Русское постиндустриальное

"Винзавод", ПRОЕКТ_FАБRИКА, "ArtPlay", "Красный Октябрь" — Москва давно знает, как хороши арт-центры на бывших заводах и фабриках, как здорово смотрится современное искусство в промышленных руинах и как романтично бывает бродить в закоулках бродильного цеха. В Екатеринбурге все это выглядит несколько иначе. Промышленные гиганты эпохи первых пятилеток были не просто градообразующими предприятиями — они были смыслом и формой жизни Свердловска, широченные и бесконечные проспекты которого кажутся колоссальными конвейерами для тракторов и танков, а конструктивистская застройка с домами-коммунами и домами культуры на каждом шагу напоминает рабочий поселок размером с пол-Рима. Постиндустриальная эпоха, по крайней мере в России, толком не знает, что делать с таким наследием. Чтобы прийти с искусством на эти захиревшие заводы, не превращая их в очередное туристическое развлечение и избежав пошлой ностальгии по героическим мифам советского прошлого, нужны особо тонкие средовые проекты, site-specific art, это прекрасно понимали в екатеринбургском филиале Государственного центра современного искусства, взявшемся за организацию Уральской индустриальной биеннале. Заводы не слишком охотно шли на контакт — по словам директора екатеринбургского ГЦСИ и комиссара биеннале Алисы Прудниковой, переговоры с одним только Уралмашем заняли около года.

Плакат I Уральской индустриальной биеннале с логотипом, фабрикой, нарисованной в духе конструктивистской промграфики,— первое, что видишь в аэропорту, выйдя из самолета. Прямо как в Венеции в дни самой старой и самой важной биеннале в мире. Уральская биеннале сделана по всем мировым стандартам: основной проект, специальные проекты, параллельная программа, охватывающая Екатеринбург и два города Свердловской области — Нижний Тагил и Невьянск, встречи с художниками, круглые столы, дискуссии, конференции, семинары, концерты, кинопоказы и даже биеннальская многотиражка. Главное отличие — все важнейшие выставки разместились на живых и полуживых екатеринбургских промпредприятиях, которые пока не собираются перепрофилироваться в арт- или бизнес-центры. Основной проект — выставка "Ударники мобильных образов" — в образцовом конструктивистском здании, выстроенном в начале 1930-х для типографии издательства "Уральский рабочий" и в ходе недавней имущественной войны у типографии благополучно отобранном. Специальные проекты — на заводах: УЗТМ, Уральском заводе тяжелого машиностроения, легендарном Уралмаше; ВИЗе — Верх-Исетском металлургическом заводе; Свердловском камвольном комбинате. На режимные когда-то объекты пускают с экскурсиями по записи — к началу биеннале списки были полны на две недели вперед. И только параллельная программа снизошла до музеев и галерей.

Если основной проект и параллельные выставки сосредоточены в основном в центре города, то специальные проекты расползлись по городским промышленным окраинам, чтобы всем жителям Екатеринбурга по справедливости достался свой кусочек биеннале. Посетители Свердловского камвольного комбината, на котором начинал свой трудовой путь молодой прораб-коммунист Борис Ельцин, увидят монументальные панно-баннеры Алисы Иоффе "Стрижка овец", севшие на краснокирпичные стены как родные. Посетители старейшего из ныне действующих екатеринбургских заводов — Верх-Исетского металлургического обнаружат под одной из градирен окутанную водяными парами "Частную луну" Леонида Тишкова. Однако самые сильные проекты биеннале приютил Уралмаш.

