Российские финансово-промышленные империи окрепли настолько, что у себя дома уже вполне могут потеснить крупнейшие транснациональные корпорации. И даже, как показывает история борьбы ОНЭКСИМбанка с британской Trans World Group, вовсе вытеснить их из России.
Пять лет Trans World Group (TWG) в России не знала проблем. Пять лет она беспрепятственно вывозила цветные и черные металлы за рубеж, заработав на этом не менее $2 млрд.
И вдруг все разладилось. Против TWG почти одновременно взбунтовались Саянский алюминиевый завод и Новолипецкий металлургический комбинат, у нее буквально из-под носа увели акции "Магнитки", ее отодвинули от конкурса по "Норильскому никелю". Депутаты Госдумы обвинили TWG в шпионаже в пользу Великобритании, а НТВ стало рассказывать страшные истории про алюминиевых королей-бандитов. На компанию посыпались судебные иски; она, как сама признает, потеряла почти все связи в федеральном правительстве.
А все потому, что TWG до самого последнего времени пыталась работать в России по правилам 1993 года. Между тем правила с тех пор сильно изменились. TWG не заметила самого главного: сегодня невозможно заниматься экспортом российского сырья, игнорируя интересы крупнейших российских финансово-промышленных империй. Потому что в сырьевом комплексе раздел сфер влияния между ними, если не считать "Роснефть", уже в основном закончен.
За свою невнимательность TWG и поплатилась. Примером того, как это произошло, может служить история Новолипецкого металлургического комбината (НЛМК), на котором бизнес TWG вошел в прямое противоречие с интересами империи Владимира Потанина. Британская фирма полностью утратила свое влияние на комбинате, несмотря на то что и сегодня продолжает оставаться его крупнейшим кредитором и акционером.
Политический
Поскольку TWG не имела контрольного пакета акций НЛМК (она контролирует около 36%), главным ее козырем была политическая поддержка, которую обеспечивал Олег Сосковец. Пока он был первым вице-премьером, TWG могла чувствовать себя спокойно.
Тем не менее свою первую вешку на территории TWG Потанин поставил уже тогда. В 1995 году он сумел реализовать с помощью Сосковца свою идею залоговых аукционов, по итогам которых получил не только широко известный "Норильский никель", но и небольшой пакет акций (14,84%) не менее привлекательного НЛМК (доля экспорта 40% при общих годовых продажах не менее $2 млрд).
Большего на тот момент Потанин не мог себе позволить. Вступить в открытый конфликт с TWG значило поссориться с Сосковцом, а поддержка первого вице-премьера нужна была Потанину, чтобы взять под контроль "Норильский никель". И только когда весной 1996 года тогдашний директор "Норникеля" Анатолий Филатов сдался и пустил Потанина в Норильск, Сосковец перестал его интересовать. Для работы на "Никеле" он был уже не нужен, а на НЛМК — просто мешал.
Так что отставка Сосковца накануне выборов 1996 года оказалась весьма кстати. Хорошо ориентируясь в московском истеблишменте, Потанин среагировал молниеносно, найдя Сосковцу адекватную замену — его покровителем в правительстве стал Анатолий Чубайс. А вот глава TWG Дэвид Рубен, наблюдая перестановки в российской власти из Лондона, сориентироваться не сумел. И проиграл первый раунд.
А за ним и второй. Вскоре после президентских выборов НТВ начало свою "алюминиевую телеэпопею" — памятную многим серию передач о том, как воруют российский алюминий. Поскольку ничего из ряда вон выходящего на алюминиевом рынке в это время не происходило, резонно предположить, что дело здесь не обошлось без Потанина. Напомним, это было еще до конкурса по "Связьинвесту", который поссорил российских олигархов. Коллега Гусинский еще вполне мог оказать дружескую поддержку коллеге Потанину.
Экономический
Оказавшись на НЛМК в непривычной для себя роли младшего акционера, банк "Международная финансовая компания" (ему формально принадлежали потанинские акции комбината) сразу же возмутился поведением TWG. Надо сказать, для этого были основания. Со своими 36% акций НЛМК TWG вела себя, как владелец контрольного пакета. Она не допускала людей Потанина не то что в совет директоров, но даже на территорию завода.
TWG действовала хитро, одновременно и кредитуя завод, и оплачивая его услуги, и реализуя его продукцию на внешнем рынке. Этого было вполне достаточно, чтобы полностью контролировать НЛМК. В частности, от TWG зависел размер дивидендов по акциям. И можно быть уверенным, эти дивиденды не были слишком большими — прибыль оседала на счетах трейдерских фирм TWG.
Конечно, это было возможно только благодаря тому, что ключевые посты на комбинате занимали люди TWG. Самой значимой фигурой из них был член совета директоров НЛМК Владимир Лисин, бывший заместитель Сосковца в бытность того директором Карагандинского металлургического комбината. Лисин возглавлял и трейдерскую фирму Intermetal, входящую в TWG.
И как ни странно, после того как серия типичных акционерных скандалов (не предупредили о собрании, не пустили на собрание, не дали выступить, не учли голос и т. п.) не дала никакого результата, именно через Лисина ОНЭКСИМ прорвался на комбинат.
