Премьер России Владимир Путин вчера провел президиум правительства, полностью посвященный тушению пожаров. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ выяснил у Сергея Шойгу, что у МЧС на тушение лесных пожаров в бюджете нет вообще ни копейки, и перестал задаваться вопросом, хорошо ли спит по ночам в Москве сам господин Шойгу.
Владимир Путин начал президиум с того, что дал слово главе Минздравсоцразвития Татьяне Голиковой (не то, что дал слово — держи, а просто дал слово), которая сообщила массу цифр, в меру поначалу обнадеживших.
Так, 88,1% пострадавших "уже получили обещанные 10 тыс. руб. на карманные расходы". Как обходятся 11,9% вообще без карманных денег, было не очень понятно. Получалось, что после распоряжения премьера о выделении этих, без преувеличения, ничтожных денег прошла уже неделя, а 11,9% не увидели даже их.
Не исключено, впрочем, что им это и не нужно, потому что эти 11,9% вошли в 82,3%, которые получили компенсацию в 100 тыс. руб. из федерального бюджета, или 84,3%, которые получили те же, вернее, такие же 100 тыс. руб. из регионального.
Тем временем и Владимир Путин поделился приятной новостью: ему в кабинет поставили монитор, куда стекается информация уже с 83 камер слежения (а иначе их никак и не назовешь) за стройплощадками.
— Пока, правда, качество не очень,— добавил премьер.
Причем имелось в виду качество картинки, а не строительных работ. На самих стройплощадках пока ничего особенного не происходит, поэтому и смотреть пока нечего, так что рейтинг "Дома-2" пока что еще выше.
Правда, по словам министра регионального развития Виктора Басаргина, выбраны все основные проекты домов, которые будут построены погорельцам, а также исполнители этих проектов. В деревне Масловка Воронежской области даже началась заливка первых фундаментов (видимо, закончилась заливка последних пожаров).
Самыми интригующими оказались новости о выборе погорельцами вариантов строительства. 1247 семей решили, что дома им построит государство, то есть, можно сказать, пожертвовали ему некоторое количество денег. 93 семьи попросили приобрести им жилье на вторичном рынке, то есть тоже крайне легко расстались с частью из компенсации в 3 млн руб. (трудно представить, что им купят жилье в деревне или даже райцентре за такие деньги: что-то останется стране — хорошо бы, на борьбу с новыми пожарами).
Наконец, самое пристальное внимание следует обратить на 331 семью, которая всем прелестям восстановления жилья за счет государства выбрала голую компенсацию в 3 млн руб. за его же, впрочем, счет. Эта 331 семья и есть лучший кадровый резерв России, ибо предпринимательское начало и желание действовать в этих людях преобладают над любым другим. Они смогут построить в своих деревнях крепкие дома тысяч за 500, а на остальные будут жить в ожидании, вернее, в сладком предчувствии новых стихийных бедствий.
К чести еще некоторой части погорельцев нужно сказать, что не определились с вариантом компенсации еще 153 семьи. Эти люди, очевидно, ждут новых, каких-то еще более обнадеживающих государственных решений по поводу компенсаций.
Возможно, что ждать им осталось не долго. Владимир Путин признал, что компенсаций, предусмотренных законом, недостаточно "для ощутимой помощи людям", поэтому правительство для начала узаконит немедленную компенсацию пострадавшим не в 5 тыс. руб., как до сих пор было записано в законе, а в 10 тыс.; и не в 50 тыс. на семью, а в 100 тыс. на каждого члена семьи.
Кроме того, МЧС будет доукомплектовано новыми техническими средствами для тушения пожаров, что, как я предполагал до вчерашней пресс-конференции Сергея Шойгу, не позволит этому ведомству и дальше утверждать, что пожарные не могут делать невозможное, то есть хотя бы избавить Москву от многодневного смога.
Премьер добавил, что в ближайшее время не стоит ждать отмены на запрет экспорта зерна. Он объяснил причину этого. Урожай ожидается на уровне 60-65 млн тонн (а стране нужно 77-78 млн тонн). При этом 9,5 млн тонн есть в интервенционном фонде государства (пусть не с первого раза, но к середине заседания премьер сумел без запинки произнести это слово). Плюс 21 млн тонн — это переходящий остаток с прошлого года.
— Но вопрос,— спросил премьер участников заседания,— с чем страна останется в следующем году?
Проблема в том, что во многих районах из-за засухи и пожаров даже не начали сеять озимые и уже не начнут, то есть на полноценный урожай в 2011 году уже сейчас рассчитывать не приходится.
После заседания президиума в пресс-центр пришли глава Минздравсоцразвития Татьяна Голикова и глава МЧС Сергей Шойгу. Господин Шойгу рассказал, что в его министерстве, отчаявшись справиться с торфяными пожарами классическими средствами, придумали свои.
В горящий торфяник опускается пожарный ствол (таких стволов, объяснил министр, к концу 9 августа должно быть 100). В воду, которая закачивается из ствола, подчеркнул министр, добавляются увлажнители (увлажнять воду увлажнителем — это, без сомнения, чисто российское ноу-хау).
Кроме того, активно используются пенообразователи (это более понятно тем, кто наблюдает за российскими пожарами с точки зрения здравого смысла).
Я спросил госпожу Голикову и господина Шойгу, чувствуют ли они на себе московский смог, как спасаются от него, если чувствуют; как, наконец, спят ночами; и ломаются ли их кондиционеры.
Татьяна Голикова объяснила, что в проходных помещениях, где она тоже бывает (кроме основных, то есть, видимо, Министерства здравоохранения и социального развития и Белого дома), от смога ничего не спасает.
Она рассказала, как пытается от него хоть как-то защититься: полностью перешла с мяса на овощи, фрукты и поливитамины.
— Насчет того, как мы спим...— загадочно и вместе с тем хладнокровно улыбнулась госпожа Голикова, осознав, очевидно, вдруг возникший подтекст.— Ночь у нас короткая... в силу известных обстоятельств... Поздно ложимся, рано встаем... кондиционеры ломаются, пытаемся как-то чинить...
То есть стало хотя бы понятно, что министр здравоохранения и социального развития сейчас вместе со своим народом — по крайней мере тогда, когда ломается кондиционер.
Сергей Шойгу некоторое время думал, отвечать ли на вопрос, но потом, очевидно, усмотрев в нем некий вызов, решил ответить.
Он сказал, что использует в основном карманный кондиционер: "Взял, подышал, засунул в карман". Потом он заявил, что это шутка, хотя я так и не понял, почему бы ей не быть правдой: ведь по всем внешним признакам он говорил про обычный противогаз.
Спать ему тоже приходится мало, потому что большую часть времени он проводит в автомобиле "в передвижении по трассе Муром--Москва--Шатура и по другим трассам...".
— Кондиционер в машине есть,— доложил он.— У вас, я думаю, тоже.
А я думаю, что есть даже климат-контроль.
Позже господин Шойгу заявил крайне удивившую меня вещь: оказывается, в смете МЧС вообще нет бюджета на тушение лесных пожаров.
— Но мы же не можем оставаться безучастными,— добавил он.
После пресс-конференции я спросил у него. А у кого же, собственно, бюджет.
— А у Федерального агентства лесного хозяйства,— ответил он.— Они получают субвенции и распределяют деньги между субъектами. В субъектах устраивают аукционы между компаниями, которые будут тушить лесные пожары. В итоге такая компания получает на тушение пожаров в Шатурском районе на год 300 тыс. руб. Все, доклад для "Ъ" закончил.
А ведь это тот случай, когда к докладу и добавить нечего.