В минувший четверг российская финансово-промышленная элита сделала для себя два открытия. Во-первых, в стране началась неприкрытая президентская кампания. Во-вторых, у нее фактически нет своего кандидата.
8 октября Геннадий Селезнев заявил, что готов выдвинуть свою кандидатуру на очередных президентских выборах. Теперь уже не приходится сомневаться в том, что выборы состоятся ранее конституционного срока. Селезнев спешил за Лужковым и явно боялся не успеть.
У Ъ есть возможность процитировать отрывок из доклада, подготовленного одним из аналитических центров по заказу крупной думской фракции: "Анализ общих тенденций политического развития страны и имеющейся в распоряжении информации дает основания для следующих выводов.
Первое. Заявление Ю. Лужкова может положить начало процессу самовыдвижения кандидатов в президенты, поскольку к настоящему моменту информация о состоянии здоровья Бориса Ельцина уже не может больше удерживаться в пределах узкого круга 'семьи'. В этих условиях достаточно одной политической инициативы, чтобы вызвать лавинообразный политический процесс. Создается ситуация, при которой любой крупный политик обязан внятно дать понять, что он намерен бороться за президентское кресло. В противном случае он может столкнуться с параличом собственного политического (или государственного, если речь идет о госчиновнике) аппарата, представители которого будут искать себе новую политическую крышу.
Второе. Форма, в которой было сделано заявление Ю. Лужковым, очевидно неудачна — ему не удалось сформировать ситуацию, в которой коммунисты проявляли бы инициативу к созданию предвыборного блока с ним и зондировали бы условия, при которых он может возглавить левоцентристскую коалицию. Фактически сделав первым шаг навстречу Г. Зюганову, мэр Москвы из лидера социал-демократии превратился просто в союзника КПРФ. Ошибка Ю. Лужкова очевидно побудит его потенциальных конкурентов принять эстафету..."
Этот блиц-анализ, датированный 6 октября, должен был лечь на стол Селезневу. Судя по всему, председатель Думы оперативно последовал содержавшимся в нем рекомендациям. Впрочем, у него был и более серьезный стимул.
Задорнов претендует
Неожиданная политическая активность спикера Думы стала косвенным следствием многоходовой интриги с большим числом участников.
История этой инициативы Селезнева восходит к началу сентября, когда после отставки Шохина министр финансов Михаил Задорнов начал борьбу за пост вице-премьера, отвечающего за финансовый блок. Источник Ъ в Минфине рассказывает, как глава министерства отреагировал на известие об отставке Шохина:
— Он не мог скрыть своей радости и днем позже обмолвился, что теперь у него наконец-то появился шанс стать вице-премьером. Он часто говорил, что без этого статуса министр финансов является простым главбухом — хоть и страны, но все же главбухом.
В окружении Примакова дают понять, что у Задорнова "теоретически имелись шансы" занять вице-премьерское кресло. Несмотря на хорошие, "просто дружеские", отношения главы правительства с председателем ЦБ (они были знакомы еще по Бейруту, где работавший под журналистской крышей Примаков сблизился с главой совзагранбанка Виктором Геращенко), премьер очень болезненно реагировал на слухи о том, что Геращенко формирует команду, чтобы занять ключевые экономические посты в правительстве. Этот рывок в Белый дом с Неглинной якобы должен произойти через несколько месяцев, когда обанкротившийся нынешний состав правительства будет в очередной раз перетрясен.
Неизвестно, насколько оправданными были эти опасения, но в глазах Примакова у Задорнова было одно существенное преимущество — ни при каких условиях тот не стал бы подыгрывать Геращенко, команда которого была ему еще более чужда, чем Дубинину--Алексашенко--Киселеву.
Но для того чтобы теоретические шансы стали реальной возможностью, Задорнову необходим был относительный успех на переговорах в Вашингтоне. "Только сумасшедший мог верить в то, что нам удастся убедить МВФ продолжить финансирование нашего бюджета",— неконфиденциально прокомментировали эти надежды сотрудники министерства. Спешно подготовленный проект чрезвычайного бюджета на IV квартал давал призрачную надежду на то, что международные финансисты пойдут навстречу России. Отличительной его чертой была формальная — исключительно бумажная — сбалансированность, достигнутая за счет почти фантастического роста налогообложения топливно-энергетического комплекса и столь же фантастического объема заимствований на внутреннем и внешнем рынках.