Дело было так. Поскольку ОНЭКСИМ продолжал донимать TWG требованиями соблюдать все акционерные формальности, там поняли, что рано или поздно контролем над предприятием придется поделиться. Избежать этого можно было только одним путем: искусственно обанкротить комбинат. Тогда арбитражным управляющим стал бы представитель TWG как основного кредитора НЛМК — комбинат, по данным TWG, должен ей $200 млн.
В самой TWG говорят, что никакого банкротства не планировалось. Как бы то ни было, в определенный момент НЛМК оказался в очень опасной ситуации. Комбинат через Лисина, то есть через так называемый sale-офис фирмы Intermetal, поставил в Великобританию металл на $250 млн. Однако денег не получил. Хотя покупатель и перечислил их на счет Intermetal в банке UGB, зарегистрированном в Восточном Самоа. Достать эти деньги Лисин не мог — счетом распоряжался не он, а глава finance-офиса фирмы Intermetal некто Сэм Ландау.
НЛМК оказался под угрозой остановки. Спасти его теперь мог только срочный кредит. И такой кредит ему предложил банк UGB, который, как утверждают противники TWG, действует с ней заодно. Если это действительно так, Лисин оказался перед дилеммой: взять под 15% годовых свои же деньги или остановить комбинат и ответить потом за это перед младшими акционерами.
Он благоразумно выбрал третий путь. 1 сентября прошлого года Лисин принес в TWG заявление об уходе. После чего, оставаясь членом совета директоров НЛМК, перевел экспорт на фирмы Paragale и Worslade, первая из которых, по данным TWG, дружественна ОНЭКСИМу, а вторая — самому Лисину.
Так и вышло, что ОНЭКСИМ получил доступ к экспорту НЛМК, что равносильно контролю над комбинатом. Остались мелочи — оформить развод с TWG официально.
Традиционный
За последние полгода битва старых британских экспортеров липецкого металла с новыми русскими вышла за границы России. Новолипецкими делами Trans World Group занимаются сразу пять маститых адвокатских контор, которые ведут одновременно восемь дел; почти в каждом из них фигурируют суммы в десятки миллионов долларов.
Сперва дел было девять, одно уже завершилось. В феврале TWG потребовала арестовать в порту Клайпеда (Литва) 340 тысяч тонн липецкого металла. Спустя месяц районный суд порта вынес вердикт: арестовать 650 тонн. То есть примерно 0,2% того, что хотела TWG. Однако главной цели британцы при этом достигли — из-за задержки всего груза на время разбирательства комбинат понес серьезные потери. На языке военных это называется "беспокоить противника".
В сущности, все эти арбитражные дела, несмотря на внушительные суммы исков, преследуют именно такую цель. Интересно, что, окончательно запутавшись во взаимных претензиях сторон, их адвокаты этой весной даже попытались договориться об объединении всех дел в одно, осуществив тем самым своеобразный арбитражный взаимозачет. Но после отказались от этой идеи и по сей день продолжают месяцами разбирать дела одно экзотичнее другого.
Например, в Верховном суде Ирландии рассматривается дело по иску Intermetal (TWG) к Worslade (Лисин) "о деликатном вмешательстве в бизнес", состоящем в том, что Worslade перехватила у Intermetal контракт. Суд почти полгода решал, имеет ли он право рассматривать это дело, а когда решил, что имеет, Worslade подала встречный иск, и процесс застопорился еще минимум на полгода.
Словом, война стала позиционной. Противники обмениваются мелкими ударами и готовятся к последнему решающему сражению. Оно пойдет за находящиеся в залоге у МФК 14,84% акций НЛМК. В конце года срок залога заканчивается, и они должны быть выставлены на аукцион.
Денег на этот пакет стороны наверняка не пожалеют. До сих пор акции НЛМК доставались TWG настолько дешево (по некоторым сведениям, 36% обошлись ей всего в $70 млн), что сейчас ей просто грех не переплатить. ОНЭКСИМу тоже есть смысл раскошелиться. Ведь если на аукционе победит TWG, то фактически она получит контрольный пакет. После этого Потанину никакие политические и экономические хитрости уже не помогут, и все его прежние усилия пойдут прахом.
Впрочем, на его стороне сила традиции. Еще не было в истории российской приватизации случая, чтобы пакет акций не смог купить тот, кто когда-то сумел получить его в залог.
АЛЕКСАНДР МАЛЮТИН
-------------------------------------------------------
TWG проиграла сражение за Новолипецкий комбинат потому, что сначала проглядела, а потом недооценила своего главного конкурента
------------------------------------------------------
Как TWG превращала глинозем в золото
На большинстве алюминиевых заводов TWG работала по так называемым толлинговым схемам — то есть закупала сырье, поставляла его на переработку и продавала готовый алюминий. В прошлом году, скажем, TWG закупала глинозем (сырье для производства алюминия) по средней цене $216 за тонну. Из 1,92 тонны глинозема получалась 1 тонна алюминия. TWG продавала его на мировом рынке в среднем по $1600 за тонну. Из них завод за свои услуги по производству получал $680. Этого хватало только на поддержание производства, но не имеющим собственного оборотного капитала предприятиям приходилось соглашаться на такие условия. Около $500 с тонны доставалось самой TWG. Всего она в 1997 году заработала на алюминии почти $383 млн. А за пять последних лет — порядка $1,7 млрд.