1 сентября — начало учебного года. Наверняка среди тех, кто пойдет в аудитории институтов, университетов и академий, окажутся будущие президенты, премьеры и просто министры. На Западе это, скорее всего, будут нынешние студенты экономических и юридических факультетов крупнейших университетов. Россия же кует свою государственную элиту в других местах.
Если Америка — это страна адвокатов, то Россия — это страна инженеров. Так было в эпоху, как говорится, мирного сосуществования двух систем, так это в значительной мере остается и сейчас.
Более того, ухоженных, без запинки говорящих и владеющих языками у нас не любят. "Врет как по-писаному",— говорит про таких русский народ. Характеристика "один из образованнейших людей своего времени" — в России стопроцентная путевка в политическое небытие. Успех тут имеют люди мужиковатые, фигуристые, пусть иногда и приземистые, играющие на ложках и баянах.
Именно поэтому в российском правительстве всегда было столько хозяйственников и технократов, сколько их никогда не бывает в правительствах и вообще органах власти западных стран.
Homo habiles
Хозяйственник обычно серьезного образования не имеет. Нет, конечно, он где-то когда-то учился, с грехом пополам закончил провинциальный, в лучшем случае средний вуз, но даже в светлые годы молодости институтская библиотека не вызывала у него ничего, кроме острой тоски и смутного ощущения собственной неполноценности. Влекла настоящая жизнь, которая бурлила рядом, за крепкими дверями парткомов и исполкомов, позднее мэрий, дирекций, избирательных комиссий.
Многие ныне действующие представители этой несгибаемой когорты созрели и ощутили вкус власти еще в советские времена. Кстати, им нельзя отказать ни в энергичности, ни в известной широте ума, ни в хваткости и сообразительности. Рецепт государственной карьеры в начале 80-х был известен всем. Во-первых, нужно было иметь рабочее или колхозное начало трудовой жизни. Во-вторых, следовало как можно раньше вступить в партию. В каком институте учился и по какой специальности, было неважно. Для партийной или хозяйственной элиты имелись придворные академии, в которых чиновники могли получить диплом о высшем образовании или даже стать кандидатами наук. Именно дипломы Академии общественных наук ЦК КПСС или Академии народного хозяйства Совмина предъявляли большинство министров и секретарей ЦК, когда их спрашивали об образовании.
Типичное начало карьеры выглядело так: один-два года рабочей карьеры (желательно на крупном предприятии), служба в армии, вступление в ряды КПСС — и только после этого учеба в вузе. Мало кто удивлялся, когда сын высокопоставленного чиновника из МИДа или ЦК после средней школы отправлялся на производство и на срочную службу в армию. Полезны были выборные должности в комсомоле и партии, лучше всего — освобожденный секретарь комитета комсомола предприятия или даже секретарь парткома.
Биографии Виктора Черномырдина, Егора Строева, Геннадия Селезнева могут разубедить любого, кто считает, что образование в России уже стало козырной картой. Есть сведения, что Виктор Степанович в школе учился неважно. Половина его выпускных оценок — "удовлетворительно", ни одной оценки "отлично". На вступительных экзаменах в Куйбышевский индустриальный институт (после армии и работы слесарем) только один экзамен — по русскому языку — он сдал на "хорошо", остальные — опять же на "удовлетворительно". Причем математику Черномырдин пересдавал, получив сначала "неуд". Но в институт был очень маленький конкурс, и его все-таки зачислили.
Геннадий Селезнев, председатель Госдумы, окончил профессионально-техническое училище в Ленинграде и работал токарем. Только потом он поступил на факультет журналистики Ленинградского государственного университета. Егор Строев, председатель Совета федерации, начал работать пастухом в колхозе, потом бригадиром и агрономом. Окончил Мичуринский плодоовощной институт по специальности "агроном-садовод". И только после перехода на партийную работу стал сначала кандидатом экономических наук в Академии общественных наук при ЦК КПСС, а в 1994 году доктором.
Обилие кандидатов, докторов и профессоров у власти в России не может смутить опытного читателя. Если авторитетный чиновник решил иметь ученую степень, то можно не сомневаться — она будет им получена. Поэтому, как правило, чиновничьи диссертации, защищенные после 1991 года, к науке отношения не имеют.
Homo sapiens
Карьеры Черномырдина, Строева, Селезнева начинались еще в советские времена. Иным путем шла молодая российская элита.
В конце 80-х карьерная машина стала давать сбои. Больше некому стало следить за классовым происхождением, наличием партийного стажа и опыта работы. В аппарат ЦК или правительства стали приглашать на работу юристов и экономистов, доцентов и профессоров.
Между тем еще в начале 80-х появление человека с университетским образованием на должности министра было практически исключено, о кандидатах и докторах наук и вовсе речи быть не могло быть. Человеку с экономическим или финансовым образованием предстояло бессмысленное прозябание в многочисленных планово-экономических отделах институтов и министерств.
