Вчера генпрокурор Владимир Устинов обязал руководителей прокуратур субъектов РФ в месячный срок привести местные нормативные акты в соответствие с федеральными законами и Конституцией. Прокурорам, зависящим от губернаторов, велено смело подавать на них в суд, если они не отменят неконституционные акты подобру-поздорову. Многие главы прокуратур, особенно в республиках, считают эту задачу нереальной и уже готовы к обещанному Устиновым увольнению.
С местным законотворчеством, противоречащим федеральной Конституции, российская Генпрокуратура боролась со времен развала СССР. Ее руководители от Валентина Степанкова до Юрия Скуратова периодически писали Борису Ельцину о причудах республиканского и краевого законодательства. Например, Дагестан, Ингушетия и Северная Осетия провозгласили себя суверенными республиками. Башкирия, Республика Коми, Кабардино-Балкария, Татария, Тува и Якутия установили верховенство своих конституций над российской. Адыгея, Бурятия, Калмыкия и та же Ингушетия присвоили себе право вводить чрезвычайное военное положение.
Несколько республик также провозгласили особые привилегии для так называемой титульной нации. А Москва прославилась "нарушением права на свободу передвижения", то есть репрессиями в отношении приехавших в столицу и незарегистрировавшихся немосквичей.
Увещевания губернаторов прокурорскими работниками результатов не давали. Да и далеко не все прокуроры особо усердствовали, ведь их назначение на должность напрямую зависело от глав субъектов РФ. Главы прокуратур, вступавшие в конфронтацию с губернаторами, становились, по их собственному признанию, "пешками в политическом торге". Например, накануне очередного голосования членов СФ об отставке Скуратова губернаторам названивали руководители Генпрокуратуры и обещали за "правильное" голосование отправить на другую работу неугодных им прокуроров.
У Генпрокуратуры существовал мощный рычаг давления на глав регионов за вольное законотворчество — уголовное преследование. Однако она воспользовалась им лишь один раз, когда президент Ингушетии Руслан Аушев обидел самих прокуроров. В 1998 году было возбуждено уголовное дело по факту превышения Аушевым служебных полномочий, выразившихся в издании указов об увольнении двух руководителей ингушской прокуратуры. Аушев мотивировал свое решение тем, что назначение их из центра не было с ним согласовано. Однако по этому делу был арестован лишь глава МВД Ингушетии Даут Коригов, поплатившийся за исполнение упомянутых указов президента республики. Дело тянется до сих пор: республиканский суд уже дважды оправдал Коригова, однако Генпрокуратура вновь внесла протест для пересмотра приговора в Верховном суде России...
Иски же прокуроров об отмене нормативных актов субъектов РФ суды зачастую не принимали, ссылаясь на то, что "степные уложения" и прочие "акты суверенитета" вправе отменять только президент России. И лишь неделю назад пленум Верховного суда постановил, что отныне суды обязаны рассматривать иски о незаконности всех правовых актов, "на которые распространяется прокурорский надзор". А он, как известно, распространяется на всех, кроме самого президента России.
Вчера Владимир Устинов напомнил подчиненным прокурорам об этом постановлении Верховного суда и обязал в месячный срок разобраться с незаконными актами местной исполнительной и законодательной власти. Вначале, по словам Устинова, надо провести с высокопоставленными нарушителями разъяснительную работу, а если не поможет, смело подавать на них в суд.
На все это прокурорам дан месяц. "Пока задачу не выполните, в отпуска не пойдете",— пригрозил подчиненным генпрокурор. Он пообещал направить им для помощи своих новых замов (которых представит 7 июня), а также назначить в ближайшее время руководителей окружных прокуратур.
Кстати, работу прокуратуры в самом важном Центральном округе возглавит, по сведениям Ъ, тверской областной прокурор Владимир Парчевский, прославившийся тем, что без всяких указаний сверху посадил трех проворовавшихся областных вице-губернаторов и добился отмены всех незаконных актов тверского губернатора Владимира Платова.
Еще никогда перед региональными прокурорами не ставился столь жесткий ультиматум: или объявить войну своим губернаторам-кормильцам (не секрет, что местные администрации материально помогают прокуратурам), или же лишиться работы. Нелегкая задача достанется и судам. Например: Мосгорсуду предстоит отменить лужковскую регистрацию иногородних, а башкирскому и бурятскому суду — законы о главенствующей роли соответствующих национальностей.
Между тем судей, в отличие от прокуроров, за "неправильное" решение уволить нельзя: у них особый статус и иммунитет. Поэтому главную роль в установлении федеральной законности, видимо, возьмет на себя Верховный суд России, куда все подобные дела будут стекаться "в кассационном порядке". Верховный суд дважды за последнее время продемонстрировал тонкое политическое чутье, узаконив уголовное дело против генпрокурора Скуратова и увольнение главного московского милиционера Куликова. В президентской администрации уверены, что высший судебный орган не подкачает и на этот раз.
Если указание Устинова будет выполнено, то через несколько месяцев (с учетом традиционной судебной волокиты) Россия может превратиться в образцовое унитарное государство. Помешать этому могут лишь массовые протесты местного населения субъектов РФ, которому идеи "суверенитета" и "превосходства титульной нации" хоть как-то скрашивали безработицу и нищенский уровень жизни.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