Ирина Хакамада, лидер движения "Общее дело". С огромным удовольствием. И чтобы даже воспоминания о нем не осталось. В этом году убита женщина-политик, дискредитированы идеи свободного рынка, демократии, подорвано доверие к банкам, ко всему образу жизни. И за одну неделю уничтожен весь средний класс.
Георгий Сатаров, президент фонда "Индем", бывший помощник президента России. Не хотелось бы. Кризис был неизбежен, и то, что он произошел в 1998 году, а не в конце 1997-го,— это стечение частных обстоятельств. Он встряхнул экономику, бизнес, людей, и положительных последствий не меньше, чем отрицательных. В этом году я снова смог оценить преимущества вновь обретенной свободы, снова занялся научным творчеством и получил вполне неплохие результаты. Не хотелось бы совсем от них отказываться.
Владимир Яковлев, губернатор Санкт-Петербурга. Мы же не дикари, чтоб отменять время. Даже умозрительно я не хотел бы вычеркивать из жизни никакой отрезок времени. А если отменить этот год, значит, мы не извлечем никаких уроков из того, что было.
Сергей Ястржембский, вице-мэр Москвы. Нет, даже несмотря на ощутимые потери. В конце концов, мы же не безнадежная нация, которая не учится на своих ошибках. Нормальным людям свойственно запоминать и не повторять впредь свои промахи.
Александр Коржаков, депутат Госдумы. А зачем? Для меня 1998 год был удачным годом. В этом году я успел кое-что сделать для своих избирателей, для туляков. Хотя намечал гораздо больше. Но достигнутым результатом я тоже доволен.
Петр Сумин, глава администрации Челябинской области. А 1999-й можно? Мне кажется, что болевой шок придется как раз на него, и мы еще с благоговением вспомним год уходящий. Любая граница года условна, хотя, конечно, прожитый год стал переломным для всех российских реформаторов. Он показал, что не туда шли и не то делали. Наконец мы свалились в пропасть. Но падать больше некуда, и после любого падения обязательно наступает болевой шок.
Владимир Семаго, депутат Госдумы. Зачем? Я лично не пострадал. Ну а пострадавшие, может быть, наконец прозрели? Любые кредиты будут испаряться до тех пор, пока мы не расстреляем конкретных трех-четырех человек, положивших эти деньги себе в карман. Но даже после этого махина воровства еще какое-то время будет крутиться.
Григорий Томчин, президент Всероссийской ассоциации приватизируемых и частных предприятий. Нет, ведь, кроме кризисов, есть еще и семейные радости. Я вот в прошедшем году осуществил свою давнюю мечту — съездил в Египет, прикоснулся к вечности. Эта древняя цивилизация стабильно существовала четыре-пять тысячелетий. Что по сравнению с этим наши кризисы? Следующий год тоже будет нелегким, а его итог определит развитие России на 10-15 лет.
Эдуард Краснянский, директор центра общественных связей группы СБС-АГРО. Ни в коем случае! Но если отменять, то не год, а вообще весь век — начиная с 1917 года. Чего мелочиться-то?
Лев Вайнберг, председатель совета директоров Технобанка. Нет, год надо оставить, но начиная с 1999 года отменить понедельники. Ведь кризисы, отставки правительств и прочие неприятности бывают, как правило, по понедельникам. А во всем остальном мы в России "вроде не бездельники и должны бы жить". Прав поэт: все дело в понедельниках.
Дмитрий Соколов, председатель правления банка "Новая Москва". Да вы что?! Нельзя же всю жизнь к кризису сводить. У меня, например, в конце октября сын родился.
Альфред Кох, председатель совета директоров инвестиционной компании "Монтес Аури". Ужасный вопрос. Это ж невозможно, да и не нужно. А годы бывают разными. Прошедший год был плохим, но вычеркивать его из жизни абсолютно бессмысленно. Опыт есть опыт.
Умар Джабраилов, заместитель генерального директора ОАО "Манежная площадь". Нет, отменять надо было бы 1991 год. И если бы я был волшебником, то тогда я бы открыл глаза всему русскому народу и показал бы, что Ельцин — настоящий преступник. Надеюсь, что хотя бы в 1999 году наступит прозрение.
Вячеслав Умановский, главный продюсер "Радио России". Ни в коем случае! Да и как можно отменить закон жизни? У Паркинсона это звучит так: если неприятность может случиться, она случается. А у нас иначе, типа: 17 августа не избежать. Я бы включил это в качестве девиза во все учебники, уставы и программы всех партий и движений.
Владимир Войнович, писатель. Нет, не согласился бы. Во-первых, у меня было много хорошего в этом году — художественная выставка в немецком посольстве, например. А сейчас я пишу новую книгу и собираюсь ее закончить к 31 декабря. Все это отменять, по-моему, не следует. А потом, я вообще не считаю, что этот год был какой-то особенно трагический. Я столько раз в своей жизни терял все, причем не столько деньги, что считаю: если есть крыша над головой, а сам ты цел и не помираешь с голоду, значит, все в порядке.
Александр Филиппенко, актер. Боже упаси, это же большевизм худшей воды. Даже несмотря на кризис, на семейно-деловые проблемы, которые, надеюсь, все же закончатся, я не хотел бы пропустить этот год. Для меня он стал одним из самых интересных в жизни: я сыграл в "Гамлете" Стуруа в театре "Сатирикон".
Владимир Сорокин, писатель. Нет, ведь все идет по плану. Я не жалею о прошедшем.
Лидия Федосеева-Шукшина, актриса. Это бессмысленно. Каждый новый год дается нам соответственно нашим грехам. А в следующем году бесовщины, увы, не убавится.