Одна, но пламенная власть

Приход в центральную Россию циклона, который должен погасить затяжные лесные пожары, позволяет подвести некоторые политические итоги лета 2010-го. Главный из них, по мнению обозревателя "Власти" Дмитрия Камышева, состоит в том, что пожары высветили все слабые стороны выстроенной за последние десять лет вертикали власти.

Если не рассматривать распространенную в определенных кругах версию о божьей каре, то первопричиной катастрофического масштаба нынешних пожаров все-таки следует признать реформу российского лесного хозяйства, начатую после принятия в 2006 году нового Лесного кодекса. Причем в мнении о том, что лето-2010 выявило в этом документе существенные изъяны, сходятся и защитники режима, и его противники. Разница в том, что если первые готовы признать лишь отдельные недостатки кодекса, то вторые говорят о полном развале лесного хозяйства вообще и системы профилактики лесных пожаров в частности.

Между тем Лесной кодекс принимался точно так же, как и большинство других законов в нынешней Госдуме — в полном соответствии с отведенной парламенту в рамках вертикали ролью безотказной машины для голосования. И проблема тут вовсе не в том, что Дума не место для дискуссий или что критикам нового кодекса не дали слова: против его принятия думская оппозиция выступала много и страстно. Вот только слушать эту критику было некому. А точнее, те, кто ее слышал, на принятие самостоятельных решений уполномочены не были, а те, кто мог бы что-то реально изменить, в советах не нуждались.

Точно так же было, например, со скандальным законом о монетизации льгот: его противников никто не слушал, а в итоге его вступление в силу обернулось почти таким же стихийным бедствием, разве что не природного, а социального характера,— многотысячными протестными акциями пенсионеров и бюджетников. Но по-другому в выстроенной Кремлем вертикали быть и не могло. Ведь если законодательная власть является не самостоятельной ветвью, а лишь ответвлением исполнительной, то на нее неизбежно распространяется и логичное требование о том, что приказы начальства обсуждению не подлежат.

Проявление инициативы в рамках вертикали наказывается так же безжалостно, как и попытка за эти рамки выйти

На это, конечно, можно возразить, что леса в России горели и до принятия нового кодекса. Но, во-первых, многие специалисты считают, что по масштабам нынешнее бедствие несравнимо ни с одним из тех, что случались в предыдущие годы постсоветской истории (а некоторые полагают, что по ущербу, нанесенному лесной отрасли, оно превосходит даже знаменитые пожары 1972 года). А во-вторых, проблемы предыдущего аномально жаркого лета 2002 года, удерживающего пока российский рекорд по общему числу пожаров, все-таки можно было списать на наследие лихих 90-х. Однако пожары-2010 — это уже, как ни крути, целиком "заслуга" нынешних властей, которые, в отличие от предшественников, имели в тучные годы достаточно средств для выстраивания действенной системы противостояния природной стихии.

Кстати, в использовании этих средств тоже легко усмотреть характерные черты выстроенной вертикали. Ведь если чиновники отчитываются только перед непосредственным начальством, то и дополнительное бюджетное финансирование в первую очередь идет на поддержание комфортного существования этих самых начальников, будь то закупка кроватей с позолотой или навороченных джипов. Необходимое же оборудование если и покупается, то в буквальном смысле втридорога (подробнее о закупках томографов см. статью "Президент прозрел" в прошлом номере "Власти"). Поэтому на борьбу с огнем большинству пожарных до сих пор приходится выезжать на автомобилях глубоко советского производства и даже без элементарного инвентаря вроде рукавиц и респираторов.

В ходе героической борьбы с пожарами отчетливо выявилась и другая особенность российской вертикали власти — ее ориентированность на ручное управление. Лето-2010 убедительно подтвердило, что пока гром с федерального олимпа не грянет, ни один руководящий мужик на местах креститься не начнет, даже если жара стоит уже несколько недель, а про 1972 и 2002 годы не вспоминает только ленивый. Ведь проявление инициативы в рамках вертикали наказывается так же безжалостно, как и попытка за эти рамки выйти. Поэтому нет ничего удивительного в том, что те немногие начальники, которые в ожидании пожаров занялись профилактической вырубкой лесов вокруг населенных пунктов, получили за это не награды и благодарности, а прокурорские представления о нарушении закона. Также весьма символично, что в том же 2002 году режим чрезвычайной ситуации в регионах вводили сами губернаторы, тогда как в 2010-м это за них уже делал лично президент.

Так что тот факт, что реагировать на чрезвычайные ситуации в пожарном порядке приходится непосредственно высшему руководству, является для вертикали не исключением, а нормой. Ведь страна большая, и времени, чтобы раздать руководящие указания всем подчиненным, верховному начальству просто физически не хватает. Поэтому остается действовать по факту: сгорел дом престарелых — начинаем проверку противопожарной безопасности в социальных учреждениях; разрушилась Саяно-Шушенская ГЭС — беремся за изучение технического состояния всех электростанций; утонули дети в лагере — устраиваем ревизию детского хозяйства, и т. д.