На заводской газогенераторной станции прошел концептуальный концерт Уральского академического филармонического оркестра под управлением Дмитрия Лисса, программу которого составил композитор Борис Филановский. В зале, куда могли бы поместиться две консерватории, сочинения Дмитрия Курляндского, Ольги Викторовой и Бориса Филановского прозвучали как размышление о сбое ритма и разлаживающихся механизмах, финал — в виде шостаковичевского "Посвящения Октябрю" — остался открытым. Проходная Уралмаша стала местом для художественного эксперимента сорбоннского профессора Ольги Киселевой. С помощью парижско-екатеринбургской команды физиков она заставила заводские часы, по которым раньше работал гудок, отмерявший время во всем районе Уралмаша, считывать биоритмы идущих на смену рабочих, чтобы время текло в более гуманном, адекватном человеку режиме. В нескольких цехах были складированы работы современных художников. Из лучших — абстракции Татьяны Баданиной и Владимира Наседкина, вдохновленные некогда засекреченными, а теперь доступными в Google Earth планами уральских заводов, и инсталляция "Метрополис" Владимира Селезнева и Ивана Снигирева. Огромная куча мусора, раскрашенного флуоресцентными красками, в темноте преображается в сказочно прекрасный, мерцающий ночными огнями макет Уралмаша, но как только включается свет, волшебное сновидение исчезает — весьма точная метафора нынешнего положения дел в тяжелой промышленности.

И все же наиболее яркое художественное впечатление производит сам завод. Например, работающий вполмощности цех N 82: по этой пиранезианской руине водят экскурсию, посвященную местному самородку — художнику Геннадию Власову, в 1980-х расписывавшему металлические шкафчики для инструментов картинами по заказу и выбору рабочих. Преобладают идиллические сюжеты в духе Аркадия Пластова — как окна в рай посреди заводского ада. Надо отдать должное кураторам Алисе Прудниковой и Марине Соколовской, решившим, что это найденное (случайно, про осмотре предполагаемой выставочной площадки) искусство вполне самодостаточно и может стать одним из специальных проектов.

Что же касается основного проекта — выставки "Ударники мобильных образов", сделанной Екатериной Деготь, Давидом Риффом и Космином Костинасом,— он стал основной бедой биеннале. Идея была новаторской: коль скоро выставка размещается в цехах бывшей типографии "Уральского рабочего", то и состоять она должна из растиражированных (мобильных) образов — копий с фотографий и видео, репродукций картин и объектов, воспроизведений инсталляций. Даже открывавший биеннале перформанс Ильи и Эмилии Кабаковых "Труба" (в зале была установлена таинственная и бессмысленная труба, рев которой безуспешно пытались заглушить чтец стихов и кларнетист, демонстрируя борьбу современного художника с информационным шумом) делался по кабаковским инструкциям без всякого авторского надзора. Авангардная надстройка была во многом обусловлена скудным экономическим базисом: бюджет биеннале более чем скромен. Но кураторам удалось подвести под него замечательную неомарксистскую платформу, растолковав читателям каталога, что в постфордистскую эпоху креативной экономики и нематериального труда художественный образ отчуждается от своего производителя и становится массовым достоянием, пусть и в форме плохой картинки, скачанной из интернета.

К сожалению, и эти, и другие марксистские рассуждения были хороши лишь на бумаге. Кураторы совершенно не справились с пространством типографии, экспозиция оказалась выстроенной кое-как, столь четкая в каталоге логика — нарушена, а связи между работами превосходных, надо сказать, художников — разорваны. Да что там, видео Цао Фэй на крохотном экране было не рассмотреть, двухканальную видеопроекцию Яэли Бартаны разместили так, что всякий смысл терялся, а видеоинсталляция Харуна Фароки — ключевое произведение проекта — и вовсе не заработала, оставшись неведомым шедевром. Вместо иронического лозунга "Да здравствует капитализм!" при входе следовало бы повесить лозунг "Да здравствует нонспектакулярность!", объясняя, что если что-то не работает и чего-то не видно, то это даже к лучшему.

Когда единый текст не читается, на поверхность вылезают подтексты. Один из таких подтекстов заключался в разоблачении механизмов биеннале как машин по производству эффектного и пустопорожнего искусства, главным образом на примере биеннале московской. "Ударниками мобильных образов" интернациональная команда леворадикальных кураторов-оппозиционеров хотела предложить свою модель. Судя по результату, она получилась глубоко национальной: все знают, что делать, но никто не знает — и не хочет знать — как. И это выдающийся пример site-specific art в общероссийском контексте: надо ж было так проникнуться духом места!

www.uralbiennale.ru. До 10 октября