Жена похищенного в Чечне самарского тележурналиста Виктора Петрова обратилась с открытым письмом к Владимиру Путину. Она рассказала о своих злоключениях и назвала ведомства и конкретных людей, которые обещали помочь с розыском и освобождением ее мужа, но ничего не сделали. В заключение Зоя Петрова попросила, чтобы и. о. президента взял это дело под личный контроль.
Зоя Петрова говорит, что просто не видит другого выхода. "Федеральные власти стараются освобождать тех журналистов, о которых известно всей стране,— сказала она корреспондентам Ъ.— Мой Виктор — скромный человек, и до похищения он работал не на радио 'Свобода' и даже не в федеральных СМИ. Поэтому у меня остался единственный выход — заявить лично Владимиру Путину о том, что такой журналист был, есть и, находясь в плену, ждет участия и помощи своего государства".
Ъ уже рассказывал о похищении Петрова. Летом прошлого года он поехал в Чечню вместе с председателем самарского отделения "Конгресса российских женщин" Светланой Кузьминой, чтобы освободить из плена Андрея Чегодаева, пропавшего без вести во время штурма Грозного в 1995 году. Вместе с ними на поиски сына отправилась и мать Андрея, Надежда Чегодаева.
В течение четырех лет она безуспешно пыталась отыскать его следы, неоднократно ездила в Чечню и как раз накануне очередной поездки получила известие о том, что ее сын жив, находится в плену и его можно освободить. Чегодаева обратилась к председателю самарского отделения "Конгресса российских женщин" Светлане Кузьминой, которая и попросила хорошо знакомого ей журналиста Виктора Петрова помочь им. Виктор уже был в Чечне в 1995 году и сумел освободить из плена солдата Алексея Безлипкина. В Чечне у Петрова остались знакомые, на помощь которых он и рассчитывал.
Но сложилось все не по его сценарию. Оказалось, что информацию об Андрее Чегодаеве в Самару передала ингушка Родемхан Могушкова, известная теперь как организатор многих похищений.
Остановившись в Назрани у Могушковой, мать Андрея и ее добровольные помощники в течение нескольких дней ездили в Чечню, пытаясь проверить ее сообщение. Каждый вечер Виктор звонил жене в Самару и рассказывал, как у них идут дела. Вечером 19 июня он, как обычно, позвонил Зое и сказал, что им вроде бы удалось напасть на след Чегодаева и еще двух российских военнопленных, лейтенанта Сергея Фишмана и рядового Сергея Ивашова, и что завтра должна состояться встреча, где будут обсуждаться условия освобождения ребят.
На следующий день сын Могушковой на своей машине отвез Петрова и Кузьмину в чеченское селение Шаами-Юрт. Надежду Чегодаеву уговорили остаться в Назрани. Теперь известно, что Виктор предчувствовал неладное. Перед отъездом он написал жене, что с первого дня заметил за собой слежку и понял, что эта поездка может закончиться для него пленом. "Уехать я не могу, потому что обещал Надежде отыскать ее сына" — так заканчивалось его последнее письмо.
20 июня он и Светлана Кузьмина были похищены. Могушкова и ее сын на самом деле делали бизнес на заложниках. Родственникам солдат и офицеров, попавших в плен или пропавших без вести на чеченской войне, они обещали помочь лишь для того, чтобы "живой товар" своим ходом поступал через Назрань в Чечню.
О судьбе Андрея Чегодаева Могушковы ничего не знали. А в феврале этого года матери солдата в комиссии по делам военнопленных и пропавших без вести сообщили о том, что ее сын погиб еще в 95-м при штурме Грозного.
Недавний арест Могушковой и ее сына не принес Зое Петровой успокоения. Она уже успела получить несколько весточек от пленного мужа из Чечни и понять, что его освобождение будет делом нелегким и дорогим. Первая информация появилась в начале сентября прошлого года. Бандиты заставили Кузьмину позвонить в Москву, председателю Общероссийского движения солдатских матерей Шуваловой, и сообщить, что за освобождение пленного журналиста и самой Кузьминой они требуют $3 млн.
Хотя сумма была для родственников заложников совершенно запредельной, этот звонок из Чечни вселил в Зою надежду. Она выяснила главное: ее муж жив, бандиты, как ни цинично это звучит, считают его выгодным товаром, а значит, не убьют.
28 сентября Северокавказский РУБОП возбудил уголовное дело о похищении Петрова и Кузьминой. По большому счету это была лишь необходимая формальность, и все прекрасно понимали, что РУБОП вряд ли сможет помочь в освобождении заложников, находящихся на территории, контролируемой боевиками. Но Зоя все же несколько раз обращалась в это управление. Там ей сообщали, что установить, где именно находятся Петров и Кузьмина, не удается, так как чеченцы постоянно перевозят их с места на место. Между тем преступники не забывали о своем коммерческом интересе. В ноябре они опять позвонили Шуваловой и потребовали уже $1 млн. А перед Новым годом снизили выкуп до $30 тыс. Эта сумма уже была реальной, но у самой Зои таких денег не было. Ей решил помочь близкий друг Виктора Борис Правдин. Он занял требуемые деньги у своих знакомых и стал ждать, когда преступники снова выйдут на связь. Правдин особо не посвящал Зою в суть своих переговоров с похитителями, но из его слов она поняла, что к этому времени ее муж оказался в руках каких-то дагестанских милиционеров. Возможно, они отбили его у чеченцев и сами решили заработать на возвращении заложника. А потом в СМИ появилась информация о том, что в районе боевых действий были задержаны сотрудники милиции, которые занимались продажей людей. После этого люди, предлагавшие выкупить Петрова, на связь с Правдиным больше не выходили.
Сам он на днях съездил в Москву, где обратился в приемные Путина и Рушайло. Там его приняли, выслушали и заверили, что постараются помочь. Но жену самарского тележурналиста это не удовлетворило, и она сама написала письмо и. о. президента. "Насколько мне известно, сегодня Виктор — последний российский журналист, находящийся в заложниках у чеченцев",— говорит она.
АНДРЕЙ Ъ-ФЕДОРОВ, ТАТЬЯНА Ъ-ФЕДОРОВА, Самара