29 октября исполняется 80 лет ВЛКСМ. "Ъ" решил выяснить, как люди относятся к своему комсомольскому прошлому.
Яков Дубенецкий, председатель правления Промстройбанка. Комсомольцем я стал в 12 лет, хотя принимали с 14-ти. Но я был очень активным пионером, и райком закрыл на это глаза, а в комсомольский билет мне возраст приписали. А в университете я даже был замсекретаря комитета комсомола факультета. Но вот партийной карьеры у меня не получилось — энтузиазм иссяк. Хотя сама по себе идея коммунизма мне до сих пор симпатична.
Александр Гафин, вице-президент Альфа-банка. Когда нужно, был, а что? В свое время я был драматургом, писал всякие доклады и сценарии съездов. Комсомол меня в командировки посылал. Денег много платил. Мне это очень нравилось. Дело в том, что в комсомоле в отличие от партийных органов было очень мало хронических бездельников и блатных. В комсомоле сидели самые пробивные и хитрожопые. Поэтому комсомол для многих моих друзей был школой не "коммунизьма", а бизнеса покруче всякого Master of Business Administration. Я с сочувствием отношусь к комсомолу.
Вячеслав Игрунов, заместитель руководителя партии "Яблоко", депутат Госдумы. Никогда. Хотя проблем из-за этого было много. Например, не пустили на исторический факультет МГУ. Сказали, что скептиков там не потерпят. Пришлось идти в Институт народного хозяйства. А больше всего меня потрясло то, как в перестройку комсомольские лидеры расползались по коммерческим структурам. И именно они оказались самыми жестокими, самыми циничными и беспринципными "бизнесменами".
Владимир Рыжков, первый вице-спикер Госдумы. Был даже секретарем комитета комсомола факультета в годы перестройки. И это было здорово: в 1988 году мы развивали демократическое движение, боролись против ортодоксального райкома КПСС. И работал в комсомоле я только на общественных началах, освобожденным никогда не был.
Алексей Арбатов, заместитель председателя комитета Госдумы по обороне. Комсомол был неотъемлемой частью той моей жизни, и воспоминания о нем такие же противоречивые. Нудные комсомольские собрания, идиотские поручения... А противнее всего было оттого, что комсомол заставлял публично лицемерить. Но были и спортивно-оздоровительные лагеря, поездки за рубеж, где выпивали, закусывали и развлекались с дамами.
Евгений Михайлов, губернатор Псковской области. Я был секретарем комитета роты, а в институте — секретарем факультета. Комсомол можно ругать, можно вспоминать с радостью — все зависит от самих людей, от того, кем они ощущали себя в то время. Да и карьера напрямую зависела от членства в ВЛКСМ. Я с благодарностью вспоминаю стройотряды — сейчас этого очень не хватает. Наверное, было бы здорово возродить деполитизированный союз молодежи.
Ирина Хакамада, бывший председатель Госкомитета по поддержке малого предпринимательства. Была, но очень плохой. Я даже устроила бунт в лагере "Орленок" в Крыму. Кормили нас там совершенно отвратительно. При входе в столовую полагалось громко орать: "Приятного аппетита!" Я подговорила весь отряд, и, войдя, мы заорали: "Приятного всем подавиться!" Начался страшный хохот. Потом был дикий скандал. Нас хотели выгнать, но рацион изменили. Это была первая успешная акция гражданского неповиновения.
Константин Титов, губернатор Самарской области. Меня даже избирали заместителем секретаря комитета ВЛКСМ Куйбышевского авиационного завода. Это и есть самое яркое воспоминание из той комсомольской жизни — такое не забывается.
Вячеслав Никонов, президент фонда "Политика". Конечно, был и много-много пил. Ни одно заседание комитета комсомола не обходилось без этого. А я был секретарем курса. Ох, и тяжело было во время комсомольской учебы в подмосковных пансионатах! Так, как в те годы, я больше в жизни не пил. Однажды к нам приехал секретарь факультета и, увидев это безобразие, объявил: "Завтра все бегут пять километров на лыжах". Утром опухший народ побежал. Правда, победителя на финише вырвало прямо на секретаря факультета. Утершись, тот сказал: "Вот люди! Пять километров терпел!"
Александр Кроник, адвокат Московской областной и Израильской коллегий адвокатов. Был, правда, моя комсомольская карьера развивалась как-то отдельно от меня. Например, будучи членом коллегии адвокатов, я случайно узнал, что, оказывается, целых четыре года я был членом бюро. Правда, одновременно обнаружилось, что уже несколько лет я не платил членские взносы. Скандал удалось замять, и из комсомольского возраста я вышел благополучно.
Александр Пономарев, генеральный директор телекомпании "TV-6 Москва". БАМ — вот самое яркое впечатление от работы в комсомоле. В свое время по БАМу ходил поезд с артистами и другими знаменитостями. А я работал на нем методистом и был причастен к тому празднику, который мы привозили людям. И романтика была! Сейчас молодежи этого не хватает.
Владимир Дашкевич, композитор. Я был сыном репрессированного, и в школе даже речи не могло быть о комсомоле. Поступив в институт, я решил, что в комсомол вступать незачем. Потом, когда я работал на заводе "Вулкан" мастером, меня вызвали в партком и сказали, что выбрали в комсомольское бюро. Объяснять, что я в комсомоле не состою, было неудобно. Зато я стал бригадиром бригады комтруда. Так и ушел учиться в Гнесинку, ничего никому не сказав.
Семен Фарада, актер. А как же! Жаль вот, выбыл по возрасту. Комсомол делал много полезного: студию, где я начинал, поддерживал, молодежные кафе создавал, фестивали проводил. Целину поднял на небывалую высоту. Многие говорят: я вступил в партию, чтобы расшатать ее изнутри. Я комсомол не расшатывал, и, несмотря на его идиотскую идеологию, воспоминания о нем у меня самые лучшие. И нынешней молодежи его не хватает. А в партию я не вступил не из-за несогласия, а потому что считал себя недостойным: выпиваю я, на девушек засматриваюсь.