Провал вашингтонгской миссии ставил крест на амбициозных планах министра финансов Михаила Задорнова. И, соответственно, тотальный контроль за формированием экономической политики правительства переходил в руки первого вице-премьера Юрия Маслюкова.
Маслюков подставляет
Маслюков, может, и не знает, что существуют денежные агрегаты М1 и М2, но суровые уроки, полученные в аппаратной школе Союза ССР, он, вне всякого сомнения, прекрасно помнит. Для того чтобы окончательно утопить Задорнова, нужен был скандал. И этот скандал произошел как по заказу,. Как-то сама собой случилась утечка проекта того самого задорновского чрезвычайного бюджета, который под грифом "Конфиденциально" в строго ограниченном количестве пронумерованных экземпляров был направлен в Белый дом на рассмотрение президиума правительства. Как легко было предположить, появление документа вызвало буквально шквал ненависти нефтяных генералов. Уже год наблюдавшие за падением мировых цен на нефть, они подвергли чрезвычайный бюджет, а заодно и Мифин, и самого Задорнова уничтожающей критике.
И в то самое время, когда Задорнов клялся МВФ, что сверхусилиями воли правительство доберет в бюджет все налоги, руководители тринадцати нефтяных компаний подписали совместное заявление, в котором потребовали от правительства отвергнуть проект бюджета.
Вице-президент ЛУКОЙЛа Леонид Федун утверждает: "Если налоговые инициативы Минфина будут приняты, то через полгода существующие нефтяные компании развалятся, а 'Газпром' ляжет через три месяца". "Обещание взять с нефтяного сектора больше тех 66 процентов, которыми характеризуется собираемость там налогов, абсолютно невыполнимо",— утверждает зампред правления ЮКОСа Василий Шахновский.
Смешно после этого было бы ожидать благожелательной реакции МВФ на все слова министра финансов о бюджете.
Получив клеймо врага российской промышленности, Задорнов провалился в Вашингтоне, перешел в разряд слабых министров и лишился надежд добиться вице-премьерского статуса.
Олигархи ищут
Но главным итогом бюджетной интриги стало не уничижение Михаила Задорнова. Перепуганные олигархи, точнее, те осколки, которые остались от некогда мощных финансово-промышленных групп, в ходе ежедневных консультаций перед совместным антизадорновским демаршем неожиданно для себя обнаружили совпадение позиций по значительному числу вопросов. Главными из которых, как нетрудно догадаться, были два: вопрос о будущем президента и неразрывно связанный с ним вопрос о будущем российской экономики.
Данные о здоровье президента выглядят неутешительно. Тающая президентская власть в отсутствие даже смутного понимания Белым домом того, что нужно делать, чтобы избежать официального признания страны банкротом, плавно ведет к усилению самостийности регионов, бесконтрольности губернаторов и, как следствие, к распаду страны.
Очевидная неспособность Примакова к решительным действиям в области незнакомой ему экономики и неспособность Маслюкова принимать квалифицированные решения в условиях, далеких от его госплановского прошлого, побудили представителей экономической элиты предпринять попытки найти возможных кандидатов на замещение ключевых постов в правительстве. Все эти попытки окончились неудачей. Людей, реально способных руководить экономикой по правилам, принятым в современном мире, и при этом оставшихся неразобранными олигархами, не оказалось.
Как признался один из крупных промышленников, "оставшиеся свободными интеллектуалы с административными талантами оказались либо индивидуалистами, не способными работать в коллективе (таким не место в правительстве), либо нечестными людьми, с которыми никто из нас не хотел иметь дело". В этих условиях реальной могла быть только перспектива формирования под номинальным председательством Примакова "правительства олигархов". Однако на данном этапе деловая элита страны оказалась неготовой к тому, чтобы жестко поставить вопрос о смене состава кабинета.
