Выбор Лизы Биргер

Питер Акройд

Журнал Виктора Франкенштейна

М.: АСТ: Corpus, 2010

Питер Акройд одинаково известен читающей публике как писатель художественной и документальной прозы. Он типичный английский постмодернист, которого уводит от литературы груз слишком высокого образования. В 21 год Акройд с отличием окончил Кембридж, в 22 завершил свою первую книгу, опубликованную, правда, четырьмя годами позже,— "Заметки о новой культуре", большое эссе о модернизме. Его литературная карьера началась со сборника стихов, продолжилась постмодернистскими романами, в каждом из которых фигурирует либо Лондон, либо какой-нибудь английский классик, а чаще всего и то и другое. Сегодня Акройд прежде всего пишет литературные биографии — Шекспира, Блейка, Чосера, Диккенса — и литературно-исторические путеводители вроде знаменитого "Лондона". В общем, он играет роль неутомимого просветителя, а его академическая серьезность и почти полное отсутствие чувства юмора придают этой роли весомости.

"Журнал Виктора Франкенштейна" — роман 2008 года, очередная ступень акройдовского тотального переписывания английской литературы. В основе — роман Мэри Шелли, как водится, здорово перелопаченный. В нем Виктор Франкенштейн становится однокурсником мужа Мэри Шелли, поэта Перси Биши Шелли, а вслед за ним в повествование подтягиваются и другие поэты — Вордсворт, Кольридж, Байрон. Неудивительно, что и сам Виктор, от лица которого ведется рассказ, существо крайне впечатлительное. Его даже на эксперименты вдохновляют рассуждения его приятеля Биши о Вордсворте, о том, как природу человека можно постичь через вспышку молнии. А на идею создания человека, не испытывающего страданий,— прогулка вместе с Биши по трущобам Лондона. Может, и само чудовище, предполагает Акройд, всего лишь плод слишком поэтического воображения? Нечто ужасное, рожденное от столкновения поэзии и высоких устремлений, о которых герои постоянно разговаривают, с совсем не поэтической реальностью, которую довольно безжалостно реконструирует автор.

Маргарет Этвуд

История долгов наших

М.: Текст, 2010

Маргарет Этвуд — самая влиятельная литературная фигура Канады. Она четырежды финалист и один раз лауреат Букеровской премии (в 2000 году, за роман "Слепой убийца"), а также обладатель почти бесконечного количества наград, автор романов, сборников стихов и рассказов, а также нескольких эссе. Кроме того, Этвуд — активная феминистка, убежденная левачка, принципиальная вегетарианка, и с каждым годом все заметнее ее выступления в защиту окружающей среды. Книга "История долгов наших" — это практически прокламация такого вот здорового потребления. С небольшими отступлениями в исторический нон-фикшн, чтобы повеселить читателя, и с поучительной рождественской сказкой в финале.

В оригинале — чтобы понятнее было, о чем, собственно, речь,— книга называется "Расплата: долг и обратная сторона благополучия". Самый главный вопрос задается в самом начале: является ли долг плодом нашей жадности или результатом нашей нужды? Никаких сомнений у Этвуд нет: долг рождается из невоздержанности. Следующая глава "Долг и грех" тоже весьма однозначна в выводах: "Мы вступаем в период, когда долги прошли этап своего безобидного и модного существования и начинают восприниматься как прегрешения". В главе "Долг как сюжет" Этвуд размышляет о роли долга в литературе на примере "В ожидании Годо", "Ярмарки тщеславия" и "Мадам Бовари". А заканчивается все фантазией на тему современного диккенсовского Скруджа. Дух Дня Земли будущего показывает ему два варианта грядущего: в одном человечество одумалось, стало защищать Землю, есть только полезную пищу и кататься только на экологически чистых видах транспорта и в мире наступило всеобщее процветание, а в другом мировая финансовая пирамида рухнула, начался чудовищный кризис и человечество вымерло от голода.

Идеи правильного потребления чрезвычайно популярны на Западе, и прежде всего в Америке, где главным трендом после кризиса 2008 года стал массовый отказ от кредиток. Но Этвуд не просто в тренде: размышляя над главной проблемой двадцать первого века, она дотошна и вдумчива, как романист двадцатого.