Акоп Назаретян, профессор, специалист в области политической психологии
Мы должны понимать: не существует стран вообще без проблем. Решаются одни проблемы — появляются другие.
А вот о конкретных социальных страхах и тревогах разговор особый. Так, бедность — это страх надуманный. Одновременно с улучшением ситуации в обществе у людей растут и ожидания, связанные с завтрашним днем. Поскольку действительность не в полной мере соответствует этим ожиданиям, людям кажется, что становится хуже. Мы, эксперты, предупреждали об этом психологическом феномене еще в преддверии экономического кризиса. На его фоне рост ожиданий мог привести к политическим взрывам. К счастью, этого не произошло.
Взяточничество и коррупция у нас, конечно, тоже есть. Но на 20 процентов настоящих случаев коррупции приходится 80 процентов разговоров о ней. Это позволяет людям рационализировать собственное бездействие. На мой взгляд, сегодня бояться нужно другого — религиозного ренессанса. Религия всегда делит людей на своих и чужих, она всегда эквивалентна потенциальной войне, и эту угрозу у нас пока недооценивают.
Вообще же социальные страхи, так же, как и социальное насилие, всегда, во всех культурах находятся на среднем нормативном уровне. Меняются источники, предметы страха, но уровень социальных страхов остается неизменным. Это прослеживается даже на уровне физиологии: есть нейроны головного мозга, отвечающие за страх. И если вас долго ничего не тревожит, вы сами начинаете искать повод для беспокойства. В социальном плане это выражается в том, что общество при некотором нормативном уровне социальных страхов устойчиво функционирует, поэтому такие страхи — это естественное условие его существования. В те периоды, когда страх и насилие начинают зашкаливать, срабатывает закон поляризации. На одном полюсе актуализируются психические и нравственные патологии, злоба, эгоизм, а на другом, в качестве противовеса,— альтруизм, подвижничество.