Вчера премьер России Владимир Путин принял участие в региональной конференции "Единой России", посвященной развитию Приволжского федерального округа. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ, как и остальные журналисты, надеялся услышать от премьера его мнение о поведении московского мэра Юрия Лужкова и федеральных телеканалов, но вовремя понял, что в Поволжье премьер не будет растрачивать себя на частности.
Перед началом работы конференции делегаты столпились возле стендов, рассказывающих о развитии областей, входящих в Приволжский федеральный округ.
— Кроме зерна,— слышал я губернатора Пензенской области Василия Бочкарева,— все растет! Все растет!
Я спросил его о том, что в этот день интересовало всех больше всего: о драматичных кульбитах судьбы московского мэра Юрия Лужкова, которые устроили ему федеральные каналы.
— К нам президент приезжал,— прямо ответил на вопрос господин Бочкарев,— и я Дмитрию Анатольевичу Медведеву сказал, что у нас все овощи стоят по десять рублей. Он посмотрел, сначала не поверил, а потом поверил. А Малышков из московского правительства (Владимир Малышков — глава департамента потребительского рынка.— "Ъ") приезжал — и не поверил! Такого не может быть, сказал. Тогда я сам в Москву приехал, на рынок зашел. Все в пять раз дороже! В пять раз!
— Казалось бы, при чем тут Лужков? — спросил я.
— Нет, я ситуацию с Лужковым по-другому не комментирую,— вздохнул губернатор.
— Но телевидение смотрите? — переспросил я.
— Телевидение смотрим, ситуацию не комментируем,— сухо повторил господин Бочкарев.
Каждый из них, когда смотрит сейчас ТВ, представляет, наверное, что так может случиться с каждым. И поэтому они не комментируют. Ну нет слов!
Правда, не все. Губернатор Кировской области Никита Белых на вопрос, что, как ему кажется, следует сейчас сделать Юрию Лужкову, ответил быстро и не задумываясь, так как ответ, очевидно, был и выношен, и вынянчен уже давно:
— Он должен сейчас застрелиться. Как офицер.
— А если он не офицер? — спросил я.
— Тогда можно яду выпить,— с какой-то мечтательностью в голосе произнес господин Белых.
Пчелиного, хотел переспросить я, но вовремя прикусил язык, который потом болел, как после пчелиного укуса. Впрочем, господин Белых не расположен был шутить:
— Все, за что нас арестовывали, когда мы то же самое говорили про Лужкова, именно вот то, что теперь общее место на всех телеканалах... Вот что обидно! — воскликнул он.— Все ушло в тираж!.. Нет, он должен все-таки застрелиться... После того, что о нем рассказали... Но он ведь, с другой стороны, первый начал... Мой друг Григорий Алексеевич Явлинский говорил: прежде чем войти в какую-то комнату, надо понимать, как ты из нее выйдешь, а он вломился, такое ощущение, и совершенно не понимает, где тут выход.
Губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев сначала неохотно высказывался на эту тему, а потом вдруг не выдержал:
— Да сколько раз его хоронили!.. А он! Да про меня в конце первого срока такое писали... И ничего, я губернатор!
— Но так, как сейчас, про Лужкова не писали, не показывали,— возразил я.— И сам он никогда так не писал, как, например, в "Российской газете".
— Да не в этом дело,— покачал головой господин Шанцев.— Терпеть ему надо, просто терпеть. Кто-то хочет, чтобы он ушел, кто-то не хочет... Всегда так. Тут смотреть надо и терпеть!
Я уже отошел было от господина Шанцева, как он вдруг добавил:
— Да посмотрите на него — он еще на похоронах многих простудится!
Таким образом, губернаторский корпус раскололся по крайней мере натрое — пусть даже в двух этих частях было по одному человеку, а в третьей — все остальные.
В это время один из лидеров "Единой России" Вячеслав Володин рассказывал об одной из последних партийных инициатив — расширить федеральный список лидеров, идущих на выборы, с трех до десяти человек.
— А если во главе списка будет Владимир Путин? — спросили его.
— О, если во главе списка будет Владимир Путин,— медленно и с удовольствием произнес господин Володин,— то необходимость в остальных девяти кандидатах отпадет вообще. Потому что остальными, как правило, хотят подкрепить первый номер, а тут кого подкреплять?! Путин — лидер партии, и этим все сказано! — торжественно закончил он.
— А вы хотите, чтобы он стал и членом партии тоже? — спросил я господина Володина.
— Путин — лидер партии, и этим все сказано! — с таким же задором, впрочем, очень внимательно поглядев на меня, повторил господин Володин.
— Но по-человечески вы же хотите? — уточнил я.— Ну хотите же? Ну не можете же не хотеть?
Господин Володин понимал, что он не может сказать, что лично он хочет, потому что, судя по всему, лично господин Путин не хочет быть членом партии.
— Лидер партии — это больше, чем член партии! — воскликнул господин Володин.— И его обязанности прописаны в уставе партии. Все наши беды оттого, что никто не читает устав!.. — горестно воскликнул он.
Интересно, что будет говорить господин Володин и как он будет горевать, когда Владимир Путин вступит в "Единую Россию".
Между тем прилетевший в Нижний Новгород председатель высшего совета партии Борис Грызлов, заехав, как накануне и Владимир Путин, на один из заводов области (потому что у него это была не просто поездка в Нижний на партконференцию, а визит в Нижегородскую область), вдруг заявил, что парламентские выборы вполне могут состояться не в декабре 2011 года, как им было до сих пор положено, а в октябре, тогда они будут совмещены с местными выборами.
По этой логике можно и президентские выборы перенести на октябрь 2011 года.
