Михаил Касьянов заявил, что "антитеррористическая операция в Чечне обходится в 2,5 млрд рублей в месяц". Это немало — почти 4% ежемесячных расходов федерального бюджета. Ровно столько, сколько бюджет тратит, скажем, на образование или госуправление, и в два раза больше, чем на здравоохранение. Однако Ъ выяснил, что Касьянов занижает расходы на чеченскую кампанию как минимум в два раза.
Оказывается, никто в стране, включая Минфин, не знает доподлинно, сколько стоит нам война в Чечне. Речь, конечно, идет только о деньгах (людские потери, как известно, не восполнимы и подсчетам не поддаются). Это окончательно стало ясно после того, как корреспонденты Ъ обратились и в Минфин, и во многие региональные администрации.
Официальные расходы действительно близки к оценке Касьянова — 2,5 млрд рублей в месяц. В эту сумму включены, во-первых, расходы на фронтовые доплаты (офицеры, прапорщики и контрактники, находящиеся непосредственно в зоне боевых действий, получают от 800 до 1000 рублей в сутки) — 700-1000 млн рублей в месяц. Во-вторых, командировочные — около 40 млн рублей и расходы на закупку продовольствия — до 50 млн рублей в месяц. Армия и внутренние войска несут большие расходы на бензин, солярку и авиакеросин. Эти данные в Минобороны отнесли к секретным. Но по расчетам экспертов Ъ (количество автомобилей, БТР, БМП, танков, САУ, вертолетов и самолетов, имеющихся в 100-тысячной группировке, с определенной долей погрешности подсчитать нетрудно), на горючее в месяц уходит до 600 млн рублей. Наконец, около 150 млн рублей переводится на пенсии и зарплаты бюджетникам, проживающим в Чечне. Кроме того, по оценке Касьянова, до 1 млрд рублей в I квартале уже истрачено на ремонтно-восстановительные работы. А ведь есть еще военно-медицинские расходы и обеспечение по линии МЧС и Федеральной миграционной службы 200 тысяч чеченских беженцев.
Однако сумма в 2,5 млрд рублей стала вызывать сомнения, когда мы попытались оценить затраты федерального бюджета на закупку боеприпасов, боевой техники и вооружения. По идее это должно быть самой большой статьей военных расходов. В 1991 году американская армия во время операции "Буря в пустыне" тратила до $1 млрд в сутки. Правда, там применялись стратегические бомбардировщики, корабли ВМС, масса высокоточного оружия. Наша армия в основном обходится без этих дорогостоящих игрушек, но все-таки, в отличие от первой чеченской кампании, сейчас в зоне боевых действий находится достаточно большое количество довольно современной техники и вооружения. Конечно, за них в основном расплатился союзный бюджет еще лет десять назад или до сих пор не расплатился российский — бюджетные долги ВПК превышают 20 млрд рублей. Технику в Чечню гнали с уже армейских складов и частей. Но ей нужны запчасти, ремонт. Надо восполнять отстрелянные боеприпасы и т. д. В любом случае, если не сейчас, то спустя весьма непродолжительное время за все это придется платить. И уже сейчас ясно, что только расходы на вооружение вдвое увеличат заявленные правительством 2,5 млрд рублей в месяц.
Но и это еще не все. Денег, которые выделяет федеральный бюджет, армии и внутренним войскам хватает лишь на минимальное выживание. Приходится обращаться к спонсорам. Сотрудник пресс-службы Челябинского УВД Игорь Бузуев рассказал корреспонденту Ъ, что помощь спонсоров составляет до 50% от общего объема затрат: "Например, не так давно в Чечню отправили из Челябинска четыре 'КамАЗа'. Машины выделили два автотранспортных предприятия и АО 'Мечел'. Солярку дали местные предприниматели". В общем, реальные затраты на чеченскую кампанию практически невозможно подсчитать.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ, ГЕРМАН Ъ-ГАЛКИН, Челябинск