастроли: художественный руководитель--директор Большого театра Владимир Васильев, художественный руководитель оперы Бэла Руденко и дирижеры Павел Сорокин, Андрей Чистяков и Петр Феранец. Однако впятером осилить пресловутую гергиевскую харизму будет, пожалуй, еще труднее. В этих условиях Мариинка выглядит как дерзкая, молодая (забудем о славном императорском прошлом, имея в виду прошлое советское) и амбициозная соперница состарившейся примы, которая никак не хочет уступить свое место. Прелесть ситуации, однако, в том, что уступать его не нужно: в результате соперничества должна выигрывать публика. По какому бы курсу ни проводился оперный обмен.
Тышлер--советский Шагал
Музей личных коллекций при ГМИИ им. Пушкина открыл выставку "Александр Тышлер и мир его фантазии", посвященную 100-летнему юбилею известного театрального художника, живописца и графика. Происходивший из маленького еврейского местечка, он на протяжении всей жизни сохранил привязанность к своим детским впечатлениям. Со временем он сделал их основой своих фантастических образов, чем-то напоминающих фантасмагории Марка Шагала: те же причудливые персонажи (женщины-башни, дома-кентавры, девушки-карусели), та же условная палитра и та же образность, которая более внятна поэтам, чем живописцам. Неудивительно, что среди друзей Тышлера были Осип Мандельштам, Эдуард Багрицкий, Илья Оренбург и Анна Ахматова. Он был своим и в мире театра. Именно благодаря театру он и выжил как художник. Как выжили поэты "серебряного века", занимавшиеся переводами классики. В театре с его условностью позволялось многое, и поэтому на "формализм" Тышлера смотрели сквозь пальцы. В 60-е годы Тышлер как будто обрел второе дыхание — именно в "оттепельное" время его стали воспринимать не только как театрального декоратора, но и как живого носителя утраченных традиций искусства начала века.
Вся музыка мира предпочтительнее всех квартетов Шнитке
Прославленный струнный квартет "Кронос" из Сан-Франциско, приезд которого откладывался почти десять лет, но в конце концов состоялся в прошлом году, вновь выступил в Москве с двумя концертами. Обретя у нас год назад "лучшую публику в мире", "Кронос" тогда потряс ее сногсшибательным обаянием, фантастическим профессионализмом и экзотичным репертуаром. Программа, специально подготовленная в этот раз для Большого зала консерватории, обязала москвичей принять в дар от "Кроноса" изрядно потрепанные временем четыре квартета Шнитке. Но за почтительным вниманием русских к мини-антологии живущего классика музыканты почувствовали некоторый холод. Очевидно, что, как и всю публику мира, москвичей в "Кроносе" привлекает не стильный академизм, а его фирменный коктейль из музыки всех времен, племен и народов.