Причиной отказа в компенсации, как выяснилось, может стать «неправильный» пожар — травяной или торфяной, а не лесной

При этом система ручного управления требует, чтобы управляющие регулярно подавали управляемым не только аппаратные, но и публичные сигналы — народ ведь тоже должен знать, что наверху о нем постоянно бдят. А в условиях тандемократии, когда сигнальщиков стало двое, им приходится еще и перераспределять сферы своих полномочий. Поэтому Владимир Путин как крепкий хозяйственник этим летом больше налегал на личное участие в противопожарных мероприятиях — от посещения выгоревших деревень до тушения лесов в качестве второго пилота самолета Бе-200. А Дмитрий Медведев как гарант Конституции специализировался на вопросах общегосударственной стратегии и подписании указов и поручений (см. справку). Кстати, в этом смысле пропагандистское обеспечение нынешних боев с пожарами очень похоже на то, что было в 2008 году во время войны с Грузией: президент тогда тоже в основном работал с документами и совещался с министрами, а премьер, прибыв на место событий, заботился о раненых и лично раздавал приказы военным.

Побочным эффектом этой системы можно считать тот факт, что на местах сигнал "делай, как я" иногда понимают не в смысле "тоже туши", а как "тоже пиарься". Поэтому скандалы вокруг "пиара на огне" возникают едва ли не чаще, чем новые очаги возгораний, а интернет пестрит рассказами о членах прокремлевских партий и движений, организующих для видеоотчетов перед начальством тушение фальшивых пожаров или передаривающих погорельцам от своего имени гуманитарную помощь, перехваченную у беспартийных добровольцев. Параллельно идет и решительная борьба с вражеским пиаром. Так, после требования Сергея Шойгу к МВД "разобраться с сайтом "Рослесозащиты"", сообщившим о пожарах на радиоактивно загрязненных после чернобыльской аварии территориях Брянской области, сайт был на несколько дней заблокирован, а после возобновления его работы ложной, по мнению главы МЧС, информации там уже не оказалось.

Процесс ликвидации последствий пожаров и оказания помощи пострадавшим тоже идет в полном соответствии с законами вертикали. Хотя на фоне широко разрекламированных телеканалами усилий президента и премьера по ручному управлению противопожарными мероприятиями информация о невыполнении на местах их прямых и недвусмысленных распоряжений выглядит на первый взгляд несколько странно.

Например, Общественная палата по материалам своей горячей линии собрала немало примеров игнорирования указаний сверху. Причиной отказа в компенсации, как выяснилось, могут стать "неправильный" пожар (травяной или торфяной, а не лесной), отсутствие постоянной регистрации по месту сгорания, сомнительный юридический статус территории (регион не входит в зону ЧС или она была объявлена уже после того, как дом сгорел) или то, что пострадавшие состоят в гражданском браке. А там, где помощь все-таки выделяют, погорельцам то и дело норовят предложить новое жилье гораздо меньшей площади или компенсацию в заметно меньшем размере, чем обещанные премьером 2 млн руб.

Однако на самом деле в таком поведении чиновников нет ничего удивительного: просто у разных уровней вертикали разные приоритеты. Высшим руководителям можно и даже нужно проявлять человечность и заботу о людях — в конце концов, именно за это народ их любит и награждает непотопляемыми (или, в данном случае, несгораемыми) рейтингами. Нижестоящим же начальникам человечность скорее противопоказана, поскольку руководствуются они сухой буквой закона, а за излишнюю гуманность вполне могут поплатиться обвинением в нецелевом расходовании средств. И если в постановлении правительства черным по белому написано, что матпомощь положена "гражданам, лишившимся жилого помещения в результате лесных пожаров", то жертве торфяного пожара чиновник денег не даст, что бы ни говорил по телевизору Путин. (Кстати, это фактически признал и сам премьер, пообещавший на прошлой неделе исправить упомянутое постановление.)

В результате получается своеобразная система сдержек и противовесов. С одной стороны, участники тандема вольны сколько угодно творить добро, раздавая деньги погорельцам или, скажем, гуманизируя правосудие. С другой — каждый конкретный чиновник вправе разъяснить каждому конкретному гражданину, почему этот гражданин добра не заслуживает. Именно так было, например, с кампанией по обеспечению всех ветеранов войны отдельным жильем: невзирая на грозные окрики сверху местные власти упорно отказывались давать квартиры многим ветеранам до тех пор, пока Кремль не изменил закон, разрешавший выделять социальное жилье только малообеспеченным гражданам. По той же схеме действуют и судьи, игнорирующие запрет на содержание под стражей подозреваемых в экономических преступлениях на том основании, что президент в своих поправках в УПК якобы имел в виду совсем других предпринимателей.

Каждый конкретный чиновник вправе разъяснить каждому конкретному гражданину, почему этот гражданин добра не заслуживает

Живучести этой системы способствует и почти полное истребление в стране выборов: ведь понятно, что если судьба чиновника зависит исключительно от благосклонности начальства, то и заботиться о хорошей репутации у избирателей ему совершенно ни к чему. Правда, уходящее лето могло бы опровергнуть этот вывод, по крайней мере в части результатов "Единой России" на ближайших региональных выборах. Но, к счастью для власти и ее партии, в октябре политически заметные выборы пройдут лишь в одном из семи регионов, наиболее пострадавших от пожаров (в Нижнем Новгороде будет избираться гордума). Хотя еще неизвестно, как проголосуют на них доселе беззаветно преданные тандему пенсионеры, задыхавшиеся в течение месяца от запаха гари при сорокаградусной жаре.

Впрочем, даже если на выборах 10 октября провала у партии власти не случится, другой прогноз сбудется наверняка: через месяц-другой после этого обязательно наступит зима со всеми вытекающими, а вернее, замерзающими последствиями. И надеяться в очередном раунде борьбы с природой россиянам снова придется только на себя. Хотя на их доверии к обоим любимым руководителям это обстоятельство, конечно же, никак не скажется.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран