Нынешнюю "Аиду" стоит слушать среди египетских пирамид. Постановка в городе мертвых у подножия пирамид в Гизе — незабываемое зрелище. Но, быть может, стоило бы продолжать показывать ее в храмах Луксора. Пусть там стреляют, но чем больше опасность, тем выше будет градус экзальтации зрителей. А то ведь можно опуститься до того, что смотреть "Аиду" в Большом театре.
"Аиду" эвакуировали из Фив
Новое представление "Аиды" прошло среди пирамид. Опера Верди, повествующая о любви египетского полководца и эфиопской пленницы, имеет свою египетскую историю. Верди написал ее к открытию Суэцкого канала, и премьера состоялась в Оперном театре Каира в 1871 году. Затем последовали десятилетия триумфов на мировых сценах, а в 1987 году, 11 лет назад, египтяне справедливо решили, что им не стоит брезговать такой туристической приманкой, как творение великого итальянца,— и прописали "Аиду" в своей стране. Строго говоря, оно разворачивается в храмах Мемфиса, на площади освобожденных от эфиопов Фив, на берегу Нила — но никак не в царстве мертвых пирамид. Поэтому в 1994-м и 1997 годах "Аида" шла в Луксоре. В ноябре прошлого года там произошла трагедия: от пуль террористов погибло 58 иностранных туристов и четверо местных жителей.
Нынешний проект призван восстановить пошатнувшийся египетский турбизнес, хотя ни о каком Луксоре теперь не может быть и речи. "Аиду" вернули в Гизу, и всю последнюю неделю, едва заходило солнце, на огромные деревянные подмостки, развернутые у подножия пирамиды Хефрена, выходили воинские процессии, жрецы, пленники и оперные солисты мировой величины. Среди них было и трое наших: Аиду пела одна из лучших сопрано современной сцены одесситка по рождению Мария Гулегина, Радамеса — тенор Владимир Галузин, фараона — бас из Мариинского театра Михаил Кит. Поставил оперу режиссер Абдель Менейм Камель, дирижировали Патрик Фурнье и Джорджо Крочи.
В спектакле занято около 1000 участников, включая инженеров по звуку, рабочих и оверблюженную полицию; зал под открытым небом вмещал 3000 зрителей, кроме того, трансляцию "Аиды" вели несколько египетских и иностранных телеканалов. Проект оценивается в $4,5 млн; дорогие билеты для туристов стоили $250, дешевые для египтян — около $22.
Самый нелюбимый архитектор товарища Сталина
В Твери проходят дни советского архитектора Ивана Леонидова, известного всему миру, но только не России. Его проекты 20-х годов представляли собой советскую версию "нового стиля", которая повлияла на формирование западной архитектуры в 30-е и 60-е годы. Самый известный из них — проект Института имени Ленина, гигантский стеклянный шар на Ленинских горах на месте университета. На советских архитекторов эти идеи тоже влияли, но поскольку новый стиль не нравился товарищу Сталину, то почитали Леонидова в СССР негласно.
На сегодняшний день прошло 17 персональных выставок Ивана Леонидова за рубежом. Единственная российская состоялась в Твери в прошлом году в связи с 95-летием архитектора. Тверской союз архитекторов, оттолкнувшись от того факта, что Леонидов родился в селе Бабине Старицкого уезда Тверской губернии, решил сделать из Леонидова культовую фигуру. Прошлогодняя выставка прошла с таким успехом, что ее решили повторить и в этом году. Но выставлять то же самое, что и год назад, сочли неуместным. Подчеркивая связь Леонидова с Тверью, устроители в этом году решили сконцентрироваться на его работе для центрального города родной губернии. Это местный дворец пионеров, вещь, не вполне отвечающая всемирной славе архитектора, в сущности даже проходная. Но ее значение чрезвычайно. В 30-е годы ее хотели расписать, и эскизы готовил один из самых известных русских книжных графиков XX века Владимир Фаворский. Как и все другие замыслы Леонидова, этот также не реализован, но эскизы остались. Они и выставлены к 96-летию великого русского зодчего.
Чемпионат мира по роскоши
В парижской Caroussel du Louvre 4 октября завершилась XIX Международная биеннале антикваров. Парижская биеннале давно считается самым престижным и дорогостоящим событием года, и сам факт участия в ней свидетельствует о принадлежности к мировой антикварной элите.