Зато публично поставить вопрос о необходимости смены модели экономического развития олигархи все же решились. Михаил Ходорковский 8 октября огласил было подобие некой программы олигархов, смысл которой сводился к необходимости отказа от примата монетаристских принципов при проведении экономической политики, то есть от того, что было характерным для периода с 2 января 1992 года по 17 августа 1998-го. Монетаризм должен уступить место политике, направленной на поощрение национального производства (снижение совокупной ставки налогообложения, отказ от налогообложения аграрного сектора и т. п.), при одновременном сокращении чрезмерных бюджетных и небюджетных расходов "на обслуживание госаппарата", которые оценены примерно в $10 млрд в год.
Вопрос, кто из профессиональных политиков станет проводить в жизнь программу олигархов, остался открытым.
Селезнев находит
Первым вызвался коммунист Геннадий Селезнев. Рожденная им политическая сенсация стала результатом целенаправленных усилий, которые на этот раз вполне скоординированно предприняли олигархи и Кремль. Их целью в последние недели было внести раскол в КПРФ, чтобы вывести из нее более или менее вменяемых людей, которые могли бы составить основу российской социал-демократии. Перспектива в случае досрочных президентских выборов противостоять сплоченному вокруг Зюганова комдвижению пугала и пугает, а гипотетический союз Юрия Лужкова с этим движением не снимает опасений. Тем более что так называемые центристские силы пока не выдвинули никаких реальных кандидатов.
Селезнев, давно мечтавший о президентском кресле, по мере того как информация о состоянии президента становилась все определеннее, все более внятно давал понять, что не считает здание в Охотном ряду вершиной своей карьеры. Однако, как признался один из сотрудников администрации, "достаточно было лишь намекнуть спикеру, что его видят одним из реальных кандидатов, как он просто потерял голову, причем сразу же был готов взять на вооружение многое из того, что мы ему предложили в качестве идеологической основы".
Можно пока только предполагать, что же имело решающее значение для Селезнева, чтобы открыть карты. Очевидно, что не последнюю роль в этом сыграли неопровержимые факты о состоянии здоровья президента, а также инициатива Лужкова, превратившая московского мэра в одного из наиболее вероятных лидеров широкой лево-центристской коалиции.
Проблема Селезнева, однако, в том, что Кремль и олигархи отводят ему разные роли в своей игре. В администрации его хотят видеть как можно более похожим на "Ванюшу Рыбкина, но без Березовского". Причем там не в восторге от перспективы слышать от Селезнева заумные экономические идеи, тем более если в их формулировании принимали участие консультанты олигархов.
Один из таких консультантов обрисовал ту роль, которую Селезневу предлагают сыграть олигархи:
— Ценность Селезнева в том, что как раз он меньше всего похож на Рыбкина. Самостоятельность в мышлении и в поступках дает ему шанс создать свою политическую структуру. Но Селезнев, к сожалению, никогда не отдрейфует достаточно далеко вправо. Поэтому максимум, чего можно добиться от Селезнева — стать нашим союзником и отстаивать политику поддержки национального производства.
Как разность этих двух ролей, придуманных для одного Селезнева, так и его неистовая готовность сыграть их обе сразу наглядно демонстрируют, что ни на одну из них он не годится.
Поэтому интрига оказалась для олигархов вполне бесполезной, и они остались, с чем были: по мере приближения досрочных президентских выборов число левоориентированных кандидатов становится все больше, а правый политический фланг остается пуст.
Общество по-прежнему не может внятно сформулировать альтернативу левому обожествлению государства и социальному вспомоществованию. Если в ближайшие два-три месяца эта альтернатива не появится, возникший после 1991 года новый класс собственников войдет в историю как политически, идеологически, да и экономически несостоятельный.
ВЛАДИМИР ЧЕРНЫШЕВ
Неспособность Примакова к решительным действиям в экономике и неспособность Маслюкова к квалифицированным рыночным решениям побудили представителей экономической элиты на поиски новых кандидатур в правительство
Селезнев, давно мечтавший о президентском кресле, по мере того как информация о состоянии Ельцина становилась все определеннее, все более ясно давал понять, что не считает здание в Охотном ряду вершиной своей карьеры
Общество по-прежнему не может внятно сформулировать альтернативу левому обожествлению государства и социальному вспомоществованию