На минувшей неделе мы стали свидетелями того, как экономический и финансовый кризис в России перерастает в политический. Его глубина измеряется степенью угроз, которые прозвучали из уст главы государства. Пока он обещает научить богатых платить налоги. От того, как будет развиваться политическая ситуация в стране, зависит, чему президент пообещает научить всех остальных.
События последних трех недель стали наглядной иллюстрацией того вреда, который наносит экономике, финансам и государственным институтам честность в политике. Едва приняв бразды правления российской экономикой, тогда еще и.о.премьер-министра Сергей Кириенко решил сыграть в популярную для экономического либерала игру в честность. Эксплуатируя имидж "премьера, который никогда не врет" Кириенко правдиво говорил с думской трибуны и телеинтервью о глубоком экономическом кризисе, о тяжелой ситуации, в которой находится российская финансовая система, и о тех серьезнейших проблемах, которые поразили бюджет страны.
Вероятно Кириенко думал о том, что игроки примут те правила, которые он им предложил: прямодушие в обмен на лояльность, открытость в обмен на поддержку. Однако политически выигрышная на самых первых порах игра обернулась голом в свои ворота.
Слушая, как раз за разом молодой премьер повторяет как угрожающе растет государственный долг, как вторит ему глава ЦБ о надвигающейся финансовой катастрофе, как уже оба они в унисон говорят о том, что через пять лет, если ничего не предпринимать, обслуживание госдолга поглотит почти 70% расходной части федерального бюджета, крупные финансисты начинают толковать правила игры на свой лад. Если в стране все так плохо, то самое время играть на понижение. Если государственные финансы все глубже погружаются в пучину долгового кризиса, то надолго ли хватит у Центрального банка валютных резервов для поддержания стабильности рубля? И так ли уж значительна величина ликвидной части этих резервов, в любой момент готовой выплеснуться на валютный рынок?
В результате к экономическому кризису страна получает в дополнение еще и финансовый — за две недели шестикратно взлетает ставка рефинансирования, за один день сокращаются на $1 млрд резервы ЦБ, стремительно падают в цене blue chips. Российская экономика из реформируемой превращается просто в депрессивную.
Слушая призывы премьера к честному диалогу, честные признания правительства в том, что денег нет и не будет, и что самим надо разбираться с теми, кто двумя руками ворует из бюджета, шахтеры принимают правила игры: они честно заявляют, что считают виной всему президента, что именно правительство как раз и ворует их деньги, и что они намерены выбить средства из бюджета любым путем, в том числе и парализуя основные железнодорожные магистрали.
В результате ситуация в целом ряде регионов оказалась на неделю полностью дестабилизированной, Кириенко так или иначе, но пришлось взять на себя трудновыполнимые обещания, а Борис Ельцин узнал как на самом деле к нему относятся в пролетарской среде. Красноярские маргиналы валом валят на избирательные участки голосовать за поносящего Кремль Александра Лебедя. Для шахтеров Кузбасса и Воркуты Ельцин уже давно не лидер государства, а просто старый пердун. Утрата доверия означает, что страна вползает в политический кризис.
Хуже того, политический кризис неизбежно сопровождается идеологическим. Недовольный увиденной и услышанной "правдой" Борис Ельцин ставит под вопрос общественную полезность частных средства массовой информации, подозревая их в том, что они оказываются игрушкой в руках олигархов, которую те, якобы, ведут против правительства.
Как и следовало ожидать, олигархи и подконтрольные им СМИ поставили под сомнение правомочность президента самостоятельно определять, что на самом деле является государственными и общественными интересами. Неспособность правящей элиты в открытой дискуссии придти к согласию относительно экономического и политического курса, которым будет следовать страна хотя бы в ближайшие годы оборачиваются чистосердечными признаниями ключевых фигур в информационном бизнесе о невозможности поддерживать Бориса Ельцина на президентских выборах 2000 года.
Обрушившийся на правительство и Кремль вал проблем застал их не готовыми к комплексному анализу собственных действий и критическому осмыслению ситуации, в которой оказалась страна. Разговор начистоту поднял со дна такую тину, что ни о какой чистоте уже не может идти и речи. Пока власти продемонстрировали, что на самом деле никаких новаторских мер решения политических и экономических проблем они не знают.
Стабилизация фондового рынка достигается многократным повышением ставки рефинансирования. ЦБ ломает голову над, каким образом затруднить вывод нерезидентами капитала за пределы России. Стабилизация государственных финансов должна произойти за счет резкого ужесточения фискальной политики — реанимируется печально знаменитый закон о госконтроле за соответствием расходов получаемым физическими лицами доходов, налоговая полиция наделяется дополнительными полномочиями, а новый состав ВЧК напоминает расширенное заседание правительства.
Бюджетные расходы уже сокращены на 40 млрд рублей.
В результате обещаний приучить "богатых" платить налоги (а богатыми считаются те, кто получает около $1500 в месяц) действительно состоятельным людям остается надеяться на то, что однажды оказавшись у телевизора они не увидят на экране молодого человека в кожане, который обратится к ним вкрадчивым голосом: "Вы откладывали сбережения на 'черный день'. Так вот, этот день настал".
Политические проблемы решаются еще более традиционно. Правительству все-таки пришлось пообещать шахтерами невыполнимое и обратиться опять к "старой гвардии" Росуглепрома, после чего горняки согласились разблокировать железные дороги.
За недобор налогов снят с должности глава Госналогслужбы Александр Починок и вместо него поставлен бывший министр финансов Борис Федоров, который в свое время уже побывал в роли "козла отпущения". При этом президент руководствуется странной логикой: если сейчас настолько напряженный период, то зачем менять одну команду на новую, которой еще потребуется время для того, чтобы войти в курс дела? А если ситуация позволяет менять на переправе коней, то зачем их вообще менять? Единственный ответ заключается в том, что коней меняют по древнему обычаю выдавать головой опальных бояр народу.
Однако беда в том, что игра в политическую честность, в которую поиграло молодое правительство, многое прояснило: социальные низы смотрят с неприязнью в глаза президенту, президент кивает на правительство, а правительство кивает на социальные низы. Но эти низы упорно винят во всем не молодого для страны премьера, воспринимаемого по-прежнему как юноша-школяр, а умудренного годами и опытом партийной работы президента. Крайним в этой ситуации оказывается именно он.
Может быть поэтому Кириенко и предложил сыграть "в правду". В этой игре он оказывается единственным, кто меньше всех проиграл.
АНДРЕЙ БАГРОВ
НАРОД ПО-ПРЕЖНЕМУ ВИНИТ ВО ВСЕМ НЕ МОЛОДОГО ПРЕМЬЕРА, КОТОРЫЙ ВОСПРИНИМАЕТСЯ КАК ШКОЛЯР, А УМУДРЕННОГО ГОДАМИ И ОПЫТОМ ПАРТИЙНОЙ РАБОТЫ ПРЕЗИДЕНТА. ЭТО НА РУКУ КИРИЕНКО И ГИБЕЛЬНО ДЛЯ ЕЛЬЦИНА