В 90-х серьезное экономическое образование стало хорошей базой для государственной карьеры — не меньшей, чем связи и деловые качества. Такое же превращение произошло и с юридическим образованием. В общественном мнении произошел очевидный перелом. Всем вдруг стало ясно, что министр — это экономист или юрист, а не обязательно бывший директор или секретарь парткома. В последних российских правительствах доля экономистов и юристов составляла около 30%.
Началось движение России к западной модели, когда правительства почти сплошь состоят из юристов и экономистов, получивших образование вовремя и в престижных учебных заведениях. Однако у этого процесса есть свои границы. Опыт последних лет и месяцев говорит о накоплении некоторой критической массы представителей такого типа в органах власти. Превышение этой критической массы грозит неприятием действий власти многими слоями российского общества, чреватым последующим изменением состава правительства.
Таким образом, в 90-х годах в исполнительной власти присутствовали руководители трех типов: уже упомянутые хозяйственники и юристы-экономисты и технократы. Последние — это специалисты с современным техническим, а иногда даже естественно-научным образованием, которое было получено в авторитетных вузах и отнюдь не для галочки. И таких людей в последних российских правительствах было не меньше, чем юристов--экономистов.
Откуда такой успех? Во-первых, технократов подпирает "оборонка", которая по-прежнему, несмотря на все свои злоключения, имеет в России немалый вес. Во-вторых, это самые амбициозные, энергичные и способные представители того поколения, для которого престижным было именно техническое образование (именно такие шли в "секретные конструкторы"). И наконец, у них в отличие от теоретиков есть опыт практической управленческой работы.
Homo ludens
Для карьеры очень полезно, если рядом с тобой учился кто-то из уже добившихся успеха. Так, Анатолий Чубайс, выпускник Ленинградского инженерно-экономического института им. Пальмиро Тольятти (ЛИЭИ), привел с собой во власть целую команду. А все благодаря тому, что в 1984-1987 годах он был неформальным лидером кружка молодых экономистов — выпускников ЛИЭИ. В этот кружок в разное время входили Сергей Васильев (в 1992-1993 годах руководитель Рабочего центра экономических реформ правительства РФ, затем заместитель министра экономики), Петр Авен (министр внешних экономических связей России в 1991-1992 годах), Сергей Глазьев (заместитель Авена в гайдаровском правительстве, министр внешних экономических связей России в 1992-1993 годах), Константин Кагаловский (представитель России в Международном валютном фонде в 1992 году), Алексей Улюкаев (в 1992-1994 годах советник по экономическим вопросам, руководитель группы советников председателя правительства по экономическим вопросам).
Другой пример своего рода команды — выпускники экономического факультета МГУ. Председатель Центрального банка Сергей Дубинин закончил кафедру экономики зарубежных стран экономического факультета МГУ. На кафедре он познакомился с Борисом Федоровым. Там же учились Сергей Алексашенко (первый зампред ЦБ), Александр Потемкин (зампред ЦБ), Александр Хандруев (зампред ЦБ), Александр Шохин, Егор Гайдар. Учили студентов профессора Николай Петраков и Гавриил Попов.
Но вряд ли в обозримом будущем российские правительства станут по своему составу западными, то есть состоящими в основном из экономистов и юристов. Скорее следует ожидать смешанного формирования руководящей элиты — из хозяйственников и университетских выпускников с современным гуманитарным и техническим образованием.
Это будет отражать ключевые особенности российской экономики: роль сырьевого сектора, стремящегося к представительству во власти в лице хозяйственников; традиционные позиции "оборонки"; полукриминальную структуру экономики и одновременно — интенсивный напор новой финансовой олигархии.
Что касается российских гарвардов-оксфордов, то можно твердо сказать одно: никаких кузниц кадров у нас пока нет. Есть десяток престижных вузов (МГУ, Финансовая академия, Академия управления, Академия ФСБ и др.), выпускники которых имеют больше шансов сделать карьеру в правительстве, чем выпускники остальных.
Возможно, лет через десять окажется, что в кабинете собрались только выпускники МГУ или Института нефтегазовой промышленности им. Губкина. Но утверждать что-либо определенное было бы безответственно. С таким же успехом в правительстве могут появиться однокашники из десантных и командных училищ.
А премьерами в России все равно будут инженеры. Потому что только они знают, как обойтись в хозяйстве без лошади.
ИВАН ШВАРЦ
Для партийной и хозяйственной элиты имелись придворные академии, в которых чиновники могли получить диплом о высшем образовании или даже научную степень
Технократов в правительстве подпирает "оборонка", которая по-прежнему, несмотря на все свои злоключения, имеет в России немалый вес
Вряд ли в обозримом будущем российские правительства станут по своему составу западными, то есть состоящими в основном из экономистов и юристов