Тем временем делегаты почти все уже были на местах. Одним из последних, явно страдая, спускался на инвалидной коляске по ступенькам член партии Михаил Терентьев.
— Могли бы и съезд сделать,— пробормотал он.
— Это не съезд, а конференция,— пошутил кто-то из делегатов и пожал плечами под недоуменными взглядами коллег.
Речь Владимира Путина заняла минут сорок. Несмотря на то, что все ждали, что премьер произнесет хоть одно слово про Юрия Лужкова, любое слово, ругательное, не очень ругательное, индифферентное, утешительное, еще какое-нибудь, но хоть одно слово... Этого не случилось. В своей речи премьер собрал все достижения последнего времени, каждое из которых в конце концов сводилось к преодолению кризиса в той или иной отрасли. Премьер рисовал перспективы здравоохранения, в топливно-энергетическом комплексе, сельском хозяйстве, на транспорте, в строительстве... Это не была прорывная речь уж точно. Это была примерно такая же речь, как и в Новосибирске на встрече с региональным активом партии (см. "Ъ" от 10 апреля), и в Кисловодске, на такой же встрече (см. "Ъ" от 7 июля). Она крайне интересовала присутствующих в зале, немного меньше — журналистов в соседнем зале, и могу предположить, еще меньше присутствующих в Нижнем Новгороде. Хотя, думаю, в конце недели благодаря телевидению жители Поволжья будут знать малейшие подробности об этой конференции, хотят они этого или нет. Тем более что подробности были.
Господин Наум Бабаев, отвечающий в "Единой России" за развитие сельского хозяйства, рассказал о проблемах, связанных с бычками и "с постановкой их на баланс".
Владимир Путин с готовностью погружался в эту проблему.
— Вот такое отношение к бычкам,— покачал головой премьер.— Снять с баланса, и все!..
— К сожалению, в нашем бизнесе телки ценнее,— признался господин Бабаев.
Делегат Ольга Слуцкер, владелец сети фитнес-клубов World Class, активно работавшая в зале камерой мобильного телефона (Twitter в это время явно не пустовал), поперхнулась, вздрогнула — и не уверен, что эпизод попал в сеть.
Премьеру рассказали о перспективах солнечной энергии и о том, что углеводородов хватит лет на 15-20 и что не больше. Премьеру рассказали про солнечную энергию как единственную альтернативу углеводородам. Это вот зря было.
— Владимир Александрович? — переспросил премьер человека, предложение которого состояло в "развитии кластера солнечной энергетики в Чувашии".— И сколько вам лет?.. И вот вы, такой молодой человек, и уже начальник отдела мониторинга правительства Чувашии! Поздравляю! А по поводу истощения запасов углеводородов в ближайшие 15-20 лет... Слухи сильно преувеличены.
Это была, конечно, больная тема. Не такая больная, конечно, как тема Юрия Лужкова для Сергея Доренко, но наступать на эту мозоль, может, и не стоило. Премьер рассказал, что запасы, к примеру, газа только множатся, и не только у нас, а и в США, что появляются новейшие технологии добычи газа из угольных пластов... Он мог говорить об этом долго. Он мог говорить об этом всегда. Премьер не воспринимает разговоры о конечности запасов углеводородов. Альтернативные источники, конечно, могут начаться. Но углеводороды не могут закончиться. Ибо тогда зачем все?
Премьер отвечал на вопросы еще около полутора часов. Среди них были вопросы по существу. Да, не так уж много. Но все-таки они были. И даже можно сказать, что планы развития Поволжья были обрисованы более или менее детально. Впрочем, под конец разговора из зала слышалось: "Надо создавать институты не только подготовки кадров, а и институты переподготовки кадров..."
А я все думал, что вот-вот прозвучит вопрос про члена партии Лужкова, потому что у них, сидевших в зале, была такая возможность — просто спросить, а у нас, журналистов — не было, а ведь от ответа Владимира Путина многое зависит. Видимо, поэтому он его и не давал. Видимо, поэтому и не спрашивали.
Мне казалось, что партия — а здесь были все ее лидеры, председатели, сопредседатели и генеральные секретари — либо заступится за своего товарища и отца-основателя, либо отступится от него. Но — ничего. Из двух вариантов — про него хорошо или ничего — был выбран последний.
Нельзя же, в самом деле, считать реакцией на происходящее с господином Лужковым фразу премьера о том, что партия должна "вовремя избавляться от случайных людей" — хотя бы потому, что господин Лужков — не случайность, а закономерность нашей жизни.
И скорее всего, молчание господина Путина по этому поводу — золото, причем золото партии.
Ни один из лидеров "Единой России" не подошел к дожидавшейся их прессе, а такого раньше не было никогда, партия не сторонилась ни людей, ни журналистов... А просто сейчас понимали, что первым же будет вопрос именно про Юрия Лужкова: с кем партия в эту трудную минуту, не с ним ли, или хотя бы не против него? Если не против, этого было бы достаточно, чтобы понять: да, уйдет, как и говорят многие, но не сразу, не сейчас, постепенно, и не весь...
Судя по всему, премьер не хотел растрачивать себя в Нижнем Новгороде на частности. Вот он сразу после конференции идет на концерт, где собралась толпа в несколько тысяч человек, и говорит в микрофон:
— Да здравствует единая великая Россия!
— Рос-си-я! Пу-тин! — отвечает ему толпа.
— Я очень на вас рассчитываю! — говорит он ей.— На вашу поддержку!
И что бы это значило?
И только когда он сходит со сцены (в прямом смысле), я слышу чей-то юношеский вскрик:
— Пе-ла-ге-я!