За участие в этом чемпионате мира по роскоши галереи готовы заплатить от $100 тыс. до $300 тыс. При помощи известных декораторов стенды превращаются в настоящие дворцовые интерьеры, где можно купить даже пол и стены. Цены тоже рекордные: шкаф эпохи Людовика XV здесь может стоить $2,5 млн, а живопись старых мастеров — еще дороже. Главные покупатели наследия разорившейся европейской аристократии совсем не обязательно страстные коллекционеры. Это просто сильные мира сего — владельцы заводов, домов, пароходов, для которых приобретение старины — не только удовольствие, но и важная инвестиция. В этом можно было не раз убедиться по ходу биеннале. Резкий рост или падение котировок на крупнейших мировых фондовых биржах мгновенно отражались на их покупательной способности. Плохие новости с бирж с абсолютной синхронностью лишали их малейшего желания приобретать дорогие игрушки.
Покупок все же было сделано немало. Антиквариат подобного уровня не дешевеет. Мало того, на фоне довольно вялой общей конъюнктуры цены на эксклюзивную старину работы известных мастеров выросли за год на 20-30%. Главенствующие позиции на этом рынке занимают французские антиквары. Они в значительной степени контролируют его, тем более что непревзойденной вершиной на необъявленном конкурсе эпох и стилей считается французский XVIII век.
Домашние радости Джиджи Качуляну
В Театре имени Моссовета прошел спектакль парижского хореографа Джиджи Качуляну "Моя ночь с Нижинским". Главную и единственную роль самого себя в нем сыграл автор.
Любимый хореограф Пьера Кардена, Джиджи Качуляну стал известен в России благодаря Майе Плисецкой. Пять лет назад в Большом театре она вместе с современной труппой из города Ренна станцевала его спектакль "Безумная из Шайо", не убоявшись отказаться от привычной царственности и отважно нырнув в пучину трагического гротеска.
В этот раз визит хореографа был обставлен скромнее: AFFA (ведомство при французском МИДе, отвечающее за экспорт галльской культуры) на субсидии поскупилось, и Качуляну явился в Москву без труппы и обслуги, привезя все необходимое для спектакля в чемоданчике. Впрочем, "Моя ночь...", воспроизводящая полузабытый жанр авторского телетеатра, особого реквизита и не требовала.
Легкий треп русскоговорящего Джиджи, перемешанный с пластическими зарисовками, обернулся занимательной лекцией по современному танцу, в которой Нижинский — лишь повод для рассказа о собственной творческой кухне. Однако к середине действа запас хореографических баек иссяк, мозаика пластических зарисовок завертелась в устрашающем беспорядке, пятидесятилетний исполнитель притомился и театр одного актера превратился в домашнее рукоделие. В финале зрители наконец-то вспомнили о Нижинском: спектакль увенчали трепетно-нежные, как и положено импрессионистской картинке, "Вариации на тему 'Послеполуденного отдыха фавна'", поставленные Качуляну пару десятков лет назад на музыку Дебюсси, некогда вдохновившую русского безумца на его скандальный балетмейстерский дебют.
Шведские гастроли Петра I
Нынешней осенью выставочная афиша Стокгольма писана по-русски. В Оружейной палате и Национальном музее шведской столицы открыты выставки из Эрмитажа — "Петр I и Карл XII" и "Екатерина Великая и Густав III".
Обе выставки в значительной степени — заказ принимающей стороны. Интерес к русской императорской семье у иностранцев столь велик, что российским музеям только и остается, что без конца гонять по свету екатерин, петров, павлов, николаев, александр и иных Романовых. Эрмитаж, естественно, здесь даст фору любому конкуренту. Помпезные исторические выставки, посвященные царствующим персонам, давно уже стали одним из фирменных блюд музея.
Однако две шведские выставки — не ровня друг другу. "Петр I и Карл XII" — тема, богатая фактами, событиями, интригами. Последний викинг Европы и первый реформатор России были связаны тысячью нитей. 25 лет Северной войны подарили России не только победу, но и глубочайшие культурные контакты. Петровская бюрократическая система, флот, армия, законодательство списаны со шведских. У Петра с Карлом XII связано многое, в том числе и страх личной встречи — ведь по договору, подписанному еще Алексеем Михайловичем, русский царь был вассалом шведского короля. У Карла XII с Петром — глубокое уважение, последняя большая война и страшное в ней поражение. Перед подобной драмой вторая пара, Екатерина Великая и Густав III, конечно, проигрывает. Ни масштабом личности, ни коллекционерством шведский король русской императрице не равен.
Однако за всех четверых говорить будут личные вещи и произведения искусства. А петровские гравюры и екатерининские коллекции не нуждаются в оправдательных сюжетах.