В Театре оперетты прошел вечер под названием "Марису Лиепе посвящается...". "Посвящение" было организовано детьми знаменитого танцовщика, Илзе и Андрисом, возглавляющими благотворительный фонд имени отца.
Подобные концерты артистичные дети Мариса Лиепы устраивают ежегодно. Этот — пятый по счету. Режиссирует их Андрис, танцует преимущественно Илзе. В концертах показывают документальные кадры (Лиепа-старший за кулисами, в классе, на сцене и дома с детьми); популярные артисты исполняют балетные номера, притянутые к мемориальной тематике; хорошо поставленный "голос за сценой" читает горькие строки из дневника разочарованного народного артиста; а дети взывают к духу отца ("верим, что сейчас он здесь, с нами"), с достоинством благодарят спонсоров и собирают новые пожертвования на благотворительные акции.
Весь этот чувствительный ритуал (кино, дневник, вызов тени, стихи) был соблюден и сейчас. Но наблюдались и новые веяния. Во-первых, концерт отличался непрезентативным составом участников — видимо, коллеги Андриса и Илзе подустали от благотворительных выступлений в пользу детей неподражаемого Красса. Во-вторых, на сей раз вместо сбора средств фонд Лиепы отчитывался, на что они идут.
Идут они прежде всего на именные стипендии. Юные стипендиаты заполонили второе отделение концерта. Избранники фонда выглядели диковато. Девочек из Школы современного танца Николая Огрызкова еще стоит поддержать деньгами: не за горами начало их профессиональной деятельности, а спрос на их вторичную, импрессионистски-акробатическую технику явно отсутствует. Но чем приглянулась фонду тяжелоногая и неповоротливая студентка Рижского хореографического училища Элза Леймане, бестрепетно загубившая па-де-де Баланчина "Звезды и полосы" в компании с сухоньким и вертлявым артистом Валерием Вернигорой, или любимица директрисы московской Академии хореографии Анастасия Меськова, чья удалая безграмотность в па-де-де из "Дон Кихота" озадачила даже ее партнера, корректного петербургского виртуоза Андрея Баталова, понять решительно отказываюсь.
Вполне профессиональным можно было счесть лишь начало мемориального вечера. Как и четыре года назад, показывали возобновленную Андрисом Лиепой "Шахерезаду" Михаила Фокина (впрочем, лиеповское "возобновление" не очень-то похоже на авторскую версию, довольно подробно описанную главным балетмейстером "Русских сезонов" в своих мемуарах). Но варварская яркость декораций и впрямь напоминала оригинал Льва Бакста. Вывезенная из Риги балетная труппа Национальной оперы танцевала слаженно, воодушевленно, стильно и чисто. Декоративная Илзе Лиепа в роли прекрасной и развратной жены шаха успешно соперничала с началовековской красавицей Идой Рубинштейн. Нервный же петербуржец Фарух Рузиматов, напротив, Нижинского ничем не копировал, зато достаточно убедительно изображал вожделение, а прыгал и вертелся с легкостью необыкновенной.
Третье отделение вышло несколько попсовым. Хотя и тематическим. В качестве лейтмотива был заявлен "полет" — духа, вдохновения, мысли. Пыталась воспарить Любовь Казарновская, обвитая золотыми крыльями и хрупкой Катей Лиепой, женой Андриса ("Голос" на музыку Оффенбаха). Под Рахманинова печально летал над зрительным залом воздушный гимнаст Алексей Стрельцов. "Ночные птицы" из эстрадного балета Аллы Духовой, опрокинувшись вниз головой, томно махали ногами. Сама же Илзе Лиепа явила залу номер "Отцу с любовью" (вирши про дождь и запахи, трепет рук, взлеты ног, лирика объятий, движение чувств — хореография и текст Вероники Смирновой), в котором усопшего Мариса Лиепу трогательно изображал Михаил Лавровский, тоже народный СССР.
Чувствительная публика (та, что регулярно следит за жизнью и творчеством детей Мариса Лиепы по телевизору) истекала высокими чувствами и взрывалась благодарными аплодисментами по разным поводам — будь то тройные фуэте Анастасии Меськовой или коленопреклонение роскошной Казарновской перед портретом Мариса Лиепы. Видно, что благотворительный фонд его имени становится все ближе к народу. Стало быть, через год мне придется описывать очередной концерт.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА